Но это не сломило Фиппса. Его главной опорой был сэр Джон Марлборо, в прошлом лорд-адмирал, которому удалось сохранить свое влияние при дворе. Кроме того, к предприятию Фиппса примкнул знатный тридцатилетний вельможа, азартный игрок и большой честолюбец, стремившийся нажить крупное состояние. Это был Генри Кристофер, герцог Олбермарлский. 18 июня 1686 года герцог добился от Якова II «концессии» на поиски и подъем затонувших судов в районе к северу от Эспаньолы. Герцогу предоставлялось право собственности на все добытые таким образом богатства при условии выплаты королевской десятины.

Как только герцог получил разрешение на «концессию», Фиппсу не трудно было подыскать других компаньонов и приобрести 200-тонный «Бриджуотер», вооруженный 22 пушками. В честь правившей тогда королевской четы корабль был переименован в «Джемс энд Мэри». Фиппс зафрахтовал еще одно судно, меньших размеров. Оно носило название «Генри оф Лондон», и на нем было 10 пушек. Имя второму кораблю было дано в честь его милости герцога Олбермарлского, которого также звали Генри.

В конечном счете, в «концессию» вошли семь компаньонов. Фиппс должен был получить шестнадцатую часть стоимости находок за вычетом королевской десятины и всех расходов, включая затраты на корабли.

На этот раз Фиппс захватил с собой странное приспособление, с помощью которого он намеревался извлечь сокровища из затонувшего судна. Это была огромная бочка, опоясанная железными обручами и забалластированная тяжелым грузом. Фиппс собирался использовать ее для погружений на морское дно. Сжатый воздух находился в верхней части бочки, откуда он поступал к водолазам.

Это приспособление было уже известно в течение ряда лет под названием «каталонского колокола», но лишь немногие, хорошо натренированные и отважные пловцы решались пользоваться водолазным колоколом.

Секретная миссия

Корабль «Джемс энд Мэри» захватил также обычный коммерческий груз с тем, чтобы экспедиция оказалась прибыльной даже в случае, если сокровища не удастся разыскать. Фиппс вез товары для своих друзей флибустьеров и колонистов.

Экспедиция покинула Англию 12 сентября 1685 года, а через несколько недель Уильям Фиппс высадился на Эспаньоле, где приступил к распродаже части груза, тогда как второе судно, «Генри оф Лондон», как бы растворилось в водах Карибского моря.

Это маленькое судно по приказу Фиппса секретным заданием отбыло в другой порт Эспаньолы — Пуэрто-Плата. Здесь ему предстояло завербовать искусных водолазов. Фиппс вполне доверял своему помощнику Генри Роджерсу, которого назначил капитаном фрегата «Генри оф Лондон». Позднее оба корабля соединились в Пуэрто-Плата.

В то время как Уильям на борту корабля «Джемс энд Мэри», бросившего якорь на рейде, не спеша распродавал остатки груза, «Генри оф Лондон» поднял паруса. Его капитан получил приказ с наступлением хорошей погоды направиться к рифу Силвер-Банк и начать там поиски затонувшего судна. Он захватил с собой трех водолазов и некоего Уильяма Ковелла, исполнявшего обязанности помощника капитана.

Отбыв из Пуэрто-Плата 13 января 1687 года, «Генри оф Лондон» вернулся туда 7 февраля.

29 января судно взяло курс на Силвер-Банк, причем разведкой занялся помощник капитана, используя для этой цели туземное каноэ, которое, несомненно, было построено умелыми руками самого Фиппса.

В скалистой впадине, которую они прозвали «котлом», так как подводные скалы, подобно кипящей воде, отливали там всеми оттенками белого и зеленого тонов, моряки обнаружили там затонувшее судно. Оно заклинилось между коралловыми образованиями на глубине шести-восьми морских саженей и было до такой степени покрыто наростами, что нельзя было отличить носа от кормы. Моряки подобрали слиток и пластину из драгоценного металла и доставили на борт судна «Генри оф Лондон». Затем они вернулись к затонувшему судну, заметили его местоположение буйком и извлекли из обломков еще несколько слитков, золотые монеты достоинством в восемь реалов и разбитые блюда. Люди проработали три дня, но, когда погода испортилась, покинули это место и, чтобы шторм не застиг их у рифа Силвер-Банк, направились к Эспаньоле.

