— Дорогая моя! — сказала Мод. — Мне очень жаль!

— Не надо меня жалеть! — быстро произнесла Саммер, направляясь к буфету.

— Незачем мне было вовлекать тебя в эту историю. — Мод печально покачала головой. — Когда женщина доживает до моих лет, она думает, что легко может отличить хорошего человека, но, возможно, это лишь тщеславие!

— Чейз хороший человек! — Саммер вынула кукурузную муку. — Вот почему он не уедет, как бы ему этого ни хотелось. — Она даже не пыталась скрыть горечь в своем голосе. — Пока, во всяком случае.

— Не понимаю...

— Я имею в виду неприятности, связанные с Реем Флетчером. — Саммер уже посвятила Мод во все детали. — Не думаю, что Чейз сможет спокойно уехать, пока не разузнает все о Флетчере. Он... Я вам не рассказывала о племяннице Чейза?

— Нет, дорогая, не рассказывала.

Саммер говорила, отмеряя продукты для кукурузного хлеба.

— По-видимому, ей нужно активное хирургическое и терапевтическое лечение. Генри Гонсалес, не зная, что выдает тайну, сказал мне, что Чейз платил за ее лечение. — Она разбила яйцо о край миски. — Он разорился, оплачивая медицинские счета племянницы. А я-то думала, Мод, что он такой же глупый и безответственный, как Джимми. — Она разбила еще одно яйцо. — Я думала, все его деньги уходили на игру, женщин и тому подобное!

— Если он такой хороший, он обязательно останется!

— Сколько вам, говорите, лет? Семьдесят пять или около того? В этом возрасте уже пора знать, что жизнь не всегда так проста!

Зазвонил телефон.

— Алло?

— Мисс Каллауэй? Вы меня не знаете, — произнес низкий мужской голос, протяжность которого выдавала южанина. — Я слышал, вы ищете работника. О вас мне сказал Билл Моузли из продуктовой лавки. Могу ли я встретиться с вами?

У Саммер сжалось сердце.

— Слишком неспокойно для рыбалки, — заметил Чейз.

Огромный мерин тревожно задергался под ним. Наездник укоротил поводья.

— Сейчас рыбачить не очень хорошо, — признался Рики. — Хотя чаще всего это не надолго. К июлю здесь почти не останется воды и рыба уйдет. А еще тогда здесь станет по-настоящему жарко. В июле у меня день рождения!

— Да что ты?

До Чейза вдруг дошло, что его не будет, когда мальчику стукнет восемь.

— Какого числа? — спросил он.

— Четвертого! — Рики скорчил гримасу. — В День независимости. Мне всегда обидно делить день рождения со всей страной!

— А с другой стороны, разве плохо, когда вся страна празднует вместе с тобой, не так ли? — сказал Чейз, мягко нажимая коленями так, чтобы мерин пошел.

— Думаю, нет. — (Медовушка послушно зашагала рядом с Мейвериком.) — А ты любишь рыбачить?

— Иногда.

— Я тоже. Мама тоже любит, но... ты помнишь, я рассказывал, что мой папа умер, когда я был маленьким?

— Помню.

— Знаешь, было бы здорово иметь папу для того, чтобы иногда с ним... подурачиться!

— Ты упоминал о твоем дяде Билли, папином брате. Он ведь иногда с тобой занимается, да?

— Да, но он слишком занят родео. А... это не одно и то же!

Господи, помоги им обоим! Похоже, Рики хочет, чтобы он был его отцом! Проклятье! Сначала женщина, а теперь и ее сын обволакивают его своими чувствами!

В десяти футах от них бурлила вода, создавая достаточно шума, чтобы заглушить звук конских копыт. Чейза переполняли эмоции, как этот шумный поток заполнял берега бухты.

— Мой папа тоже умер, — сказал он наконец. — Я был старше тебя. Тогда мне пришлось пожить в других семьях, и ты прав — это было не то.

Некоторое время они ехали молча. Чейз повернул мерина к дому, и они затрусили по широкому полю. Рики тихо спросил:

— Значит, ты думаешь, что можно иметь только одного папу?

— Нет. Я не это имел в виду. Иногда у людей появляется шанс иметь второго папу.

Он посмотрел на мальчика, едущего верхом рядом с ним. Рики хорошо сидел на лошади, держа пятки вниз и балансируя всем своим легоньким телом.

