Мы прошли на кухню. Дверная рама держалась на стальной штанге. Остатки шкафчиков перекосились, а дверцы как будто сдуло. Мой кухонный стол, деревянные стулья — ничего не осталось, все было расплавлено, разодрано, обуглено или превратилось в куски черной массы, которая плавала в жиже на полу. Дом для барби Мейрел стал грязным куском розовой пластмассы. Огромная зияющая дыра на месте дверей в сад. Моя гладильная доска перевернутой валялась на улице.

Вечером за два дня до нашего отъезда я стояла здесь и гладила белье. Заваривала чай. Мейрел играла за столом в куклы, Вольф смотрел телевизор. Все это время горели лампочки.

Ван Дейк показал на перекошенные, обглоданные огнем полки над краном, одиноко висящие среди закопченных плиток.

— Мы думаем, все началось здесь. Взгляните, вот эта нижняя полка совершенно расплавилась, здесь прогорела лампочка. А на верхней вы хранили моющие средства, и бутылки взорвались.

— Нет, моющие средства у меня были в шкафу под мойкой. А там наверху стояли оливковое масло, кетчуп, уксус, соусы и все такое. А вот на той полочке, еще выше, стояли банки с сахаром, макаронами и рисом.

— Может, вы ошибаетесь? Вы не могли по ошибке поставить бутылку со спиртом не вниз, а наверх? Мы нашли еще баллончик с бензином для зажигалок.

Баллончик Геерта. Он заправлял свои «зиппо». Но баллончик всегда прятал у себя в столе.

— Мы допросили вашего бывшего друга. Он подтвердил, что вполне возможно, поставил баллончик на кухне…

Ван Дейк решительно шагнул вперед, по черной жиже, туда, где раньше стояли моя плита и духовка. Теперь там ничего не осталось. Пол, стены, вытяжка.

— А здесь у нас самая большая загадка. Духовка взорвалась, как бомба. Других вариантов быть не может — либо газ был не закрыт, либо была утечка. Совсем маленькая или очень недолго, потому что если бы газ был открыт долгое время и его набралась полная кухня, то этого дома здесь бы не было. Как, впрочем, и соседского.

Мне вдруг невыносимо захотелось на свежий воздух, я больше ни секунды не могла выносить резкий, сернистый запах пожара и видеть свой разрушенный дом. Я резко повернулась, и в глазах поплыли звездочки. Ван Дейк подхватил меня под локоть.

— С вами все хорошо, госпожа Фос? Давайте выйдем на улицу.

Он осторожно провел меня к выходу, придерживая правой рукой за талию, а левой крепко сжимал мою руку. Я сглотнула кислый привкус во рту.

На улице от яркого света у меня разболелись глаза. Ван Дейк все еще не отпускал меня. Он открыл дверь пассажирского сиденья своего «сааба» и помог мне сесть.

— Вы очень побледнели. Опустите голову между коленями. Постарайтесь успокоиться. Я закрою дом. Вам получше?

Я кивнула, покачав головой между коленями. Получше. Только синяк стал пульсировать от неожиданного притока крови. Я смотрела на свои сапоги, безнадежно испорченные черной грязью. Ван Дейк закрыл скрипящую калитку, от этого звука у меня пробежали мурашки.

Он сел за руль и предложил поехать в участок. Он считал, что мне пока не стоит самой вести машину, и я, дрожа, согласилась. Прежде чем ехать, он протянул мне пакет:

— Если вас вдруг стошнит.

Мы поехали в отделение. Марайя Керри вопила на всю машину All I want for Christmas, is you. [6]

— Можно убрать эту музыку? — попросила я, и он тут же начал вертеть ручку настройки. It’ll be lonely this Christmas, lonely and cold. [7]

— Боюсь, что от этих рождественских песен нет спасения, — неловко улыбнулся он. — Я понимаю, что вам не хочется это слушать.

Он выключил радио.

— Ну вот. Больше никаких веселых песенок. Так лучше?

Я кивнула. Видимо, я производила на него жалкое впечатление, бездомная мать-одиночка накануне Рождества.

У стойки в полицейском отделении стояла огромная елка, вся в красных бантах, красных лампочках и стеклянных красных шарах.

