— Ребенок хочет пить, — растроганно констатировала Наталия О'Хэген. — Кто-нибудь, дайте ребенку пить.
— У ребенка есть родители, — строго проговорил мистер О'Хэген. — Кстати, где они, эти горе-родители?! Спихнули ребенка на деда с бабкой и исчезли, — осудил он.
— Дом такой большой, — проговорила Скарлет, когда они уединились в спальне.
— Я же говорил тебе.
— Не думала, что настолько... Он просто огромный, как в старинных романах, и столько земли кругом...
— Тебя это гнетет?
— Да нет... Просто непривычно. Я, конечно, знала, что у богатых людей так. Но никогда не сталкивалась воочию... Насколько стар ваш дом?
— Поздний георгианский стиль...
— Начало девятнадцатого века?
— Да, — кивнул Роман, внимательно наблюдая за Скарлет. — Но есть и викторианские постройки. Однако тебе лучше спросить об этом моего отца. Он у нас приверженец исторической точности.
— Так ты склоняешь меня к общению с твоими родителями? — спросила Скарлет.
— Когда ты прекратишь подозревать и тревожиться по любому пустячному поводу?
— Только когда все закончится, — всерьез ответила она.
— Но все только начинается, милая, — заверил ее Роман. — Мы с тобой в самом начале нашего долгого и дивного пути... Скажи лучше прямо, Скарлет. Нравится тебе дом?
— Дом красивый... Конечно, такой дом не может не понравиться... Вот только я пока не чувствую себя в нем уютно.
— Это вопрос времени.
— Ты всегда так говоришь, Роман.
— И всегда оказываюсь прав, не так ли? Такие дома строятся не для того, чтобы пустовать.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила женщина.
— То, что у нас должно быть много детей, и тогда ирландское поместье рода О'Хэгенов никогда не зачахнет... Видишь ли, дорогая моя, в чем дело: мама настаивает на том, чтобы отец перебрался на нашу итальянскую виллу. Южный климат для него наиболее благоприятен. Она потратила много нервов и сил, убеждая его. Сделала на вилле капитальный ремонт и теперь выжидает, когда папа наконец созреет и позволит ей себя увезти. Я уверен, что так оно и случится, мамочка не отступает от своих намерений.
— Как и ты, — заметила Скарлет.
— