— Эх, жалко нам тебя, — сказали они, — погубит тебя наша жестокая сестра; но уж если тебя не устрашили отрубленные головы, то мы не будем отговаривать тебя и поможем тебе своими советами. Видишь ли, наша молочная сестра дала себе слово выйти замуж лишь за того, кто выдержит назначенное ею испытание, а в этом-то и вся беда: ее испытания невыполнимы для смертного по своей трудности. Для каждого вновь прибывшего храбреца у нее есть уже наготове новая затея. Теперь — по крайней мере нам так известно — она хочет состязаться в беге на лошадях, и вряд ли найдется у кого такая лошадь, которая могла бы поспорить с ее конем в быстроте бега. Здесь может помочь лишь хитрость. Тебе надо будет самому придумать, как продлить бег, чтобы ее лошадь устала раньше твоей; дело в том, что ее лошадь имеет силу лишь до тех пор, пока ее трижды не ударят плетью, а затем слабеет и становится негодной для бега. Вот все, что мы могли тебе сказать; теперь твои дело самому придумать хитрость, чтобы одержать победу над сестрой.

Каирбек поблагодарил молочных братьев красавицы за совет и стал готовиться к состязанию.

Красавица, узнав о новоприбывшем смельчаке, коварно улыбнулась и назначила день бега, а ее приближенные уже мысленно делили между собой коня и одежду Каирбека, вполне уверенные в его гибели.

И вот наконец настал день состязания в беге. Каирбек выехал на своем дуль-дуле, который успел за несколько дней отдыха и хорошего корма снова набраться сил. На поляне за ханским дворцом Канрбек поравнялся с красавицей, сидевшей на прекрасной белоснежной лошади. Девушка сразу поразила юношу своим видом; у нее действительно было лицо необычайной белизны, а роскошные волосы, подобно черной мантии, покрывали ее плечи и спину, и вся она была так пленительно прекрасна, что сердце Каирбека забилось от восторга, и он поклялся в душе сделать все, чтобы завладеть красавицей.

— Выслушай меня, прекрасный юноша, — обратилась девушка с очаровательной улыбкой к Каирбеку, — от дворцовой ограды до межи, которая там далеко в поле, мы будем ехать вместе, а от межи обратно наперегонки, и если ты отстанешь, то вот этот меч снесет твою голову!

И она указала на оружие, висевшее в драгоценных ножнах у ее золотого пояса.

— Будь по-твоему, красавица! — покорно ответил Каирбек, и они поехали.

Путь до межи показался очень коротким для ханского сына, и, когда красавица, доехав до межи, повернула своего коня, он обратился к ней с вопросом:

— Как? Ты думаешь скакать отсюда?! Тогда не следовало мне и предпринимать столь далекого путешествия ради такого пустяка — я не ребенок, чтобы со мною играть!

— Хорошо! — ответила девушка, — поедем дальше, до следующей межи.

И они опять поехали. Доехав до новой границы, красавица опять повернула лошадь, и снова обратился к ней с просьбой Каирбек:

— В стране, откуда я приехал, воля гостя священна; уважь же мою просьбу, позволь ехать дальше, — мне стыдно будет скакать отсюда, проехав так мало.

— В моей стране воля гостя также священна, и я не могу отказать тебе в просьбе; едем дальше, — ответила царевна.

И они поехали снова. На третьей меже красавица уже решительно повернула своего коня, но Каирбек опять обратился к ней:

— Я надеюсь, что ты и теперь исполнишь мою просьбу и проедешь со мной еще один перегон. В стране, откуда я приехал, верх всегда на стороне мужчины, и женщины охотно уступают нам, а мы за это им платим своей любовью; докажи, что и ты ничем не хуже наших красавиц.

И на этот раз девушка уступила просьбе Каирбека, только очень неохотно.

— Ты слишком злоупотребляешь моей уступчивостью, — сказала она, нахмурясь, — но пусть не думает чужеземец, что наши девушки менее любезны. Едем дальше; но знай — это будет последняя уступка с моей стороны.

— Клянусь тебе, красавица, что я больше не буду злоупотреблять твоей добротой, — ответил ей Каирбек. И они поехали дальше. На четвертой меже оба остановились и повернули коней.

— Отсюда начнется наше состязание, приготовься! — сказала красавица.

