Покончив с этим и отдыхая после трудов неправедных, я призадумалась. Что я сделала? Уничтожила следы преступления, вещественные доказательства, которым нет цены. Полиция очень не любит таких вещей. И если я даже выброшу и развею по ветру пепел из камина, в случае чего не так уж трудно будет установить связь между алюминиевыми обрезками и моими кулинарными ножницами. Значит, мелкие кусочки алюминия надо выбросить куда подальше, нет, ближайший бак для мусора не годится. И ножницы лучше всего бросить в Вислу...

И теперь уже никого я так не жаждала увидеть, как мою обожаемую свекровь и ее полицейского хахаля.

Весть о нечистой силе, которая появилась под Тарчином и бесчинствует там, совершенно случайно с быстротой молнии домчалась до капитана Фрельковича.

Дело в том, что, опять же совершенно случайно, в тарчинском отделении полиции оказался один из ближайших сотрудников капитана, сержант Рудальский. По личному делу. Ведь даже в полиции случается, что кто-то из ее состава получает вдруг свободный день и тогда занимается своими сугубо личными делами. Вот тот сотрудник и занимался. В городе Радоме. Оттуда он возвращался на служебном мотоцикле, а в тарчинскую комендатуру полиции заехал к корешу за яблоками. Тесть Кореща выращивал их в собственном саду. Отличные яблоки! Приехав с полной сумкой этих отличных яблок к себе, в родную комендатуру, полицейский принялся угощать сотрудников, а заодно и рассказал о том, какой странный звонок поступил к тар-чинцам, когда он у них сидел, беседуя о том о сем, пока ему насыпали яблоки. А поскольку он был на мотоцикле, он и подвез дежурного оперативника в Поеднане, к ремонтируемому дому, хотя полицейские не очень-то поверили анонимному сообщению.

Рудальский вместе с тарчинским полицейским зашел в названный дом, действительно обнаружил пострадавшего и даже выслушал его первые сбивчивые показания. И вот теперь утром рассказывал обступившим его коллегам, бодро хрустящим яблоками:

— В общем-то он с виду вроде нормальный, только умом тронулся. Всю дорогу твердил, что в том доме нечисто. Сначала, еще во дворе, нечистая сила явилась ему в образе огромного ужасного козла, не допускала к двери... Что касается козла, очень может быть, читал я, что дьявол в виде огромного козла участвовал в шабашах на Лысой горе, когда туда колдуньи на метлах слетались, так он их... того, обслуживал в эротическом, значит, плане... Особенно ночью.

— Вы что, еще не протрезвели после вчерашнего отгула? — сурово поинтересовался капитан.

— Да нет, пан капитан, я только повторяю то, что этот пострадавший наплел, ассоциации у него правильные. А потом та же нечистая сила явилась ему и в доме, уже форменный дьявол, фигура человеческая, не козел, черный и с рогами. Вот только пола неопределенного, он больше склоняется к женскому.

— Кто склоняется? — не поняли коллеги.

— Ну, этот, с разбитой головой.

— Значит, дьяволица ему явилась, — поучающе констатировал подпоручик Вербель.

— Может, и дьяволица, да тот всю дорогу называл его дьяволом. Бедняга до того перепугался, снова увидев дьявола, что бросился наутек, споткнулся на ступеньках лестницы и раскроил себе череп. Не берется утверждать, что это дело рук дьявола, может, тот к нему и не прикоснулся, а, может, воздействовал своей дьявольской силой. А потом связал бедолагу, лицо тряпьем обмотал и при этом еще, скотина, дьявольски хихикал.

И опять подпоручик Вербель вставил свое замечание:

— Все правильно, как же ему еще хихикать?

— Может, хватит мне морочить голову? — рассердился капитан Фрелькович. — Какого дьявола... тьфу! Какого черта вы мне всю эту чушь рассказываете, время отнимаете?

— Да потому, пан капитан, что когда этот пострадавший в нервах рассказывал нам о нечистой силе, вырвалось у него одно такое словечко... Вот я и решил обо всем в подробностях рассказать, кто знает.

— Какое словечко?

