— Я был в шоке, — признался он. — Испугался, что ты не такая, какой я представлял тебя. Кроме того, я думал, что у тебя высокий пронзительный голос. Но то, что я услышал. — Он замолчал, и его лицо озарила нежная улыбка. — Я услышал нечто очень приятное.

— О! — воскликнула она потрясение, чувствуя новый прилив любви к нему и пытаясь взять себя в руки. — А я решила, что ты невзлюбил меня с самого начала.

— Я пытался, — ответил он тихо.

— Но почему? Конечно, мне очень не хотелось, чтобы мой портрет висел над лестницей. Конечно, я не желала ехать в Венгрию, но я не сделала ничего такого, чтобы ты меня так ненавидел!

— Это называется «ничего», моя дорогая? — спросил он, и новое обращение поразило ее. — Было достаточно уже того, что ты разбудила во мне силу, о существовании которой я и не подозревал.

— Что я такого сделала? — вспыхнула она.

— Начнем с того, что тебе ничего и не надо было делать, — ответил Золтан, глядя ей прямо в глаза. — Я увидел твою фотографию и не мог больше не думать о тебе. Я пытался убедить себя, что в тридцать шесть лет это смешно, и тем не менее проверял время вылета самолетов из Англии в течение трех недель.

— О Господи! — ошеломленно прошептала Элла, и сердце ее затрепетало. — Так ты решил возненавидеть меня потому, что у тебя нарушился сон?

— Пытался, — поправил он ее. — Потому как это невероятно — чтобы мужчина в моем возрасте чувствовал такое к девушке, которую видел только на фотографии. — (Элла с удовольствием отметила про себя выражение «чувствовал такое».) А он продолжал: — Единственное, о чем я мечтал, — это встретить тебя. Но мне казалось, что во всем виновата лишь твоя красота, а когда я увижу тебя, то ты меня разочаруешь, и тогда придет конец моей бессоннице.

— И поэтому ты согласился писать мой портрет?

Он кивнул, глядя ей в глаза.

— Согласился, и ты приехала, но тогда мне стало еще хуже.

— Ты позвонил в отель и приказал мне срочно ехать к тебе, — вспомнила Элла.

— А ты сразу дала понять, какого ты мнения о моих приказах.

Элла вдруг осознала, что от него не укрылось ни одной детали.

— Ты… сказал, что тебе стало еще хуже, — попыталась она прервать его, внезапно почувствовав себя уязвленной.

— Так оно и было. Я думал, что после нескольких сеансов буду сыт тобой по горло и с радостью отправлю тебя обратно в Англию. Но очень скоро я понял, что чем больше вижу тебя, тем больше мне хочется общаться с тобой. Поэтому я начал тянуть время и не приступал к работе, чтобы задержать тебя здесь.

Что он говорит? До Эллы едва доходил смысл его слов. Чтобы успокоиться, она убеждала себя, что принимает желаемое за действительное и не так понимает его.

— Тебе нужно было изучить натуру. Думаю, ты это имеешь в виду, — заявила она.

— Пример исключительного взаимопонимания! — с горечью ответил Золтан. — Мой метод так и не сработал!

— Какой метод?

— Чтобы выкинуть тебя из головы, я решил убедить себя в том, что ты ужасно взбалмошная, избалованная девица. Однако оказалась самой замечательной из всех знакомых мне женщин. Я понял это в. первый же вечер нашего знакомства, — продолжал он, пристально глядя на нее, и ей пришлось отвести взгляд. — Я понял, что ты мне очень нравишься. Твоя гордость, твой прекрасные манеры, то, как ты общалась с моей прислугой, — все это меня потрясло.

— Ой, Золтан! — вздохнула пораженная Элла. Возможно, он что-то прочел в ее взгляде: то ли любовь, то ли надежду — она не знала, но внезапно он потянулся к ней и взял ее за руки.

Взволнованный, он подвинулся ближе к ней, будто ему нужно было дополнительное подтверждение того, что он только что видел.

— Дорогая моя! — выдохнул он. — Поцелуй меня, если хочешь, чтобы я продолжал.

Элла ощутила, что Золтан сильно сжал ее руки, и ей вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль: если она немедленно его не поцелует, то он сейчас же уйдет, уйдет прочь и навсегда исчезнет из ее жизни.