Золотые монеты

Несмотря на стремление экипажа поскорее вернуться к затонувшему судну, предстояло еще привести корабль в надлежащее состояние. «Джемс энд Мэри» пришлось поочередно положить то на левый, то на правый борт, чтобы очистить корпус от наростов. Те же операции проделали и с кораблем «Генри оф Лондон», чтобы придать ему «лучший ход». Затем пополнили запасы продовольствия солениями по рецептам испанской кухни, и оба корабля покинули Пуэрто-Плата 17 февраля, а 22 февраля уже бросили якоря у рифа Силвер-Банка. Не успели матросы отдать якоря, как Уильям Ковелл убедил их незамедлительно приступить к поискам, и до наступления ночи они подняли на борт немало золотых монет. Возбуждение охватило весь экипаж. Если позволяла погода, моряки целый день ныряли в воду. Сначала добытые сокровища регистрировались судовым писцом, но по мере того как они накапливались, на борту «Джемс энд Мэри», стали считать только восьмиреаловики, серебряные слитки и блюда из драгоценных металлов. Позднее, когда наступили спокойные деньки, монеты и слитки были тщательно взвешены. Все было зарегистрировано в бухгалтерских книгах, которые вели Томас Уодингтон, доверенное лицо Фиппса, и бывший паж герцога Олбермарлского Чарлз Келли. Бухгалтерские записи свидетельствовали о том, что водолазы добрались до сокровищницы галеона. Они подняли на борт серебряные блюда, хранившиеся в разбитых сундуках, и мешки с монетами. Все это, вместе взятое, весило 1139 фунтов. Из-за плохого самочувствия водолазов и по воскресным дням работа иногда прекращалась даже в хорошую погоду. Однажды под напором ветра «Генри оф Лондон» сорвало с якорей, и его руль был сломан. Судно чуть было не разбилось о коралловые скалы, но ловкость капитана и опыт команды спасли его от неминуемой гибели.

Работы у рифа велись уже два месяца. Матросы и водолазы выбились из сил. Время от времени какой-нибудь туземец, задыхаясь, поднимался на поверхность бледный как смерть. Он дрожал от холода, и из горла шла кровь. Сокровища добывались ценой нечеловеческих усилий. Истощение запасов продовольствия, отвратительная вода, загнившая в бочонках, и вид сокровищ, ежедневно извлекаемых из обломков, довели экипаж до отчаяния, назревал бунт. Потребовался весь авторитет Фиппса и его твердое обещание, что каждый получит свою долю сокровищ, чтобы сохранить спокойствие и продолжить работы.

Однажды утром люди с «Джемс энд Мэри» и «Генри оф Лондон» были неприятно удивлены появлением у рифа Силвер-Банк легкого шлюпа, который бросил якорь по соседству с затонувшим судном. Им управляли два человека Уильям Дэвис и Эбрэхэм Эддерли, сопровождавшие Фиппса во время его первой неудачной вылазки. Фиппсу нечего было их бояться. Одного залпа из 22 пушек было бы достаточно, чтобы отправить на дно шлюп вместе с теми, кто находился на его борту.

Несомненно, никто в Карибском море не заявил бы претензий по этому поводу.

Но Фиппс предпочитал договориться с непрошеными гостями по-хорошему. Он заключил с ними соглашение, по которому пришельцы получали право исследовать местность вокруг затонувшего судна при условии передачи Уильяму половины находок. Бостонцу разрешалось также пользоваться шлюпом Дэвиса и лодкой, принадлежавшей Эддерли.

Водолазным колоколом, к которому прибегали уже неоднократно, было трудно манипулировать, особенно когда на море поднимались волны. К тому же пересеченный рельеф морского дна и остроконечные коралловые скалы лишали эту ныряющую лоханку всякой надежности.

Оставшиеся на затонувшем судне мешки с деньгами и золотыми слитками находились в нижнем трюме, и доступ к ним становился все труднее и труднее. Водолазы теперь часто поднимались на поверхность с пустыми руками. Они утверждали, что на галеоне не оставалось ничего сколько-нибудь ценного, по крайней мере, в доступных для поиска местах.