— Но я придаю им совсем особое значение, — с улыбкой пояснила Эллена. — Я вкладываю в них всю теплоту и нежность моего отношения к тебе, а чувство благодарности, которое ты в них находишь, — это одно из лучших человеческих чувств.

— Ах, Эллена, я слишком рад поверить и не буду подвергать твои слова суровому разбору. Твоя улыбка убеждает меня больше твоих слов. Приму и благодарность, ибо в ней твоя нежность. Но прошу, не повторяй более это слово. Его звук подобен шоку. Я теряю уверенность даже тогда, когда сам произношу его.

Появление Паоло прервало их беседу. Вид у слуги был встревоженным.

— Синьор, — тихо промолвил он, наклонившись к Винченцо. — Как вы думаете, кого я увидел на дороге, пока стоял под оливами? Тех двух босоногих монахов-кармелитов, которые нагнали нас на перевале. Они тут же опять скрылись в лесу, но мне кажется, увидев хижину, они обязательно направятся сюда. Тут есть что раздобыть из еды, а пастухов можно припугнуть падежом овец, если они…

— Я уже вижу их, Паоло, они выходят из леса, — остановил слугу Винченцо, — пересекают дорогу и идут сюда через луг. Где хозяин хижины?

— Неподалеку, синьор. Позвать его?

— Да, — ответил Винченцо. — Нет, погоди. Я сам его найду. Однако если монахи увидят меня…

— А меня, синьор? Но у нас нет выхода. Не можем же мы позвать отсюда хозяина и выдать себя. А если мы не предупредим его, он расскажет, что мы здесь. И то и другое плохо, синьор…

— Тише, Паоло, дай мне подумать, — прервал его Винченцо.

Пока его господин думал, Паоло прикидывал, где им можно спрятаться, если такое понадобится.

— Да, Паоло, зови немедленно хозяина, я должен поговорить с ним.

— А вот и он, прошел мимо окна! — обрадованно воскликнула Эллена.

Паоло вышел и привел хозяина.

— Дорогой друг, — почтительно обратился к нему Винченцо, — предупреждаю вас быть осторожным и не впускать в дом этих двух монахов, которые, как вы видите, направляются сюда. И ни в коем случае не говорите им, что мы здесь. Они и так доставили нам немало неприятностей, когда мы повстречались с ними на дороге. Если вы от этого понесете убытки, я возмещу их вам.

— Убытки будут, если они войдут в дом. Прошу прощения, что прерываю вас, синьор. Мой товарищ этого не скажет, а я скажу. Нам пришлось не сводить с них глаз и следить за своими карманами, пока мы находились в их компании. Иначе мы многого бы недосчитались. Это порядочные мошенники, поверьте моему слову, может, даже переодетые разбойники. Сутана монаха очень удобна для маскировки. Будьте с ними поосторожней и не церемоньтесь. Неплохо было бы послать вслед за ними кого-нибудь проверить, куда они направляются, а то они, чего доброго, уведут овечку или козу.

Старый пастух сокрушенно воздел глаза к небу и поднял руки.

— Подумать только, как земля носит таких, — заметил он. — Спасибо, синьоры, за предупреждение. Я не пущу их даже на порог, не то что в дом, какими бы святошами они ни прикидывались. Это будет в первый раз в моей жизни, что я отказываю святым отцам в хлебе и крове, а жизнь у меня не такая короткая, как вы можете судить по моим морщинам. Как вы думаете, синьор, сколько мне лет? Боюсь, вы все равно не отгадаете. Жизнь в горах…

— Отгадаю, как только вы спровадите их отсюда, — торопливо прервал его Винченцо. — Дайте им что-нибудь из еды, не впуская в дом. Они уже здесь. Поторопитесь, мой друг.

— Если они рассердятся и захотят войти в дом, синьор, я кликну вас на помощь. Мои сыновья на лугу, отсюда не близко.

Винченцо заверил его, что они с Паоло немедленно поспешат ему на выручку, если это понадобится.

Паоло притаился у окна, готовый через решетку наблюдать и слушать.

— Они обогнули угол дома и направляются к двери, должно быть… Я их больше не вижу. Было бы здесь еще одно окно у двери… Чертовски глупо строят эти хижины. Теперь я послушаю, что говорят. — Он на цыпочках подкрался к двери.

