— Вы часто думаете о несчастном случае?

Она не видела смысла умалчивать о своих подозрениях, поскольку он не предпринял никаких попыток скрыть причину своего задумчивого изучения бассейна.

— Да, — неохотно ответил он. — Это неизбежно, наверное. Приходишь сюда, видишь это место, и все снова возвращается, как прилив. А все остальное — просто непрерывный отлив и поток разрозненных воспоминаний.

— Я понимаю, какой ужас вам пришлось пережить.

— Вы понимаете? — Его глаза сверкнули. — Тогда скажите мне, почему я не засыплю бассейн, не сровняю его с землей, чтобы стереть навсегда из поля зрения? Я сам не знаю, а это был бы наилегчайший, наимудрейший шаг, которым мне следовало бы вознаградить себя.

— И также Тодда.

— Да. И Тодда. — Его настроение снова переменилось. — Как у него дела?

— Великолепно. По всем меркам — первоклассный ученик. Если он не собьется с пути, вы будете им гордиться.

— Прекрасно. — Его лицо осветилось. — Это действительно удивительные новости.

— Я знала, что вы будете довольны.

— Верно. В значительной степени, полагаю, это ваша заслуга.

Стелла засмеялась:

— Я могу привести лошадь к воде, но не могу заставить ее напиться, если она не хочет пить.

— Хорошо сказано, мисс Оуэнз.

Внезапно оба смущенно замолчали. Мистер Хок поднес к глазам хлыст для верховой езды и почти с научным интересом стал рассматривать его рукоятку. Стелла плотнее запахнула вокруг шеи воротник пальто. Становилось холоднее. Снова закаркала ворона.

— Мистер Хок?

— Да?

— Почему не покончить с мыслью о запертой комнате? Почему не открыть ее, не проветрить, не использовать для каких-то целей? Почему не…

Она оборвала фразу. Ей пришлось сделать это.

Он придвинулся к ней с угрожающим видом, казалось став еще выше. Рука с хлыстом приподнялась, будто он собрался ударить ее. Красивое лицо было искажено каким-то диким, с трудом сдерживаемым гневом.

— Поблагодарите меня, мисс Оуэнз, за то, что я даю вам всего один небольшой совет. Будьте добры, не упоминайте вновь об этой комнате и оставьте при себе свои замечания на этот счет!

— Я только имела в виду…

— Всего хорошего, мисс Оуэнз. Сосредоточьте свои заботы на моем сыне и больше думайте о его уроках.

Он круто повернулся на каблуках и большими шагами направился к дому, опустив голову, чтобы не наткнуться на низко склонившиеся ветви кипарисов. Стелла застыла, не в силах пошевелиться, кровь отхлынула от ее лица.

Что ж! Это было все, чем она могла себя утешить. Однако в глубине души притаилось смутное ощущение ужаса.

Не оправившись от изумления, она пошла к дому, ее шарф развевался по ветру, мысли метались. Холодный ветер подталкивал ее в спину, вцеплялся в нее ледяными руками.

Снова Оливер. Всегда во всем был Оливер.

Как только упоминалось его имя или о нем заходил разговор, вселенная Хоков сходила со своей орбиты.

Это не только вызывало тревогу. Это было по-настоящему страшно.

Гейтс хозяйничал в громадной кухне, полируя столовое серебро, когда пришла Стелла. Он сразу понял, что означает решительно вздернутый подбородок этой девушки. Он догадался, что она разыскала его для определенной цели, желая, видимо, о чем-то расспросить.

— Да, мисс?

Стелла плохо понимала, что руководит ею. Существовало нечто такое, что она должна была сделать, прежде чем заняться всем остальным. Это ощущение родилось в ней в минуты после ее страшного разговора с мистером Хоком, продолжалось во время ее занятий с Тоддом и не отпускало ее, как лихорадка, за обедом.

Когда вечерние тени сомкнулись над землей, а Гейтс заканчивал свою ежедневную работу по дому, Стелла отыскала его.

— Гейтс, мне нужна ваша помощь.

— В любой момент. Я сказал вам об этом.

— Вы — единственный, кто может мне помочь. Согласны?

— Это касается юного Тодда?

— Да, вы знаете об этом.

— Что вы хотите от меня?

Оба они говорили шепотом, будто уже сговорились о создании тайного союза.