Рики не произнес ни слова. Ребенок никогда не бывает молчалив. Чейз, должно быть, и впрямь хватил через край.

К тому времени, как он наклонился, чтобы открыть ворота, он твердо решил, что уедет сразу же, как только Саммер наймет другого работника. Он свяжется с Генри Гонсалесом, сделает все возможное, чтобы помочь Саммер выбраться из ситуации, в которую она попала, но сделает это издалека.

Его отъезд, конечно, причинит боль Рики. От этой мысли ему становилось как-то нехорошо. Но для мальчика будет еще хуже, если он останется. Он был в этом уверен.

Когда они подъехали к дому, Саммер стояла возле заднего крыльца и беседовала с небольшого роста рыжеволосым человеком. Чейз внимательно рассмотрел этого человека, когда они с Рики проехали мимо крыльца. Саммер казалась достаточно спокойной, но Чейз был уверен, что за этим спокойствием что-то кроется. Тревога? Волнение?

Он не хотел, чтобы она испытывала одно из этих чувств к рыжему парню, стоящему рядом с ней на крыльце.

— Думаешь, это новый помощник, которого мама собирается нанять? — спросил Рики.

Он же сам ее на это подбил, не так ли? Так что он может ехать.

— Да, полагаю, это именно он, — ответил Чейз, одолеваемый желанием кого-нибудь ударить. — Ее новый помощник!

Глава восьмая

— Похоже, у Уэйна золотые руки, — заметила Саммер, ставя на верхнюю полку большую фарфоровую миску.

Чейз стоял у раковины, отскребая кастрюлю, в которой тушилось мясо.

— Он ничего не смыслит в лошадях!

Его голос звучал сердито. Саммер даже подташнивало от страха, что они с Чейзом находятся в этой небольшой кухоньке, может быть, в последний раз... Рики ушел в свою комнату смотреть телевизор, но Чейз решил остаться в кухне, чтобы помочь Саммер прибраться после ужина.

Она понимала, почему. Он должен был ей что-то сказать.

Ей хотелось, чтобы он поскорее перешел к делу. Он ведь уезжает, не так ли? Она напрасно надеялась, что он останется, пока причастность Рея Флетчера к ее бедам не будет установлена или опровергнута. Он собирался немедленно уехать, поэтому и был так взвинчен.

Саммер глубоко вздохнула и завела разговор на тему, которой оба избегали.

— Уэйн приезжает завтра в четыре часа. Если ты останешься, я поручу ему работу в вольере, а ты будешь отвечать за конюшню. Если нет, он сможет чистить и вольер, и конюшню, а я займусь кормлением животных. У нас это получится. Он хочет работать или полный, или неполный рабочий день.

— И зачем? — Кастрюля, которую Чейз только что вымыл и прополоскал, сильно ударилась о стойку. — Разве он сможет прожить на то, что заработает за неполный день?

— Уэйн мне откровенно раскрыл свои планы. Работая у меня, он собирается искать работу повыгоднее, и я не могу его за это осуждать. Он обещал дать мне знать, когда что-нибудь найдет, и, если сможет, остаться на неполный рабочий день. Может быть, к тому времени моя ключица окончательно заживет, и мне больше никто не понадобится.

Все кастрюли были вымыты. Чейз схватил разделочную доску и принялся ее скрести. Его рукава были засучены выше локтей, обнажая мускулистые, загорелые руки, слегка покрытые светлыми волосами. Ей хотелось дотронуться до его руки. Только один раз, думала она, только для того, чтобы узнать, какова на ощупь его кожа, и почувствовать впадину его локтя. Они целовались, но она никогда не держала его за руку.

Он нахмурился.

— Ты ему веришь?

Саммер пожала здоровым плечом. На самом деле ей не было никакого дела до того, будет Уэйн Редринджер работать у нее неделю или год. Или будет ли он вообще у нее работать, разве что его присутствие даст Чейзу возможность уехать. Это единственное, что ее волновало.

— У него есть рекомендации? — спросил Чейз. — Женщина, которая живет одна, не должна нанимать кого попало.

Он продолжал чистить разделочную доску, словно намеревался доскрести ее до размера лопаточки.

— Конечно, у него есть рекомендации. Я навела справки. Я поговорила с одним из его бывших работодателей, владельцем ресторана в Джорджии. Этот человек очень хорошо о нем отозвался, хотя предупредил, что Уэйн испытывает постоянную жажду к путешествиям и, вероятно, долго у меня не задержится.