— Ух ты. Мило, — буркнула я, а Ван Дейк добавил, что, на его вкус, это тоже здесь ни к чему.

Она сюда явно не вписывалась. Преступники, жертвы, пластиковые стулья, автомат с кофе и — елка. Из-за нее атмосфера в участке была только холоднее. Я представила себе, с каким удовольствием доставленный сюда бандит зашвырнул бы ее через весь зал. Мне и то приходилось сдерживаться. Мы прошли в комнату для допросов, голую и серую, без окон, пропахшую куревом и потом.

— Ну, здесь я хотя бы смогу покурить, — сказала я, бросив куртку на спинку стула. Ван Дейк принес два стаканчика кофе, подвинул мне пепельницу и сел напротив. Потом достал из сумки папку и положил перед собой.

— Ну что ж, госпожа Фос, мы здесь, честно говоря, ломаем себе голову над вашим делом. Вы настаиваете, что вам угрожает неизвестный, и люди из вашего окружения действительно это подтверждают, но помимо этого вещественных доказательств у нас нет. Был телефонный звонок в похоронную компанию «Память», но, как оказалось, он поступил с вашего собственного мобильного телефона. Человека, который доставил вам посылку в студенческий клуб в Лейдене, нам отследить не удалось. Это был юноша на мопеде, который не снимал шлема, когда передавал посылку. Присланные вам письма сгорели при пожаре. А сам пожар, вероятнее всего, возник по причине вашей собственной халатности.

Я облокотилась на стол, обхватив руками голову:

— Он очень умен. Он специально хочет выставить меня сумасшедшей. Чтобы все подумали, будто я делаю это сама.

— Вы хотите сказать, что это он звонил с вашего телефона?

— Да. Он пробрался той ночью в мой дом и позвонил в похоронное бюро. Я помню, что проснулась от непонятного страха. Я чувствовала, что в доме кто-то ходит. Теперь я почти наверняка знаю, кто за этим стоит, вот только не могу это доказать. Я подозреваю, что это мой свояк Мартин. Мартин Бейлсма. У него есть ключ от моего дома. У него есть мотив. Я думаю, что у него финансовые проблемы, и он знает, что, если уберет меня с дороги, все унаследует моя сестра. А он сможет прибрать это к рукам.

— Подождите-ка. Свояк, вы говорите? Муж вашей сестры, у которой вы сейчас живете?

— Да. Он бесследно исчез. Моя сестра не видела его уже две недели. Она считает, что он переутомился и приходит в себя где-то в Испании. Вам это не кажется странным? Я думаю, что он вовсе не в Испании. На самом деле он здесь, поблизости и пытается свести меня с ума. Вот взгляните. Сегодня утром мне пришло сообщение.

Я протянула Ван Дейку телефон, он прочел sms и нахмурился.

— Это ничего не доказывает. Такие сообщения может посылать кто угодно. Оно отправлено через интернет, и его никак не отследишь. А почему вы решили, что у вашего свояка проблемы с финансами?

— Я говорила с его коллегой. Его зовут Гарри Меннинга. Мартин вкладывал для него деньги, и теперь эти деньги исчезли.

Ван Дейк сунул в рот ручку и повертел ее в зубах.

— И вы считаете, что ваш свояк в состоянии угрожать родственнице и устроить пожар ради решения финансовых проблем?

— Он единственный человек в моем окружении, у которого есть мотив. А кроме того, он вдруг исчез с лица земли, прихватив пару сотен тысяч своего лучшего друга. Это по крайней мере доказывает, что он не сильно переживает из-за того, что расстроил жену или приятеля…

— Даже не знаю, госпожа Фос, с какой стороны мне к этому подойти. Я говорил с вашей сестрой, и она рассказала мне, что ее муж в командировке. А еще она рассказала мне о вашей матери…

Я подскочила. Анс была здесь? Почему эта сучка ничего мне не сказала?

— Что еще вы обсудили с моей сестрой?

— Ваша сестра не говорила о вас ничего плохого. Я позвонил, а она не захотела вас тревожить, сказала, что вы спите. Тогда я попросил ее сказать вам, чтобы вы нам перезвонили, но она ответила, что не хочет беспокоить вас по этому поводу. На следующий день она приехала в отделение, чтобы узнать, как обстоят дела и чем она может вам помочь.