Итак, Барклай-де-Толли двинулся из Нейшлота к Куопио. Генерал Раевский находился в это время близ берега Ботнического залива, возле Гамле-Карлеби, в самом опасном положении. Прямо против него, под Брагештадтом, стоял фельдмаршал Клингспор с 13 тысячами человек регулярного войска и массой вооруженных крестьян, а по всему берегу шведы угрожали высадкой десанта. Малочисленный отряд Раевского легко мог быть отрезан и поставлен между двух огней.

Для обеспечения дивизии генерала Раевского с тылу в городе Васа был расположен генерал-майор Н. И. Демидов с двумя пехотными полками — Петровским и Белозерским, и эскадроном драгун Финляндского полка. Севский мушкетерский полк был отряжен Раевским в Нюкарлебю для поддержания сообщений с Демидовым. Граф Орлов-Денисов с совсем слабым отрядом, состоявшим из одной роты пехоты, эскадрона драгун и эскадрона лейб-казаков, наблюдал за огромным пространством между Васой и Христиненштадтом. Остальные войска стояли вдоль морского берега от Або до Свеаборга. Главная квартира находилась в Або, оттуда и распоряжался граф Буксгевден.

Булгарин, непосредственный участник тех событий, пишет:

«Эта диспозиция, или расстановка войска по местности края и положению неприятеля, была бы весьма хороша, если бы передовой наш отряд, то есть корпус Раевского, был, по крайней мере, равносилен шведкому войску, стоявшему против него. Но после неудачи Кульнева и Булатова, у Раевского со всеми пришедшими к нему подкреплениями было не более 6800 человек, а с этим числом он не мог удерживать десанты и противиться графу Клингспору» [31. С. 123].

План графа Буксгевдена состоял в том, чтобы генерал Раевский, отступая, завлек фельдмаршала Клингспора внутрь финской территории, а в это время Барклай-де-Толли, оставив три тысячи человек в Куопио против полковника Сандельса, стоявшего поблизости, должен был «кратчайшим движением» ударить во фланг Клингспора и, зайдя ему в тыл, отрезать его от Улеаборга, стараясь поставить противника между двух огней. Но если бы Барклаю-де-Толли даже и удалось исполнить предписание графа Буксгевдена, то есть поспешить из Куопио для совместного действия с Раевским, то все равно у обоих русских генералов было бы не более 11 300 человек против 13 тысяч человек регулярного шведского войска. К тому же на стороне шведов готовы были сражаться до шести тысяч неплохо вооруженных крестьян, и все это происходило в стране, крайне враждебно настроенной по отношению к русским.

В Санкт-Петербурге не одобрили плана графа Буксгевдена, весьма справедливо заметив, что генералы Раевский и Барклай-де-Толли могут быть разбиты по отдельности, а город Куопио при столь слабой защите — взят полковником Сандельсом. Но граф Буксгевден, которого Фаддей Булгарин называет человеком «непреклонного характера» [31. С. 123], все же решился действовать раздробленными силами.

К счастью, фельдмаршал Вильгельм-Мориц Клингспор был человеком не самым решительным, и, не надеясь на сильную помощь из Швеции, он на смелые предприятия не отважился. Хотя он вполне мог бы разгромить Тучкова 1-го, а потом и Раевского, но, отговариваясь сначала оттепелью, а затем — усталостью своих войск, он шесть недель не беспокоил русских. Только в конце мая, увидев, что к Раевскому не приходит помощь, он медленно двинулся вперед.

Н. Н. Раевский, не имея продовольствия, вынужден был отступить к Васе и 5 июня остановился в Лиль-Кирке — в 18 километрах от нее. Между тем единственная надежда Николая Николаевича на доставление его отряду продовольствия исчезла: шведский полковник Фиандт, действовавший с отрядом партизан на правом фланге, зашел с тыла, захватил продовольственный склад и взбунтовал местных жителей против русских.

Булгарин констатирует:

«Все сообщения Раевского были прерваны, и он не имел ни хлеба, ни подвод для перевозки больных и тяжестей. Наши малые отряды и посты были захвачены и беспощадно умерщвлены. Но как граф Клингспор шел медленно, ожидая высадки шведских войск, то граф Буксгевден думал, что он пошел на Куопио, и приказал Раевскому начать наступательные действия. Еще Раевский не успел одуматься, как шведы уже сделали две высадки у Або и у Васы, а граф Клингспор атаковал авангард Раевского» [31. С. 124].

