Никто не отозвался, и Дроген радостно кивнул:
— Вот и отлично. Осталось познакомиться с нашим водителем. Как вас зовут, друг мой? Ахмед? Великолепно!
Машина подпрыгнула, угодив колесом в яму: Ахмед, ошеломленный потоком любезностей, зазевался за рулем. Дроген стукнулся головой о потолок салона, скорчил гримасу, сел и негромко заговорил с доктором, который сидел с ним рядом.
Дайна глубоко вздохнула. Она не была уверена, что сможет вынести такое сверхдружелюбие. Устыдившись собственных мыслей, она сказала миссис Маркс:
— Мейнхеер Дроген просто очарователен.
— Может, он и очарователен, — отозвалась миссис Маркс, — только его зовут не Дроген.
— Что?!
— Ш-ш! — Гудение кондиционера позволяло им тихо разговаривать, не будучи услышанными кем-то еще. — Он явно хочет сохранить инкогнито, — шепнула миссис Маркс. — И я не намерена разоблачать его, если он того не желает. Но я узнала его, так как слежу за политикой.
— А я тоже должна его знать?
— Это зависит от того, — довольно едко заметила миссис Маркс, — что, по-вашему, должен знать информированный гражданин мира. Хотя, полагаю, не все такие любознательные, как я. Конечно, мистер... Дроген не является знаменитостью в строгом смысле слова. Он специальный представитель ООН в этом регионе. Могу добавить, что он не гражданин Нидерландов.
— Вот как? — недоуменно промолвила Дайна. — В таком случае, зачем ему понадобилась экскурсионная поездка?
Миссис Маркс бросила на нее загадочный взгляд.
— Очевидно, он хочет осмотреть достопримечательности, — предположила она.
Они выехали за город и теперь поднимались к подножию первого из двух больших горных хребтов, тянущихся через Ливан с севера на юг. Город внизу казался архитектурным макетом — очертания зданий выглядели в прозрачном воздухе неестественно аккуратными и геометрически правильными. Синяя полоса моря сверкала, как аквамарин. По просьбе Дрогена водитель отключил кондиционер и открыл окна. Хотя они находились всего в нескольких километрах от Бейрута, разница в температуре уже ощущалась — воздух стал прохладнее, и в нем чувствовался аромат сосен. Дорога шла через зеленые рощи, хотя знаменитых кедров не было видно; среди листвы и цветущих садов мелькали красивые домики. Водитель объяснил, что это летний курортный район Бейрута. Состоятельные люди спасаются здесь от невыносимой жары. Из своих прохладных вилл они созерцают изнемогающий от зноя город.
Миссис Маркс молча смотрела в открытое окошко, а Дайна делила внимание между красивым видом и далеко не столь красивыми мыслями. Она больше не видела ни Картрайта, ни мистера Смита, ни инспектора Ахуба. Сальва напугала ее, ворвавшись среди ночи к ней в комнату, чтобы попрощаться, так как утром она не дежурила. Девушка подарила Дайне шарф из тонкого розового шелка, и Дайна порадовалась про себя, что чувство такта удержало ее от предложения подруге чаевых. Она решила прислать Сальве подарок из дому, так как такой сувенир будет означать нечто большее, чем безделушка с бейрутского базара. Они обнялись и даже пролили несколько слезинок — по крайней мере, Сальва.
Дорога поднималась вверх серпантином; справа и слева возвышались пики Джебель-Кениз и Джебель-Барук, как объяснил водитель. Затем дорога внезапно начала спускаться — Дайна ахнула, а вслед за ней и другие пассажиры. Внизу расстилалось обширное плато Бекаа — долина между двумя горными хребтами. Чистый прозрачный воздух позволял обозревать пейзаж на расстоянии многих миль — зеленую долину со всех сторон окружали скалистые горы, увенчанные пламенеющими на солнце снежными вершинами.
Они проезжали живописные деревни, где минареты, шпили церквей и развалины римских храмов создавали ложное впечатление веротерпимости. Солнце стояло уже высоко, но воздух все еще был холодным и свежим, когда вдали показались высокие колонны, известные по многочисленным изображениям.