— Вы были при Тодде со дня его рождения. Я знаю, насколько вы мальчику близки. Теперь я совершенно уверена, что все его неприятности связаны с братом. Я хочу заставить его рассказать об Оливере.

Выражение, близкое к страху, промелькнуло на морщинистом лице Гейтса.

— Вы не причините ему боли?

— Конечно нет. Я хочу помочь ему не только с учебой. Но я должна знать больше о… — У Стеллы перехватило дыхание. — Я хочу войти в комнату Оливера.

Ужас промелькнул в глазах Гейтса.

— Что вы надеетесь найти в пустой комнате? Там сейчас все запылилось, шторы задернуты. Все, что в ней было, уничтожено.

— Я не знаю, что я ищу. Знаю только, что должна увидеть эту комнату.

— Но та комната… миссис Дейлия будет… не знаю, мисс. Я хочу помочь, но в той комнате нет ничего примечательного…

Стелла вскинула голову:

— Я не успокоюсь, пока не увижу этого сама.

На лице старика появилась слабая улыбка, но страх все еще таился в его глазах.

— Я отведу вас при одном условии — миссис Дейлия не должна ничего об этом знать. Иначе она отошлет меня из дома мистера Хока. Эта постоянная угроза — оружие, которым она страшно любит пользоваться.

— Доверьтесь мне, Гейтс. Она ничего от меня не узнает.

— Тогда все в порядке. Я отведу вас туда. Но нам надо действовать тихо. Встретимся у двери вашей спальни ровно через час. Все огни будут потушены. Хозяин сказал, что он ляжет сегодня пораньше.

— Спасибо, спасибо, Гейтс.

— Не благодарите пока меня. Ночь не закончилась.

Слова Гейтса насмешливым эхом звучали в голове Стеллы еще долго после того, как она с ним рассталась.

Она так и не поняла, как ей удалось выдержать этот час ожидания.

В своей комнате она без устали металась из угла в угол, прислушиваясь к завыванию ветра и тиканью часов на комоде. Бледная полная луна сияла в створчатое окно. Слабый серебристый свет ночи наполнил четыре угла ее комнаты. Время тянулось Медленно, каждая секунда тишины казалась вечностью. К счастью, под дверью спальни Тодда не было света, когда она проходила мимо, а миссис Дейлия безопасно укрылась в своей части дома.

Наконец, когда нервозность Стеллы достигла предела и она уже была близка к истерике, раздалось тихое поскрипывание около ее порога. Подбежав к двери, она впустила Гейтса в спальню. Он пришел без свечи, которой прежде освещал путь.

— Мисс?

— Да, Гейтс. Слава богу, что вы пришли.

— Ш-ш-ш, — предостерег он. — Никто не заходил в ту комнату со дня смерти Оливера. Никто, кроме миссис Дейлии и людей, которые пришли, чтобы уничтожить вещи. Я не присутствовал при этом, был в деревне вместе с хозяином. Факт тот… в комнату ни разу не заходили все это время. Оливер никого не впускал в комнату, когда был жив, по правде говоря.

— За исключением родных, конечно.

— Нет, мисс. — Голова старика печально закачалась. — Оливер всегда держал ключ при себе. Они нашли ключ в его одежде после того несчастного случая. Так он вел себя. Всегда таил какие-то секреты…

— Прошу вас, Гейтс. Отправимся сейчас же. Я ужасно нервничаю от всего этого.

— Тогда пойдем. И тише. Я провожу вас До комнаты.

Как два привидения, Стелла и Гейтс молча проскользнули по темному коридору к западному крылу Хок-Хаус.

К запертой комнате Оливера Хока.

Глава 10

АДСКОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ

Коридор был длинным и темным. Гейтс шел впереди, как высокий скелет, закутанный в темный саван, Стелла соизмеряла свои неверные шаги с его быстрой бесшумной походкой. Его тень провела ее через просторный холл, разделяющий две основные части Хок-Хаус, к западному крылу — мрачному, неухоженному месту, куда отваживалась заходить только миссис Дейлия.

Призрачный лунный свет струился через высокие решетчатые окна. Они, вспомнила Стелла, выходили во двор перед домом. Но это мало способствовало миру в ее душе. Серебристые лучи омывали низко висящие портьеры и громадных размеров резную мебель из ушедшего века. Она чувствовала, что язык пересох у нее во рту; сердцебиение причиняло боль. Ее халат и шлепанцы казались почти неприличными, даже для столь позднего часа ночи.