- Вот это да! - хохотала Кайлин. - Это все даниилы умеют?

    - Нет, только те, кто достиг четвертого уровня власти и кого зовут Гийон.

    - Да, против тебя в рукопашную наверняка идти не стоит.

    - Не стоит...

    Через час перед ней стояла тарелка с тушеным мясом в белом соусе и вареными овощами, приправленными специями. Гийон сел напротив со своей тарелкой и задумчиво посмотрел на нее.

    - Если ты дашь мне ложку, я смогу поесть, - замялась Кайлин.

    - Как? Держа ее ногой?

    Он подвинул свою тарелку к ее и, переставив стул, присел рядом. Насадив один аппетитный кусочек мяса на вилку, он поднес прибор к ее рту. Кайлин засмеялась, и в этот момент вожделенный кусочек оказался у нее во рту.

    - М-м-м, - заурчала она, словно кошка, - очень вкусно, спасибо.

    Гийон смотрел на нее, не отрываясь. Маленькие кусочки пищи проникали сквозь бледно-розовые губы и попадали на маленький язычок, исчезая через мгновение. Соус остался на нижней губке, и она облизнула ее, засмеявшись.

    - Очень вкусно! Очень! А ты собираешься есть?

    - Конечно, - ответил он и быстро проглотил несколько кусков мяса со своей тарелки.

    - Мир потерял великолепного повара.

    - Думаю, даниил из меня вышел тоже ничего.

    - А вот мой брат постоянно подтрунивал надо мной. Он говорил, что настоящая женщина должна плохо делать три вещи: готовить мясо, водить автомобиль и программировать наномашины, - Кайлин искренне рассмеялась, а потом, вдруг, замерла на месте. Гийон тоже не двигался и продолжал вопросительно смотреть на нее.

    - Ты не могла быть программистом.

    - Почему?

    - Ты с техникой совершенно не ладишь. Так что, рискну предположить, что программистом был твой брат.

    - Он был инженером.

    - То есть, создавал и программировал наноустройства?

    - Да, он был бы впечатлен, попав в этот мир и узнав, что нанотехнологии теперь применяют при воссоздании частей человеческого тела...

    - Ты о моем мерцании?

    - Его ведь создают наноустройства, сталкиваясь друг с другом?

    - А ты знаешь гораздо больше, чем я предполагал.

    - Лучше бы я не знала некоторых вещей, - вздохнула Кайлин.

    - Ты о своем даре?

    - "Дар" - какое странное слово для того, на что я способна.

    - Расскажи, как ты обнаружила его?

    - Как умерла в первый раз?

    Гийон поморщился от ее слов, но поправлять не стал.

    - В первый раз я вообще не поняла, что произошло. Это было на похоронах дяди. Мне тогда только исполнилось двенадцать лет. Дядя лежал дома в гробу, и толпа родственников и близких людей собралась, чтобы проводить его в последний путь. Я, вслед за матерью, подошла к гробу и дотронулась до его руки. Я простояла так совсем недолго, а когда отошла, почувствовала странную боль в груди. Я видела лица людей, которых не знала и которые пытались мне помочь. Я понимала, что это происходит не со мной, это уже было, с дядей, но изменить что-либо или приказать себе не испытывать этого не могла. В двенадцать лет я умерла в первый раз. Ты думаешь, умирать страшно? Нет, самое страшное - это жить в ожидании смерти.

    - А как ты инфицировалась Вереллеем?

    Кайлин вздохнула и отвернулась.

    - Думаю, у тебя самого есть несколько вариантов ответов.

    - Хочешь послушать?

    - Да, так даже интереснее.

    - Во-первых, ты заразилась не половым путем. Почему? Мы оба знаем ответ. Значит, этот вариант отпадает. Во-вторых, ты инфицировалась либо в раннем детстве, либо в юности. Болезнь Вереллея открыли в 2042 году. Значит, с рождения болеть ты не могла. И испытать все прелести взрослой жизни ты к моменту инфицирования не успела. Остается только один вариант: ты заразилась в ходе медицинской манипуляции. Учитывая, что в прошлой жизни ты пережила тяжелую травму, рискну предположить, что тогда же ты и инфицировалась, вернее, тебя инфицировали.

    Кайлин даже попыталась поаплодировать, отдавая дань его превосходной теории. Только улыбка на ее лице выражала скорее грусть, нежели радость.

    - Донорская кровь оказалась "грязной"?

    Кайлин засмеялась в голос.

    - Странно даже. Я всегда мечтала начать все заново. Понимаешь, с приходом этой болезни смысл моего существования оборвался. Каждый новый день превратился в ожидание того, что непременно должно было произойти. Шестнадцать лет. Жизнь только начиналась, а на ней уже был поставлен крест. Знаешь, о чем я подумала, когда поняла, что он сделал? Нет, не о втором шансе. Я подумала о том, что следует быть крайне осторожной в своих мечтах: кто знает, возможно, они когда-нибудь сбудутся.

    - Мне очень жаль, что так случилось.

    - Не нужно. Я не хочу, чтобы меня жалели.

    - Кто-то обидел тебя своей жалостью?

    - Да, многие.

    - Но, был ведь особенный для тебя человек?

    - Хочешь и про это узнать?

    - Хочу.

    Кайлин вздохнула и откинулась на спинку стула.

    - Однажды я встретила мужчину, в которого влюбилась с первого взгляда. Это было очень мучительно для меня. В последующие годы мы работали вместе. Я знала, что не имею право испытывать к нему какие-либо чувства, но поделать с собой ничего не могла. Он общался со мной, иногда даже в неформальной обстановке, но когда он смотрел на меня, я отчетливо читала в его глазах жалость. С тех самых пор я ненавижу это чувство. Иногда мне даже казалось, что лучше бы он ненавидел меня. Возможно, ненависть, как оборотная сторона страсти, согрела бы мое сердце гораздо больше, чем презренное чувство жалости.

    - Ты говоришь о Жене?

    - Да.

    - Ты так и не простила своего брата за то, что он нарушил свое слово?

    - Наверное, я с самого начала знала, что его "обещаю" верить не стоит. Просто, я была зла на него. А теперь и злость куда-то исчезла. Мне не хватает того мира. Пускай там я не была своей, но и здесь я совсем чужая.

    - Странно слышать от тебя такие слова.

    - Это правда, Гийон, - Кайлин снова засмеялась, а затем вспомнила Женю, и улыбка медленно растворилась на ее лице.

    - О чем ты подумала?

    - О своей жизни.

    - Прошлой или настоящей?

    - Прошлой.

    - Сидя сейчас здесь, как бы ты охарактеризовала свою прошлую жизнь?

    - Двумя словами - "за стеклом".

    - Почему, "за стеклом"?

    - Однажды я шла домой по пустынной улице мимо одного маленького кафе. Вокруг было уже темно, и в окнах заведения можно было рассмотреть всех посетителей. Я остановилась, когда увидела в окне Женю. Он пил кофе с одной девушкой. Я не знала ее и никогда не видела раньше, но не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: мне до нее еще очень далеко. Блондинка, длинные волосы, собранные в хвост, накладные черные ресницы, яркий макияж и красивая модная одежда на идеальной фигуре. Женя держал ее за руку и что-то говорил, а она тихо посмеивалась, кивая ему в ответ. Я смотрела на них минут десять, пока, наконец, не увидела, как он целует ее. Я представила, что она - это я. Что это у меня длинные красивые волосы и пышные ресницы, что это меня он держит за руку и целует в губы. И мне это почти удалось, пока он не повернулся и не посмотрел в окно. Конечно, он не мог меня видеть, но я тогда поняла, что всегда буду стоять где-то на улице, наблюдая за его жизнью сквозь прозрачное толстое стекло.

    - Но сейчас ты не больна. И можешь так же сидеть в кафе, и кто-нибудь будет держать тебя за руку... Или Женя будет держать тебя за руку...

    Она посмотрела на него, а он замолчал, глядя в ее наполненные слезами глаза. Ему было больно говорить это, и еще больнее думать об этом.

    - Я никогда не окажусь на месте той девушки. Потому что я никогда не позволю Жене приблизиться к себе настолько близко.

    - Ты любишь его?

    - Ты спрашиваешь меня об этом уже второй раз.