Осушив слезы, Эллена одарила его улыбкой, которая показалась ему дороже всяких слов. Еще раз попрощавшись с Оливией, она протянула Винченцо руку.

— Взошла луна, и твой фонарь уже не нужен. Мы только привлечем внимание, — сказал Винченцо своему спутнику.

— Он еще пригодится нам в церкви и на тех темных тропах, по которым я буду проводить вас. Ведь вы не надеетесь, что я выведу вас через главные ворота, синьор, — с достоинством ответил Джеронимо.

— Итак, веди, куда знаешь. В путь! — согласился Винченцо и вышел на аллею, ведущую к монастырской церкви.

Прежде чем последовать за ним, Эллена еще раз обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на сестру Оливию. Монахиня стояла на прежнем месте, и Эллене показалось, что она еле заметно махнула ей рукой. Сердце Эллены переполнила печаль, и слезы снова затуманили ей глаза. Она махнула рукой в ответ, не в силах двинуться с места, пока Винченцо вновь не заставил ее следовать за ним.

— Я завидую твоему другу, — тихо промолвил он, — и этим слезам. Я испытываю зависть. Прошу тебя, не плачь, Эллена.

— Если бы ты знал, что она сделала ради меня и как я ей обязана, — дрожащим голосом ответила Эллена и умолкла.

Пока они шли по темной аллее к церкви, Винченцо не мог скрыть своего беспокойства.

— Ты уверен, брат, что там не будет кающихся в этот час?

— Кающихся в дни празднеств? Скорее в такие дни все получают награды.

— Для нас и то и другое одинаково плохо. Разве мы не можем не заходить в церковь?

Джеронимо заверил его, что это невозможно, и открыл один из боковых входов. Здесь он прибавил свет в фонаре. В церкви было темно, праздничные свечи отгорели, осталось лишь несколько у алтаря. Послушник провел их через храм к боковой двери, выходящей во внутренний дворик к пещере Богоматери, покровительнице кармелиток. Яркий свет свечей в пещере испугал беглецов, и они попятились назад. Но Джеронимо, осмотрев пещеру, успокоил их, объяснив, что свечи горят здесь день и ночь.

Успокоенные, они вошли в пещеру, следуя за Джеронимо в дальний ее конец, где за изображением Богоматери в глубокой нише была небольшая дверь. Сердце Эллены затрепетало от страха, когда послушник отпер ключом узкий проход в скале. Джеронимо вошел первым, однако Винченцо не последовал за ним, а, опасаясь за Эллену, остановился и спросил у проводника, куда он их ведет.

— К месту назначения, синьор, — ответил тот глухим, словно из могилы, голосом. Ответ испугал Эллену и не понравился Винченцо.

— Я доверился тебе и доверил в твои руки судьбу самого дорогого мне человека, — промолвил Винченцо. — Эта шпага, — тут он коснулся спрятанной под плащом шпаги, — будет орудием отмщения за любое предательство, поверь мне. Если ты замыслил зло, остановись и одумайся, иначе не выйдешь отсюда живым.

— Угрозы? — недовольно ответил послушник, повернувшись к ним, и лицо его помрачнело. — Какую пользу принесет вам моя смерть, синьор? Каждый брат этого монастыря поклянется отомстить вам за нее.

— Я не хочу предательства, — воскликнул Винченцо, — и готов защитить синьорину от всех монахов на свете, ты это знаешь. Итак, решай.

В эту минуту Эллене в голову пришла ужасная мысль: а что, если это вход в тот ужасный карцер, о котором рассказывала сестра Оливия, и это ловушка, а Джеронимо просто предал их?

— Если в твоих действиях нет коварства и ты согласен вывести нас из монастыря, почему ты не выбрал любой другой выход, которых, я уверен, здесь немало, а привел нас именно сюда?

— Из монастыря есть единственный выход — через главные ворота, — спокойно ответил Джеронимо. — А этот выход — второй, потайной, и тоже единственный.

— Нельзя ли выйти через главные ворота? — неуверенно спросил Винченцо.

— Нет, ибо сейчас через него входят и выходят паломники и монахи других монастырей. Сегодня их здесь особенно много, — объяснил Джеронимо. — Мы с вами можем пройти незамеченными, а как быть с синьориной? Вы сами знали это, синьор, и потому решились довериться мне. Этот проход выведет нас к утесам, далеко от монастыря. Я уже достаточно рисковал и больше не намерен попусту тратить время. Если не хотите следовать за мной, я оставляю вас здесь, и поступайте тогда как знаете.

