Оператором оставался всё тот же "атаман", правда, лишённый прав управления Монастырём, менять человека у пульта предусмотрительно не стали - слуга народа, вот уж точно. Естественно, ни о каком творческом подходе на сеансе не могло быть и речи, нахрен бы ему это надо. Оператор, плюнув на всё, просто отбивал по весовой разнарядке то, что ему протягивали представители общин и уходил прочь, не вступая в споры и обсуждения.

В каждой общине - свой генератор с крошечным лимитом бензина. НПЗ стоял колом, никто ничего не собирался там делать "для дяди". Поделить стратегический объект не получалось, забрать же его в исключительное владение не смог никто. Котлы, заготовка, охота - всё отдельно. Стену охраняли сегментами по зонам, в итоге ночью на периметре целая толпа. Выделить кого-то для непроизводительной деятельности не получалось. Какой там клуб…

Три раза украинцы пытались объединиться и совместно поставить финал этого водевиля, но ничего не вышло, мешала вечная украинская неопределённость в векторе движения.

Самое страшное вышло с медиками: врачи, фельдшеры и медсёстры оказались разодранными по кланам, без оборудования и инструментария. Первый взрыв случился, когда от ураганной пневмонии в одной из групп умерла семилетняя девочка - отец пошёл в разнос, добрался до единственного терапевта, резидента недружественного клана и застрелил его из "нагана". Притом, что этот врач, не взирая на клановость, честно, хоть и поздно, пытался оказать ей помощь, как мог. Только вот не смог он ни хрена… Никто целевых поставок для серьёзной медицины не делал, общинам просто не хватало лимита. Потому вторая нелепая смерть - аппендицит с перитонитом, произошедшая уже в другой общине, привела к настоящему бунту. Два пострадавших клана на время объединились и ринулись в операторскую выправлять ситуацию. Далее - закономерно: озверевшие люди выдернули ответственного из-за пульта, как в Раде, стали пытаться сами "жмать планшетку" - и конец… Огонь погас, настала Тьма. Без объяснений. И спросить-поклониться невозможно, неведомая аппаратура просто отключилась! В сердцах один из "борцов" расхреначил экран локтем, и все пошли вниз, горевать.

В окрестностях, как и у нас, объявились бандиты на машинах, похоже, что ложка дёгтя для больших кластеров в этом мире обязательна. Ныне часть осела в Посаде, многие покинули Монастырь и ушли подальше. Ни о каком "магните" и речи быть не могло. Вскоре слухи о злосчастном месте поползли по округе и люди буквально шарахались от Монастыря, числя его чуть ли не столицей Мордора…

Радист Монастыря, представитель донецкой группировки, доброволец и фанат эфира, выпросил станцию и раскладной "подсолнечник" еще в первые дни. А вот нормальную антенну на колокольню, в помещении которой оборудовал гнездо, получить не успел. Мастерил сам, из чего есть, вышло плохо. И, тем не менее, он сумел настроиться и установить примитивную телеграфную связь с Вотяковым.

Когда взмокший Юрик, наконец-то закончил художественное изложение информации, слово взял Сотников.

- Все слышали, всё, надеюсь, поняли. Прошу участников совещания задавать уточняющие вопросы, при готовности высказывать конкретные, но исключительно зрелые предложения. Потом мы все вместе ознакомимся с докладом нашей научной группы.

И тут валом пошли уточнения, собственно, и необходимые для "предложений".

- Запеленговать удалось? - сходу спросил Дугин, сидевший рядом со мной.

- Точно - нет, - оживился Вотяков, встав на крепкую почву стиля рубленых фраз. - Для точного определения передатчика нужна пеленгация с трёх точек, ну, хотя бы с двух.

- Но хотя бы примерное направление?

- Исключительно по возможностям антенны. Я подкручивал вокруг оси, искал позицию еще с момента первой засечки несущей. Всё определяет "лепесток раскрыва" антенны - в данном случае это конус примерно в тридцать градусов.

- И где?

- На северо-запад от нас, если очень и очень грубо.

