Онемевший от ужаса и отчаяния, он смотрел на Эллену, которая уже начала приходить в себя. Протянув к нему руку, девушка с мольбою прошептала:

— Не оставляй меня. Пока ты рядом, я в безопасности.

Звук ее голоса вывел Винченцо из оцепенения, и, повернувшись к молча наблюдавшим стражам, он приказал им или покинуть церковь, или защищаться. В ответ те тоже обнажили шпаги. Испуганный крик Эллены и стенания старого священника потонули в шуме неравной схватки.

Винченцо, будучи в одиночестве, решил избрать оборону, чтобы избежать ненужного кровопролития. Он спокойно ждал, надеясь на свое умение владеть шпагой. Ему удалось ранить первого же нападавшего, но их оставалось еще двое. Он почти потерял надежду, как вдруг в церковь вбежал Паоло. Увидев, что произошло, он, не раздумывая, бросился на помощь своему господину. Храбрость и ловкость Паоло принесли им перевес, но в это время в церковь ворвались еще несколько солдат. В возобновившейся стычке Винченцо и Паоло были ранены.

Бедная Эллена, бросившаяся к Винченцо, была грубо схвачена вошедшими стражниками. Увидев, что Винченцо ранен, она отчаянно забилась в руках негодяев, умоляя дать ей помочь раненому возлюбленному.

Винченцо, ослабевший от ран и окруженный стражей, видя метания Эллены, попросил священника позаботиться о девушке и потребовать, чтобы ее немедленно отпустили.

— Я не вправе вмешиваться, синьор, — трусливо забормотал бенедиктинец. — Разве вы не знаете, что грозит тому, кто посмеет ослушаться судей инквизиции? Ему грозит смерть!

— Смерть? — в отчаянии воскликнула Эллена.

— Да, госпожа, смерть.

— Синьор, — мрачно заметил офицер, глядя на Винченцо. — Вы дорого заплатите за то, что ранили одного из нас. — Он указал на лежащего на полу наемника, которого Винченцо действительно серьезно ранил.

— Мой господин здесь ни при чем, — вмешался Паоло. — Это моя работа. Если бы мои руки были свободны, я повторил бы ее на ком-нибудь из вас.

— Успокойся, Паоло. Это я ранил его. Я постоял за свою честь. Пощадите девушку, она ни в чем не виновата. Как можете вы бросить ее в темницу по обвинению столь ложному и бесчестному?

— Наше снисхождение ей не поможет, — ответил офицер. — Мы выполняем приказ. Ей самой перед судьями придется доказать, справедливо ли обвинение или нет.

— Какое обвинение? — гневно воскликнула Эллена.

— Вы нарушили обет монахини, синьора, — придя в себя, заметил священник.

Эллена подняла глаза к небу.

— Господи, ты видишь, — с мольбою промолвила она.

— Она призналась! — торжественно воскликнул один из наемников.

— Она не признает за собой вины. Она лишь призывает Бога в свидетели ее невиновности. О, Эллена, неужели мне придется оставить тебя в руках этих бесчестных людей, оставить навсегда…

Мысль об этом была столь чудовищна, что от гнева к Винченцо вернулись силы и он вырвался из державших его рук. Бросившись к Эллене, он прижал ее к сердцу. Девушка, уронив голову ему на плечо, разрыдалась.

Стражи вокруг них не препятствовали их печальному прощанию, словно слезы Эллены тронули их зачерствевшие сердца. Однако силы изменили ослабевшему и потерявшему много крови Винченцо. Ноги его подкосились, и он опустился на пол.

— Помогите! — кричала в испуге Эллена. — Он умрет, помогите!

Священник предложил отнести юношу в монастырь, где ему будет оказана помощь. Однако Винченцо, уверенный, что Эллена должна последовать вместе с ним на суд инквизиции, наотрез отказался расстаться с ней.

— Не беспокойтесь, синьор, мы позаботимся о ней, — ответил офицер, отклонив просьбу Винченцо увезти их вместе. — Но ехать вместе вам не положено.

— Где это видано, чтобы арестованные ехали вместе? — издевательски воскликнул один из стражей. — Чего доброго, сговорятся между собой, как отвечать на суде, или замыслят план побега.

