Клаудия что-то пробурчала себе под нос.

— Что такое, дорогая?

Она заморгала.

— Ничего. Просто... мысли вслух.

Дверь открылась. Итан тотчас вскочил на ноги. Клаудия остановилась.

Бледное лицо Эмили, а также и следы дорожек слез на щеках все сказало обоим. Шейн обнимал ее, утешая.

— Все получилось, — сказала она дрожащим голосом. — Я вспомнила.

Клаудия схватила сестру за руку. Итан подошел к Клаудии и положил ей руку на плечо. Она сбросила ее, дернув плечом. Мужчина плотно сжал губы. Нет, он не сдастся! Правда, придется набраться терпения. Не время настаивать.

— Эмили? — прошептала Клаудия. — Что ты вспомнила?

— Я знаю, почему оказалась в тот вечер на заводе. Я искала доказательства. Я слышала разговор Деррика по телефону, по его секретной линии, с кем-то из корпорации «Сноукрим». И... что-то там произошло важное. Но я не могла этому поверить. Я не хотела никому ничего рассказывать без доказательств, — она замолчала, сглотнув. — Это был Деррик. Я видела его, хотя не знаю, видел ли он меня. Это он поджег...

Плечи Клаудии дернулись.

— Как же я могла так ошибиться? Почему это произошло? — шептала она, словно в горячечном бреду.

Итан погладил ее по плечу.

— Никто не знал, дорогая.

— Но я должна была! — Она отпрянула от него. — Я же расследовала это дело! Я, как никто, была близка к догадке! Но мой брат... мой собственный брат оказался замешан в этом! А я не знала. — По щекам ее заструились слезы. Она зло смахнула их рукой.

— Это не твоя вина! — сказала Эмили.

— Не моя? Но я же думала, вспоминала, пыталась понять, где я ошиблась... как я могла ошибиться...

— Все, хватит! — выпалил Итан.

Клаудия непонимающе уставилась на него. Он подошел к ней.

— Ты не в ответе за поступки своего брата. И не можешь за него отвечать.

— Но я должна была все понять! Если бы я уделяла ему больше внимания, давно бы поняла, что что-то не так. Я могла бы помочь...

Он схватил ее за руки.

— Если ты так обвиняешь себя, то подумай о том, что должна тогда чувствовать Эмили. Она же работала с ним бок о бок, верно? Почему тогда она не поняла, что вашему брату нужна помощь? Или твои родители, например? На них лежит больше ответственности. Что они сделали не так, отчего их сын свернул на преступный путь?

— Ты не можешь их обвинять. Это жестоко.

— Да, — он смягчился. — В таком случае зачем же ты обвиняешь в этом себя? Почему ты жестока к самой себе? — Он так хотел ее прижать к себе и поцеловать. Но Клаудия старалась увернуться от его объятий. Тогда Итан попытался вложить в свой голос всю нежность: — Иногда никто не может ничего решить за человека. Только он сам. Деррик должен был уладить свои дела сам. Ты не могла бы этого сделать за него.

На мгновение установилась тишина. В глазах Клаудии появились слезы. А в сумочке заверещал мобильник.

— Черт, — дрожащим голосом пробормотала она. — Кто бы это мог быть?

Итан бросился к стулу, на котором лежала ее сумка. Ее телефон лежал во внешнем кармашке. Он взял его и передал ей, но все же успел увидеть имя звонившего.

— Твои родители.

Клаудия замерла.

— Странно. Они никогда мне не звонят. Они знают, что я постоянно теряю телефон или оставляю его выключенным, — ее голос пресекся. — Лучше ответить.

Их руки соприкоснулись, когда он передавал ей телефон, и оба невольно вздрогнули.

— Алло? Да, — сказала она через пару секунд. — Эмили со мной. А что? — Клаудия побледнела. — Скоро будем.

— Что случилось? — спросила встревоженная Эмили.

— Похитили Деррика и Бьянку Конти.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Клаудия когда-то слышала, что солдат может долго не чувствовать боли от пули, которая его задела. Тело приняло удар, но боли еще нет. Вот именно так она себя и ощущала сейчас. Понимала, что был удар, но боль еще не проявилась.

На пути к дому родителей она пыталась сообразить, что делать с тремя проблемами: как избавиться от спазмов в желудке, как перестать думать и как не потерять Итана.