Не успел Каирбек моргнуть глазом, как коварная девушка ударила своего коня плетью, птицей унеслась вперед и через минуту совершенно исчезла из виду. Быстроногий дуль-дуль Каирбека, точно сознавая, что от него зависит успех задуманного и жизнь его господина, стрелой помчался вперед, почти не касаясь земли своими тонкими ногами. На третьей меже Каирбек поравнялся с красавицей, которая там отдыхала. Увидя приближавшегося юношу, девушка снова ударила плетью своего скакуна и снова скрылась из виду. На второй меже повторилось то же самое.

«Пока все идет хорошо», — думал про себя довольный Каирбек.

Девушка в третий раз ударила своего коня, а ехать надо было еще два перегона.

— Ну, мой прекрасный дуль-дуль! Сослужи службу своему господину! — сказал юноша и ласково потрепал копя по атласной шее.

Благородный копь, точно чуя просьбу Каирбека, радостно заржал и птицей полетел вперед. Предположение ханского сына вполне оправдалось: на последнем перегоне лошадь красавицы, видимо, ослабела и стала бежать медленнее. Заметив это, Каирбек подскакал к девушке и, сбив с ее прекрасной головы золотую шапочку, насмешливо сказал:

— Ну, где тебе браться за мужские подвиги! Тебе ли, слабой женщине, перехитрить джигита?

Гордая девушка вспыхнула от оскорбления, но сдержала себя и покорно вымолвила:

— Ты перехитрил меня, юноша, я вот тебе моя рука. Я обещаю тебе быть верной и любящей женой, мой повелитель. Только хоть я и слабая женщина, как ты сказал, но придет, быть может, время, когда я докажу тебе мою силу. А теперь поедем объявлять моим приближенным о нашей свадьбе.

Велико было изумление всех царедворцев, когда они увидели Каирбека, ехавшего рядом с красавицей. Нашелся, наконец, удалец, который сломил гордость их повелительницы!

Скоро была отпразднована пышная свадьба, и молодые, окруженные телохранителями и слугами, поехали в ханство отца Каирбека.

Дорога, по которой они ехали, пролегала возле двух больших дремучих лесов, в которых, как говорили, жили волшебницы девы. И вот, когда свадебный поезд поравнялся с первым лесом, на его опушке показался всадник с ружьем в руке. Не успел Каирбек хорошенько всмотреться в неизвестного наездника, как грянул выстрел, и пуля, посланная меткой рукой неизвестного стрелка, сбила шапку с головы молодого хана.

— Стойте все здесь и ждите моего возвращения — я должен наказать дерзкого! — крикнул взбешенный Каирбек своим телохранителям.

Те стали убеждать его не рисковать, но молодой хан, не слушая их, помчался в лес в надежде догнать неизвестного джигита. А тот будто дразнил его: показываясь среди деревьев, он мгновенно исчезал, чтобы снова через минуту появиться в той или другой стороне леса; он явно ускользал от преследований Каирбека. Но вот дуль-дуль вынесся на поляну и почти настиг всадника у маленькой избушки. Вдруг преследуемые конь и всадник пропали из виду пораженного Каирбека. «Верно, это и есть одна из тех волшебниц дев, про которых мне говорили, — подумал он, — но не я буду, если не накажу достойным образом волшебницу!»

Спрыгнув с коня, он смело вошел в хижину и нашел в ней двух мирно беседующих женщин, из которых одна была стара и безобразна, а другая молода и ослепительно прекрасна. Дивные волосы из шелка и серебра роскошными кудрями рассыпались вдоль ее стройного стана, а чудные глаза горели, как звезды ночные. Как ни был Каирбек ослеплен красотой девушки, он не растерялся.

— Это ты, коварная, стреляла в меня? — грозно спросил он, хватая за руку красавицу. Девушка в ответ только засмеялась, показав свои жемчужные зубки.

— Будешь ли ты мне отвечать? — уже с бешенством крикнул Каирбек, наматывая роскошные волосы красавицы на свою руку. — Сознайся, или я покажу тебе, как со мной шутить!

Но девушка по-прежнему молчала, бросая насмешливые взгляды на молодого хана.

— Хорошо же, будешь ты меня помнить! — И он начал наносить красавице удары плетью.

— Лучше сознайся, и я, клянусь тебе ханским словом, возьму тебя в жены! — снова обратился он к красавице.