Ванесса послушалась, присела на модный вертящийся стул, который вносил определенный диссонанс в обстановку. Было совершенно очевидно, что любовь к антиквариату не мешала хозяину отдавать должное комфорту. Он оказался прав: стул был слишком низким. Ванесса встала, подняла сиденье, села снова. На этот раз все было хорошо.

— Все в порядке, мистер Мэллори. Я готова начать, — объявила девушка деловым тоном, который вызвал у него улыбку.

— Если нам предстоит работать вместе следующие шесть месяцев и жить в одном доме, я думаю, что нам следует отказаться от формальностей, — сказал он. — Это немного раздражает. — Голос его звучал оживленно. — Хорошо. Начнем с корреспонденции.

Утро прошло быстро и интересно, по крайней мере для Ванессы. Работы было много. Как и сказал Брент, со времени ухода последнего секретаря накопилась целая куча бумаг. Многие документы касались управления поместьем, но, по мере того как Ванесса вникала в суть дела, она. понимала, что могла бы привести все в порядок за пару часов, если бы ей было позволено действовать самостоятельно и по собственному плану.

Она быстро разобралась в том, как осуществляется управление поместьем с финансовой точки зрения. Большая часть средств поступала из фондов треста, весьма предусмотрительно образованного Барратом Мэллори Пятым. Вместе с доходом, получаемым от посещающих замок любителей древностей, эти средства покрывали стоимость расходов по дому и поддержанию его в хорошем состоянии. Карьер, или каменоломня, представлял собой сравнительно новое предприятие, вступившее в строй немногим более ста лет назад, и судя по тому, что Ванессе удалось узнать в это первое утро, оно обеспечивало Мэллори только часть доходов. А вообще, ее работодатель был чрезвычайно богатым человеком.

В одиннадцать часов они сделали перерыв, чтобы выпить кофе, и затем Брент предложил помощнице осмотреть замок.

— Вы должны хорошо ориентироваться в доме, когда мы приступим к составлению каталога, — сказал он, когда они проходили через северное крыло здания. — Я хочу, чтобы вы осмотрели комнату за комнатой в той же последовательности, что и туристические группы, часто у нас бывающие. Опись всех предметов обстановки займет очень много времени. Сначала предстоит множество проверок и перепроверок, но вы найдеТе все справочники, которые вам могут потребоваться, в библиотеке или в моем кабинете. — Он остановился и с неожиданной улыбкой посмотрел на девушку. — Ну конечно, при тех запасах информации, которые хранятся в вашей голове, вам предстоит гораздо меньше возни с дополнительной литературой, чем вашим предшественникам.

— Значит вы уже начали составлять каталог? — спросила она, и Брент кивнул.

— Охвачены только холл и оружейная палата. — Он усмехнулся. — У меня не было времени на большее. По-видимому, я не вдохновляю своих служащих!

Они остановились в длинной галерее, которая тянулась вдоль всего дома, помещении, полном света и красок, какими Ванессе никогда раньше не приходилось любоваться, — такое впечатление создавала огромная коллекция картин, до сих пор виденных ею только в общественных галереях.

Оттуда, где они стояли, она могла рассмотреть картину Ренуара — портрет женщины с прелестным лицом ребенка. Мягкие, нежные краски не позволяли усомниться в подлинности.

— Вы именно поэтому настояли на подписании контракта? — вернулась Ванесса к теме разговора.

— Это был логически обоснованный шаг, — согласился мистер Мэллори. — Я начал уставать оттого, что вокруг меня все время появляются новые лица. — Он помолчал и добавил: — Теперь вы уже немного освоились, Ванесса. Вас не пугает работа?

Брент произносил ее имя как-то иначе, чем другие, более мягко, и девушка улыбнулась.

— Нет, не пугает, — отозвалась она, зашагав по галерее впереди него. — Я всегда считала себя довольно выносливой, а это качество необходимо для такой работы.

В Голубой гостиной, с которой начиналась экспозиция, Брент обратил внимание девушки на. фреску, выполненную на потолке Антонио Беллу, итальянцем, который работал некоторое время в Англии в первой четверти восемнадцатого века.