Настала ее очередь сжать ему руки, чтобы удержат его. И когда она почувствовала прилив храбрости, то подвинулась ближе. Наклонив голову, она нежно прикоснулась губами к его ждущему рту.

— Арабелла! — воскликнул он, когда она оторвалась от него. Он вскочил со своего стула и уселся рядом с ней на диване. Их поцелуй повторился, только теперь он сам прикоснулся к ее губам. — Прости, — нежно проговорил он. — Я знаю, что должен был рассказать, тебе обо всем, объяснить подробнее. Но, милая, милая Арабелла, мои чувства так сильны! Когда я увидел тебя во время шторма в лодке, готовой в любой момент перевернуться, это было самым страшным моментом в моей жизни… — Он прервался и тяжело вздохнул. — Я до сих пор еще не оправился.

— Мне очень жаль, прости меня, — быстро сказала Элла и почувствовала, что он снова пожал ее руки своими теплыми пальцами.

— И ты меня прости, — ответил Золтан. Она посмотрела на него удивленно, и он вынужден был объяснить: — Все это время я был груб и раздражителен, потому что голову потерял от ревности.

— Ты ревновал? — воскликнула она.

— С самого первого вечера, когда ты появилась в моем доме, — сказал он, и она изумленно посмотрела на него. — Мы обедали, и все шло прекрасно, но вдруг ты заговорила, о начале работы, и я решил, что в Англии тебя ждет мужчина, к которому ты торопишься вернуться.

— Золтан, — улыбнулась она, не веря в то, что все это происходит на самом деле. Она готова была сложить руки и клясться. — Меня в Англии не ждет никакой мужчина.

И тут же была награждена нежнейшим потоком венгерских слов, сопровождавшихся поцелуями в губы.

— Моя сладкая Арабелла, — вернулся он к ее родному языку. — В тот вечер я впервые в жизни почувствовал уколы ревности и решил, что надо на время уехать из дому чтобы все улеглось.

— Да, я обедала одна, — вспомнила Элла.

— Я едва дождался следующего утра, но, когда встретил тебя за завтраком, ты опять спросила о начале работы над портретом, и я опять разозлился. Однако ты тоже рассердилась и назвала меня темпераментным художником, — улыбнулся он. — Мне страшно понравилось, что ты так легко смогла меня рассмешить…

— Ты смеялся надо мной?

— Прости, но никто раньше не называл меня темпераментным художником.

Элла смотрела на него долгие, восхитительные мгновения.

— Я думала, ты не любишь меня, потому что я не работаю.

— Не работаешь? — удивился он. — Но ведь у тебя просто не остается времени на оплачиваемую должность.

— Отец не разрешает мне этого. Вот одна из причин наших с ним ссор.

Потрясающая улыбка осветила лицо Золтана и вдруг исчезла.

Элла внезапно испугалась того, что он сейчас скажет. Но когда услышала его голос, то удивилась еще больше.

— Арабелла, моя дорогая, ты ошиблась, я люблю тебя.

Не веря своим ушам, она смотрела и смотрела на него. Его взгляд был полон нежности.

— Ты меня… — попыталась начать она, но язык ей не подчинялся, и только сделав паузу, она смогла продолжить, — любишь?!

— Неужели ты не поняла? Столько времени я пытался тебе объяснить, — Лицо 3ол — тана исказило смущение. — Ты не догадалась об этом, когда я спросил, продолжать ли мне?

Элла заметила, что он побледнел.

— Я так хотела, чтобы ты любил меня! Я боялась даже подумать о том, что так оно и есть на самом деле.

— Ты хотела, чтобы я тебя любил? — быстро спросил он.

Элла беспомощно посмотрела в его внимательные серые глаза. Он ждал ответа.

— Да, — решилась она, наконец.

— Почему? — спросил он таким тоном, словно для него это был вопрос жизни и смерти.

— Ты знаешь почему.

— Скажи.

— Потому что я чувствую к тебе то же самое, — выдохнула она.

— «Потому что я люблю тебя», — подсказал он ей. — Ты меня любишь, Арабелла?

— Золтан! — воскликнула она, греясь — в лучах его любви. — Да! Да! Я очень люблю тебя.

Мгновение Золтан смотрел ей в глаза, затем улыбка осветила его лицо, и он поцеловал ее.

Элла обвила его шею руками, боясь, что все это лишь сон и вот сейчас она проснется и потеряет свое счастье.