- А расстояние? - выкрикнул механик.

- Ну, это же не локатор… Если бы на той Земле, было бы полегче. Там в разное время дня и разное время года - разное прохождение сигнала, и от местности зависит… Короче, существует практика, и опытный радист может прикинуть дальности. Здесь всё может быть иначе. Напряжённость магнитного поля, похоже, чуть выше, ионосфера и прочее… Я уже не говорю об аномалиях поверхности, тут другая конфигурация материков. Ну, если это как-то может помочь, то чисто интуитивно я могу сказать, что станция от нас дальше трехсот километров, но ближе двух тысяч. Только не спрашивайте, почему, не скажу.

- Что сейчас с сигналом? - один из бойцов.

- Новых сеансов не было.

- И что могло случиться? - это уже медичка Зоя интересуется.

- По радиочасти - что угодно, - пожал плечами радист. - Ну, сломалась станция, а починить ему нечем. Сел аккумулятор солнечной батареи, снесло антенну, нет прохождения, погода, гроза.

- Вы спрашивали, каково фактическое истинное время у них? На панели ведь есть, - это опять Дугин никак не уймётся.

- Конечно, я же все данные в журнал заношу, как положено! У них в группе ни у кого нет наручных часов. Знаете сами, ну… наручные же сейчас не в моде, всем хватает сотового. Как думали, да… Зарядок нет, да и нет возможности только ради точного времени гонять генераторы. Как я понял, им на точное там плевать было, при таких делах. Свой он подзаряжал, пока "симба" не перезагрузилась… По косвенным признакам - минус час-два от нашего.

Поняв, что большего из бедного радиста не выжать, народ примолк.

- Спасибо, Юра. Ну, друзья, вот такая картина… Думать надо крепко, хотя пока вариантов мало. Кто-то хочет сказать? - встав с первого ряда, предложил Сотников.

Поднялся главный инженер.

- Думаю, товарищи, я выражу общее мнение: украинцам надо помогать. Что бы ни было в нашем совместном и раздельном прошлом, это наши… ну, как бы…

- А чего стесняться, Евгений Иванович, это братья! - громко помог ему Гонта.

- Спасибо, Гриша, да… Помогать надо. Однако это "надо" упирается в очевидные проблемы. Мы не знаем, где они и у нас нет возможности наладить коммутацию на озвученном Юрой расстоянии. Даже если разница во времени всего в один час, то, принимая величину часового пояса в 15 градусов, по этой широте мы получаем что-то около тысячи километров, таблиц у меня нет под рукой. Но для нас это колоссальная дистанция на данном этапе! И я пока не вижу возможности посылать на такие дальности экспедиции, тем более, без хотя бы примерной привязки искомого места. Давайте оставим в себе эту моральную готовность к помощи, пока ситуация не прояснится. Увы, мяч всё еще на их половине поля. На месте лидеров украинцев я бы начал неспешную миграцию части населения в нашу сторону, как бы спорно это ни звучало. Ждать сеансов, уточнять, вычислять. Большего мы пока сделать не можем.

Потом еще поговорили, в основном, женщины, но это были уже эмоции, оценки вероятной ситуации у них и предположения о дальнейшей судьбе анклава. Большинство предположений выглядели безрадостно, многие из нас уже просто списали украинцев, как не способный к сохранению нации кластер.

В конце этого информационного совещания на сцену вышел лектор - начальник "научников".

- Приветствую вас, коллеги. Мы работаем уже давно, если таковое применимо к длительности нашего пребывания здесь, однако, со многими еще не знакомы. Разрешите представиться, Гольдбрейх Марк Львович, профессор, доктор физико-математических наук, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, - так отрекомендовался начальник исследовательской группы, обманчиво молодо выглядевший невысокий старичок характерной внешности. - Да, извините… Начальник НИС - начальник научно-исследовательского сектора.

Собравшиеся кивнули головами, многие понимающе хмыкнули.

- Вы совершенно правы! - заметил гримасы профессор. - Застарелый штамп. Как видите, я работаю там, где и должен традиционно.