Он насмешливо рассмеялся и принялся запирать дверь. Встревоженный Винченцо, представив себе все роковые последствия, если его план сорвется, попытался уговорить Джеронимо, а затем перепуганную Эллену, и наконец они в полном молчании, один за другим, Джеронимо впереди, вошли в узкий мрачный коридор, вырубленный в толще скалы. Винченцо одной рукой поддерживал Эллену, а другую не снимал с эфеса шпаги.

Проход был довольно длинный, и, еще не достигнув его конца, они вдруг услышали звуки музыки.

— Они доносятся сюда из той пещеры, которую мы только что покинули, — пояснил Джеронимо. — Это поют молитвы паломники, прежде чем покинуть пещеру. Нам надо поторапливаться, синьор. Меня могут хватиться.

Теперь беглецы поняли, какой опасности они себя подвергали, если бы задержались в пещере еще на несколько минут. Кто-нибудь из паломников мог бы заметить их или, не дай Бог, набрел на потайную дверь. Когда Винченцо высказал это вслух, Джеронимо успокоил его:

— Об этом потайном ходе известно лишь немногим братьям нашего монастыря.

Винченцо догадался, что тайный ход существует для того, чтобы незаметно переправлять в святую пещеру все, что может понадобиться для поддержания у паствы предрассудка и веры в разные «чудеса» и явления.

Погруженный в раздумья, он продвигался по коридору, как вдруг услышал далекий звон колокола.

— Звонят к заутрене! — испуганно воскликнул брат Джеронимо. — Я должен быть в храме. Синьорина, поторопитесь, — попросил он, хотя Эллена и так спешила изо всех сил. Наконец она увидела впереди дверь. Но, к ее удивлению, проход здесь не заканчивался, а следовал дальше, минуя открытую дверь. Приблизившись, она увидела, что дверь ведет в едва освещенную сумеречным светом комнату, высеченную в скале.

Винченцо, обеспокоенный светом, спросил, откуда он и что находится в этой комнате. Джеронимо ответил что-то неопределенное и тут же указал на сводчатую дверь, которой заканчивался подземный коридор. Беглецы повеселели, ибо это означало конец утомительного пути и гнетущей неопределенности. Передав фонарь Винченцо, Джеронимо стал отодвигать засовы, чтобы открыть дверь. Винченцо с облегченным сердцем приготовился вознаградить проводника. Но случилось непредвиденное — дверь не открывалась. Странное подозрение повергло Винченцо в ужас и гнев. Казалось, немало был напуган и сам проводник.

— Боюсь, нас предали, — мрачно промолвил он и посмотрел на Винченцо. — Дверь заперта на второй замок. У меня же ключ только от одного замка.

— Предали, — грозно повторил Винченцо. — И я знаю кто. Вспомни, я тебя предупреждал, и подумай, в чем твоя выгода предать нас!

— Синьор! — протестующе воскликнул Джеронимо. — Я не обманываю вас, клянусь Пресвятой Девой, что не я запер эту дверь на второй замок. Я открыл бы ее, если бы мог. Новый замок поставлен не сегодня, даже не час тому назад. Я и сам теряюсь в догадках. Тут редко кто бывает. Боюсь, тот, кто побывал здесь, сделал это намеренно, чтобы помешать вашему побегу.

— Твои объяснения не обманут меня! — негодовал Винченцо. — Или ты откроешь дверь, или готовься к худшему! Знай, я не дорожу своей жизнью, но не допущу, чтобы синьорину обрекли на ту страшную участь, которую уготовили ей в вашем монастыре.

Эллена, собрав все свои силы, попыталась успокоить гнев Винченцо, зная, что добром это не кончится, и попробовать уговорить Джеронимо попытаться еще раз открыть дверь. Наконец с трудом это ей удалось. Винченцо тоже стал помогать Джеронимо. Но все было тщетно. Тогда Джеронимо попытался вышибить дверь силой, при этом причитал, что теперь он навлек на себя гнев монастырского начальства и будет строго наказан.

Но дверь не поддавалась. Винченцо теперь понимал, что даже вернуться назад они не смогут: церковь и пещера полны паломников — заутреня еще не кончилась.