— Но вы не разлучите меня с моим господином! — решительно вмешался Паоло. — Я требую, чтобы и меня тоже отдали на суд инквизиции или на суд самому дьяволу, как вам там вздумается!

— Не беспокойся, — ответил офицер. — Ты первым туда угодишь. Тебя ждут суд и наказание, которое ты заслужил. Не будем терять время, — обратился он к своим подчиненным и, указав на Эллену, добавил: — Уведите ее.

Стражи подхватили под руки девушку.

— Пустите! — закричал Паоло, увидев, как Эллену уводят из церкви. — Пустите меня! — Ему удалось разорвать веревки, которыми были связаны его руки, но стражи набросились на него.

Винченцо, обессилевший от потери крови, в последней отчаянной попытке подняться с пола и помочь Эллене смог лишь поднять голову. Туман застлал ему глаза, и, с трудом произнеся имя Эллены, он потерял сознание.

Эллена, не отрывая от него взгляда, продолжала звать его.

— Скажи что-нибудь, Винченцо! — в отчаянии молила она. — Скажи хоть слово, любимый, хоть одно прощальное слово…

Но юноша уже ничего не слышал.

— Прощай, Винченцо, прощай навсегда! — в последний раз воскликнула девушка, и крик ее был столь скорбный и печальный, что даже сердце трусливого бенедиктинца дрогнуло, и он украдкой смахнул слезу.

Услышал этот крик и Винченцо, он словно пробудил его к жизни, и он в последний раз увидел Эллену, прежде чем она исчезла в пролете двери.

Все страдания, лишения, надежды были напрасны. Сопротивляться было бесполезно. Его связали и вместе с Паоло, яростно протестующим и клянущим похитителей, препроводили в монастырь бенедиктинцев.

Монахи-бенедиктинцы, оказавшие помощь раненым Винченцо и Паоло, перевязав раны, нашли их неопасными. Зато положение раненых стражей было намного серьезней. Многие из монастырской братии явно сочувствовали пленникам, но большинство из страха перед гневом инквизиции старались держаться от них подальше, обходя стороной келью, где содержались Винченцо и Паоло. Однако оставаться здесь им предстояло недолго. Как только они немного окрепли, их усадили в экипаж, и под конвоем двух офицеров они тронулись в путь. И хотя они были вместе, Паоло и его хозяин были лишены возможности разговаривать. Любые попытки беседы или расспросы о судьбе Эллены грубо пресекались. И тем не менее неугомонный Паоло то и дело высказывал вслух свое возмущение или догадки, например, что злейшим их врагом является игуменья монастыря Сан-Стефано. Он более не сомневался, что нагнавшие их в пути монахи-кармелиты выследили их и донесли игуменье.

— Боюсь, синьор, нам от нее не избавиться. Мне жаль, но это правда. Она не хуже судей инквизиции, властна и коварна. И, как они, готова отправить любого в пекло к дьяволу.

Попытки Винченцо многозначительными взглядами остановить словоохотливого слугу мало помогали. Помолчав какое-то время, Паоло вновь начинал размышлять вслух. Сопровождавшие его офицеры внимательно прислушивались к его рассуждениям. Паоло хотя и заметил это, однако не стеснялся в выражениях и говорил все, что думал об их собственных действиях и тех, кто поручил им эту недостойную работу. Винченцо, погруженный в нерадостные думы, услышав особо резкие высказывания Паоло в адрес похитителей, резко останавливал Паоло. Тот умолкал, но ненадолго. Когда не на шутку обеспокоенный Винченцо резко отчитал слугу, тот наконец умолк.

Они ехали всю ночь, сделав лишь одну остановку, чтобы поменять лошадей. На каждой почтовой станции Винченцо безуспешно искал взглядом экипаж, в котором могла быть Эллена, полагая, что он должен следовать за ними. Но напрасно.

Утром следующего дня он увидел вдали купол собора Святого Петра и понял, что его везут в Рим. На продолжительный отдых они остановились в провинции Кампания, где в маленьком пограничном городке провели несколько часов.