После жестокой перестрелки десанты были отбиты, но Раевский все же вынужден был отступить, так как противник был более чем вдвое сильнее и к тому же русский отряд со всех сторон был окружен партизанами.

Для открытия сообщения с генералом Раевским Барклай-де-Толли направил полковника Е. И. Властова с его 24-м егерским полком, которому 21 июня удалось разбить партизан полковника Фиандта под Линдулаксом.

Но это мало что изменило. Раевский встал у Лаппо-Кирке, где его атаковал граф Клингспор. Уступая противнику в численности, Раевский вынужден был отступить. В это время партизаны и восставшие крестьяне нападали с тыла, жгли мосты, уводили от берега лодки, стремясь отрезать отряд от сообщения с другими русскими частями. К тому же стали заканчиваться боеприпасы, а питаться солдатам и офицерам приходилось почти исключительно грибами. Положение было отчаянное, и Николай Николаевич собрал военный совет, на котором решено было отступить к Тавастгусу.

Курьеры, посылаемые Раевским к главнокомандующему с донесениями, что он не только не может действовать наступательно, но и вынужден ретироваться, были перехвачены партизанами, а посему граф Буксгевден, пребывая в полной уверенности в успехе, спокойно ожидал в Або известий о начале совместных действий Барклая-де-Толли и Раевского против фельдмаршала Клингспора.

Тем временем, во исполнение приказа главнокомандующего, Барклай-де-Толли выступил из Куопио — на третий день после его занятия, оставив в городе генерал-майора В. С. Рахманова с Низовским и Ревельским мушкетерскими полками, батальоном Гвардейских егерей, полуротой Гвардейской артиллерии, одним эскадроном улан и двадцатью донцами. Приказ Рахманову был такой: «удерживать Куопио до крайности» [93. С. 163].

Сам Михаил Богданович пошел «для совокупного с Раевским исполнения операционного плана» [93. С. 164] с остальными войсками своего корпуса. В его авангарде шел эскадрон уланского Его Высочества полка с несколькими казаками. На марше отряд Барклая-де-Толли постоянно тревожили неприятельские стрелки. «Они нападали со всех сторон и препятствовали разъездам делать обозрения» [93. С. 162].

Задача охраны Куопио и поддержание сообщений русских войск с Нейшлотом для небольшого отряда генерала Рахманова была явно непосильной. Узнав о выступлении Барклая-де-Толли и не желая допустить его соединение с генералом Раевским, теснимым фельдмаршалом Клингспором, полковник Сандельс предпринял ряд нападений на Куопио. Малочисленный отряд Рахманова не мог бы долго держаться, а потому Михаил Богданович решил нарушить приказ главнокомандующего, отказавшись от соединения с Раевским, и повернул свой отряд назад.

Йоган-Август Сандельс, получив информацию о движении Барклая-де-Толли, начал отступать, «истребляя за собою мосты, портя дороги и беспокоя тыл наш партизанами и вооруженными жителями» [93. С. 162].

Следует отметить, что партизаны ни на минуту не теряли из вида отряд Барклая-де-Толли и пользовались любым случаем для нападения. Однажды ночью, например, они ударили по подвижному магазину, располагавшемуся в самой близости от отряда, истребили его, повозки сожгли и побросали в воду, большую часть людей перекололи, а 400 лошадям подрезали жилы передних ног.

В. Н. Балязин так характеризует действия партизан:

«У них было то, чего не было у русских, — финны прекрасно знали местность. Они окружили колонны десятками невидимых метких патрулей и одиночных вольных стрелков, отличавшихся поразительной меткостью.

Партизаны прятались за любым бугром, за деревьями, за камнями, в лощинах, и нельзя было отойти в сторону и на сотню шагов, тут же можно было получить пулю.

Особенно страдали передовые пикеты боевого охранения, отправленные в разведку казаки, фуражиры, пытавшиеся запастись чем-либо, курьеры и вестовые, а уж отставшие, отбившиеся от своих и заплутавшие солдаты обречены были полностью» [8. С. 229].