— Мы почти на месте, дорогая, — сказал он ей.

— Хорошо, — она посмотрела на свои руки, которые были крепко сцеплены на коленях. — Шейн и Эмили едут за нами?

— Парень буквально дышит нам в спину, а минуту назад наши машины чуть было не поцеловались.

Она попыталась улыбнуться, но это у нее вышло не совсем удачно. Так же, как и попытка не думать. Она не могла, не могла остановить эту чертову мельницу логических выводов и доводов!

— Итан? — сказала она, когда он вырулил на стоянку перед домом ее родителей.

— Да?

— Деррик, возможно, не похищен, да?

Он помолчал, потом сказал тихим голосом:

— Да, дорогая. Не думаю, что это может быть похищением.

Она сглотнула.

— А Бьянка?

— Не знаю. Это как раз может быть. Нам надо рассматривать и этот вариант.

Шейн остановился на стоянке как раз в тот момент, когда Итан выпрыгнул из своей машины. Итан поспешил открыть дверцу для Клаудии, и на этот раз она позволила положить руку себе на плечо. Желая утешить девушку, он приобнял ее, испытывая какую-то безумную радость от этого. Казалось, буря миновала. Клаудия внешне была спокойна, но он-то знал, что творится у нее в душе...

Клаудия отлично поняла его. После всех попыток защитить брата она наконец сдалась. Возможно, это была последняя попытка Деррика избежать суда. Она даже где-то понимала его поведение: если он, Деррик, не лучше всех в их семье, то, значит, должен быть хуже всех. Не случайно Итан придерживался версии о фальсификации Дерриком собственного похищения.

Мать Клаудии встречала их. Она открыла им дверь, не успели они даже ступить на порог. Итан услышал громкие голоса, о чем-то спорившие.

Кто-то тщетно пытался перекричать друг друга.

— Тут Сэл и Джин Конти, — сказала им Сандра Бароун. Она явно только что плакала — глаза были красными. — А также твои дядя и тетя, и Николас. Другие в пути.

— Да уж, их слышно с улицы. — Клаудия обняла мать, потом медленно отошла. — Не волнуйся, я позабочусь об этом.

Она направилась в комнату, где, казалось, крики достигли своего апогея. Итан последовал за ней.

— ... и не говори мне, как это уладить, черт возьми! У них моя дочь! — кричал Сэл Конти.

— И мой сын! — гневно отвечал Пол Бароун. — Ты отлично знаешь, что не сможешь собрать десять миллионов долларов.

— На этот раз твоей гордости пришел конец, придется тебе подчиниться очевидному, — встрял Карло Бароун. — Я могу достать деньги. А ты нет. Признай же это, наконец!

— Если вы сделаете это, то одержите верх! А я этого допустить никак не могу!

— Мистер Конти, — твердо сказала Клаудия, шагнув к нему. — Вы громко кричите.

Он гневно взглянул на нее.

— Вот именно, я кричу!

— Но это вам никак не поможет, — тихо стала объяснять Клаудия, взяв его за руки. — Я услышала, как мой дядя предложил заплатить десять миллионов, чтобы выручить вашу дочь. По-моему, вам не за что так сердиться.

Сэл невольно замолчал, пораженный этой мыслью.

— Он пытается одержать верх, — он словно нашел последний довод. — Черт возьми, ты же знаешь его, он считает, что всегда должен быть выше всех! Я не позволю этому случиться и сейчас. Эти ублюдки похитили мою дочь, — он заморгал, его голос надломился. — Мою Бьянку...

На мгновение Клаудия встретилась глазами с Итаном, и он понял ее. Да, конечно, Бьянка уже не была его женой, но как он мог оставаться равнодушным к судьбе когда-то близкой ему женщины? Он ощутил, как липкий страх окутал его, во рту пересохло.

Была ли Бьянка соучастницей или жертвой Деррика Бароуна?

Клаудия отвернулась и сжала руки Сэла Конти.

— Понимаю, вы хотите сами владеть ситуацией. Но криком уж точно делу не поможете, — она посмотрела на Карло. — Дядя Карло, вы согласитесь, что, решая эту проблему, вы будете действовать на равных?

— Вот это правильно, Карло, — тихим голосом произнесла Мойра Бароун.