Этот шедевр считался одним из лучших сохранившихся его произведений в мире. Во всей комнате чувствовалось влияние итальянского искусства. Ванесса стояла, любуясь лепниной, которая окружала роспись, — фантазию из птиц, зверей, сатиров, рыб, фруктов, цветов и нимф. Картина носила название «Античные мотивы», потому что копировала стенные росписи Древнего Рима.

С трудом отведя взгляд от великого произведения, Ванесса заинтересовалась камином, который с двух сторон окружали витые колонны.

— Похоже на работу Фрэнсиса Клейна, — сказала она, — такой или очень похожий находится в Хэм-Хаусе [1], в Суррее. — Девушка протянула руку и любовно погладила позолоченные колонны, а затем, будто пораженная чем-то, остановилась и повернулась к центру комнаты, где стоял Брент, наблюдая за ней с легкой улыбкой. — Но между Клейном и Беллучи почти целое столетие. Это что, копия?

Он спокойно ответил:

— Вы никогда ничего не упускаете из виду, Ванесса, верно? Считается, что Клейн проектировал камин в Хэм-Хаусе примерно в 1638 году, а этот — спустя год или два. Кроме того, он обновил обстановку гостиной — вы можете заметить, что все вокруг проникнуто духом классицизма. Беллучи прибыл сюда спустя восемь десятков лет, чтобы добавить завершающий штрих к облику этой совершенно уникальной комнаты. Ну, я разрешил ваши сомнения?

Ванесса вздохнула с облегчением.

— Вполне. Я должна знать, что здесь не может быть ничего фальшивого. — Она еще раз осмотрела гостиную, отмечая интересные детали. — Классицизм — блестящая эпоха. Бывает ли у вас когда-нибудь делание повернуть время вспять и оказаться в семнадцатом или восемнадцатом веке?

— Нет, — неожиданно резким тоном ответил мистер Мэллори и направился к двери, бросив через плечо: — Продолжим экскурсию. Впереди еще очень много такого, чего вы никогда в жизни не видели.

Осмотр Рейлингс-Холла продолжался. Ванесса как во сне переходила из комнаты в комнату, и одна была прекраснее другой. Девушка то в восхищении замирала, то торопилась увидеть новые сокровища. В этом замке можно жить годами и все время находить что-то особенное и привлекательное, подумала она, рассматривая сундук резного красного дерева со вставками из бронзы, в форме саркофага… Сундук Медичи, если только память не обманывала ее… А по его сторонам — два позолоченных деревянных подсвечника восемнадцатого века, высотой чуть ли не с Брента.

— Я нашел их в старом крыле лет пять назад, — пояснил он. — Они валялись за панелями, которые я собирался перетащить в другую часть дома. Красиво, верно? — Он взглянул на часы. Где-то поблизости раздался гулкий бой. — Уже почти час. Я думаю, что нам пора спускаться, пока нас не начали разыскивать.

— Завидую вам, Брент, — искренне призналась Ванесса, когда они возвращались по галерее. — Вам знакомо чувство обладания, не известное обычному торговцу антиквариатом. Вещи, которые проходят через наши руки, принадлежат нам лишь короткое время, а каждая, пусть даже самая выгодная, продажа причиняет боль, словно от сердца отрывается кусочек плоти.

— Вы не созданы для того, чтобы заниматься бизнесом, — задумчиво произнес Брент, останавливаясь и глядя на спутницу с таким выражением, которое она не могла понять. — У вас нет необходимых качеств, приводящих к финансовому успеху, так же как их не было и у вашего деда. Как и он, вы не сможете продавать вещи богачам, не знающим настоящей любви к антиквариату.

— Значит, мне надо приобрести эти качества, прежде чем я уеду отсюда, потому что я не представляю себе другого способа зарабатывать на жизнь.

Он внезапно улыбнулся:

— Мы обсудим это со временем. А сейчас, если мы не поторопимся, то обязательно опоздаем к ленчу.

После ленча Брент отправился в каменоломню, дав Ванессе распоряжение закончить сортировку накопившихся за несколько недель документов. Одна в комнате с задернутыми шторами, через которые снаружи пробивалось только щебетание птиц, она работала охотно и споро, так что к четырем часам закончила все, что могла сделать без дополнительных инструкций.