Стены и колонны казались красновато-коричневыми на фоне голубого неба; они поражали своими размерами, и маленькая группа в благоговейном молчании последовала за водителем через вход, ведущий к развалинам. За руинами пропилеи находился просторный шестигранный двор. Здесь гид остановился, чтобы приступить к лекции.
Дайне не хотелось его слушать. Словно ребенок, который жалуется, что в книге о кроликах рассказано больше, чем ему хочется о них знать, она предпочитала не засорять голову подробностями, чреватыми впоследствии путаницей. Она достаточно знала о храме Баальбека по книгам. Это был не просто храм, но акрополь, служивший обителью нескольким божествам — Юпитеру, отождествлявшемуся здесь с семитским Ваалом, Венере и Меркурию. Храм римской архитектуры был варварски разрушен Константином [18], этим неутомимым строителем церквей, а позже вандалы соорудили крепость на его руинах. Это было все, что знала Дайна, но больше она ничего не хотела знать.
Дайна держалась в стороне, сжимая в руке путеводитель, который купила у ворот. Большинство ее спутников покорно слушали лекцию. Французская пара отошла, держась за руки, в сопровождении пения «Битлз» — этакой современной эпиталамы [19]. Дайна подозревала, что их жажда уединения была обусловлена отнюдь не теми же причинами, что ее.
Вскоре Дайна оказалась значительно впереди «толпы», как она про себя именовала своих спутников, в прекрасном одиночестве. Место требовало тишины и сосредоточенности: парадоксальное сочетание внушительных размеров стен и тончайшей резьбы на фризах и карнизах зачаровывало ее. Самой живописной частью руин был храм Юпитера-Ваала с его знаменитыми шестью колоннами, увенчанными коринфскими капителями и великолепным резным архитравом [20]. Неудивительно, что их так часто фотографировали: красноватые каменные колонны (согласно путеводителю, их цвет был вызван окисью железа), тянущиеся вверх в своей простейшей и в то же время едва ли не самой впечатляющей архитектурной форме, выглядели поистине потрясающе на фоне голубого неба и снежных вершин.
Дайна решила, что этот вид требует длительного созерцания, и стала искать уединенное местечко, где никто бы ей не помешал. Пройдя по усеянной обломками камней и осколками стекла земле, она наткнулась на нишу в фундаменте храма.
Возвышенное течение ее мыслей было грубо прервано. Вид человека, спокойно сидящего на обломке колонны, взбесил Дайну вдвойне, так как она уже перестала о нем думать.
— Надолго же вы задержались, — заметил мистер Смит.
— Можете не вставать, — саркастически промолвила Дайна. — Давно вы здесь торчите?
— Со вчерашнего дня, — просто ответил мистер Смит.
Дайна оглянулась назад. Они находились вне поля зрения остальных, но не были полностью изолированы; невдалеке звучали голоса, так что крик о помощи не остался бы неуслышанным. Мистер Смит не двигался с места, наблюдая за Дайной с сосредоточенностью орнитолога, которому посчастливилось увидеть редкую птицу.
Смит выглядел так, словно просидел здесь, не меняя положения, куда больше, чем один день. Он был небрит и неопрятен. Несмотря на загорелую кожу, кончик его носа покраснел и начал шелушиться. Мятая коричневая рубашка с короткими рукавами была распахнута, насколько позволяла скромность ее обладателя, но под беспощадными лучами солнца он весь покрылся потом.
— Вы здесь со вчерашнего дня? — переспросила Дайна. — Почему? Ждете меня?
— Вот именно. Они сказали, что ваша экскурсия должна была начаться вчера.
— Они?
— Разные люди. — Смит устало махнул рукой и вновь застыл, когда Дайна отпрянула. — Да не бойтесь вы! Я просто хочу с вами поговорить. Пытался это сделать уже несколько дней.
Его голос был жалобный, а поза казалась безобидной, но Дайна знала, что люди не всегда таковы, какими выглядят. Если мистер Смит был шпионом, то чертовски неумелым; он даже толком не узнал ее расписание. Однако что-то в его поведении заставляло предполагать, что он не столько неумелый, сколько притворяется таким. Смит обращался с ней, как натуралист с диким животным, стараясь не спугнуть его резким движением. Его глаза казались неестественно голубыми.