— Они посланы из монастыря, — шепнула Винченцо Эллена, — чтобы выследить нас. Если они паломники, почему в эту глушь, почему идут лишь вдвоем? Их послали выследить нас, а о нашем пути им рассказали паломники, видевшие нас.

— Мы должны опасаться этого тоже, но, может, они просто монахи местного монастыря, одного из тех, что расположены вокруг озера Челано.

— Я не могу разобрать ни слова из того, что они говорят, синьор, — шепнул от двери Паоло. — Послушайте сами, синьор. В этой двери ни щелочки, ни трещины. Если я когда-нибудь построю хижину, то первым делом сделаю окно возле двери…

— Тише! — предупреждающе прошептал Винченцо.

— Молчу, синьор, — помолчав, со вздохом ответил Паоло. — Голосов не слышно, но я слышу шаги — они подходят к двери. Открыть ее им не удастся, — сказал он и уперся спиной в дверь. — Можете стучать сколько вам влезет, пока руки не отобьете…

— Помолчи, дай узнать, кто они, — снова остановил его Винченцо и вдруг услышал голос хозяина хижины:

— Они ушли, синьор, можете открыть дверь.

— В какую сторону они ушли? — спросил Винченцо, как только пастух вошел в дом.

— Не знаю, синьор, потому что так и не видел их.

— Но я сам видел, как они вышли из леса и шли сюда, — удивился Паоло.

— Тут негде спрятаться, — поддержал его Винченцо. — Куда же они могли подеваться?

— Наверное, снова ушли в лес, — невозмутимо ответил пастух.

Паоло бросил на Винченцо многозначительный взгляд.

— Может, ты прав, друг, — сказал он, обращаясь к пастуху, — и можешь быть уверен, что на уме у них недоброе. Думаю, тебе следует послать кого-нибудь проследить за ними, если ты хочешь сохранить стадо. Поверь мне, они что-то замышляют.

— Мы не привыкли к таким гостям, — ответил пастух, — но если они что-то замышляют, то получат хороший урок.

Сказав это, он снял со стены пастуший рожок и затрубил в него. Эхо в горах повторило звук. Вскоре к хижине сбежались с пастбища молодые пастухи.

— Не тревожьтесь, друзья, — успокоил их Винченцо, — путешественники не могут причинить вам зла, даже если замыслили это. Но поскольку они вызвали у нас подозрение уже на дороге, я обещаю награду тому из вас, кто проедет совсем недалеко по дороге, ведущей к озеру, и проверит, той ли дорогой они пошли.

Старый пастух согласился. Один из молодых пастухов, который вызвался сделать это, уже выслушивал инструкции Винченцо.

— И не возвращайся, пока все не разузнаешь, — добавил Паоло.

— Хорошо, синьор, — ответил пастух, — я доставлю их прямо сюда.

— Не вздумай сделать это, друг, а то головы тебе не сносить. Твое дело — узнать, где они, и проследить, куда держат путь, — отчитал его Паоло.

Наконец Винченцо, все растолковав молодому пастуху, отпустил его. Старый пастух вышел, чтобы сторожить подходы к хижине.

Оставшиеся в хижине, беседуя, строили догадки и предположения относительно подозрительных монахов. Винченцо склонен был считать их обыкновенными паломниками, спешащими в свой монастырь. Паоло, однако, придерживался другого мнения.

— Они будут поджидать нас на дороге, поверьте мне, синьор, — высказал он потом свое мнение. — Будьте уверены, они что-то замышляют против нас, иначе они не обошли бы стороной эту хижину, раз они ее заметили.

— Если они что-то замыслили против нас, Паоло, как ты считаешь, то, следовательно, шли за нами и вместе с нами свернули на эту малоизвестную дорогу. Увидев хижину в этой глуши, они справедливо решили, что мы можем в ней остановиться, однако даже не заглянули в нее, чтобы удостовериться, что это так. Отсюда вывод, что мы их не интересуем и они ничего против нас не замышляют. Что ты скажешь на это, Паоло? Я считаю, что страх и опасения синьорины ди Розальба лишены основания.

— Почему, синьор? Неужели вы думаете, что они попытались бы напасть на нас в хижине, и при том, что семья доброго пастуха обязательно вступилась бы за нас? Нет, синьор, в их интересах было совсем не попадаться нам на глаза, если бы это было возможно. А теперь, убедившись, что мы здесь, они поспешили снова укрыться в лесу. Они будут ждать нас на дороге, по которой, по их предположению, мы поедем, если такая вообще существует в этой глуши.