— Плетет, значит, он чушь о нечистой силе, — продолжал ободренный Рудальский, — о Лысой горе, о проделках дьявола, о том, как нечистая сила только и ждет, чтобы заполучить душу христианскую, а уж сколько от нее вреда людям... Найдет человек, скажем, клад, протянет руку к золоту, а оно в пыль обращается. Или какие драгоценности, вмиг подделает, одни фальшивки в руках останутся. Вот меня, пан капитан, эти фальшивки и насторожили. Может, так сболтнул, говорил точно в бреду, но ведь сказал? Где, бормотал, фальшивки, там и дьявол с рогами! А когда в сознание пришел, я пробовал его насчет фальшивок порасспросить, так он ото всего отперся. В бреду, говорит, чего не наплетешь, за это, — говорит, я не отвечаю, знать не знаю ни о каких фальшивках, ничего такого, говорит, я не говорил. Только на дьяволе настаивает. В двух обличьях. Один, значит, в виде козла во дворе, другой — черной дьяволицы в доме. Ну и тут приехала вызванная нами «скорая помощь», надо было его скорее в больницу доставить.

— А что за человек, ты узнал?

— А как же! — обиделся Рудальский. — Рощи-ковский, владелец дома. Купил старую развалюху и принялся ремонтировать дом.

— А зачем он туда ночью явился?

— Не совсем ночь, теперь рано темнеет. Явился посмотреть, что ему там наремонтировали, засветло, говорит, не мог. Но ничего не посмотрел, дьявол помешал. Этот Рощиковский еще сказал, что слышал, будто и в самом деле там нечисто, да купил дом, решил, пустяки все это. Когда его санитары забирали, опять впал в забытье и грозиться стал:

«Я ему еще покажу!».

— Кому?

— Не уточнил, пан капитан. Я думаю — дьяволу, кому же еще.

— Где Яжембский? — бросил капитан в пространство.

— У себя, наверное, — ответил подпоручик Вербель, догадавшись, что вопрос обращен к нему.

— Немедленно вызовите!

Через несколько минут явился подпоручик Яжембский, и ему пересказали сообщение о нечистой силе. Вот кто проявил к ней живейший интерес, будто рассказ о сверхъестественных явлениях — самое желанное для офицера полиции, будто сам давно мечтал поучаствовать в каких-нибудь шабашах.

Связались с тарчинским комиссариатом, те сообщили, что вопрос с первым из дьяволов уже выяснен. Действительно, у одного из хозяев в деревушке, рядом с поселком Поеднане, есть черная коза, страсть бодливая. Да нет, не до смерти бодает, так, шутит себе, поиграть любит. Привязывали, конечно, но тогда она перестает доиться, а это коза молочная.

Яжеыбский задумчиво сказал:

— Молочный дьявол — явление редкое. Надо съездить, посмотреть. Кто знает? Ведь известно, что денежки фальшивомонетчики печатали где-то под Варшавой.

— Под Варшавой, а это уже за Тарчином, — возразил подпоручик Вербель.

— Можно считать, под Варшавой, не под Гданьском же! Черт его знает, может, и там.

— Вот уж черт-то наверняка знает, — ехидно заметил школьный товарищ.

— Нечего ехидничать, лучше поезжай со мной.

— Правильно, поезжайте вместе и оставьте меня в покое с вашим дьяволом, — сказало начальство:-А еще бы мне хотелось знать, куда поде-вался Сдунчик. Поселился, что ли, на веки вечные в этом Константине? И вообще, что за холерное дело такое, все из рук валится, какие-то осложнения на каждом шагу, вот еще нечистая сила подключилась. Того и гляди я тоже увижу дьявола во плоти, хоть череп у меня пока в порядке, А предупреждали меня коллеги, предупреждали, это все она, Хмелевская. Если уж как-то причастив к делу — такого наворотит, что спятить можно.

—А которая из Хмелевских? — попытался было уточнить подпоручик Вербель, но взглянул на начальство, и его как ветром сдуло из комнаты.

Прибыв на место в Поеднане, оба подпоручика застали строительную бригаду в полном составе. Сначала они осмотрели все, что оказалось им доступно, потом поинтересовались, где же хозяин этого дома, и без труда выяснили, что лежит в больнице. Прежде чем повидаться с пострадавшим, Яжембский решил посмотреть на нашумевшую черную козу. Ее хозяин не стал скрывать животное, оба могли насладиться его видом сколько хотели. Потом неведомая сила заставила подпоручика Яжембского вернуться в подозрительный дом и еще раз осмотреть подвал, в котором явился нечистый дух хозяину дома. При первом осмотре подвал никакого интереса у следователей не вызвал. При втором они пустили в ход мощный рефлектор, ибо окошечко под потолком, как и жалкая запыленная лампочка на потолке, давали слишком мало света. И они увидели.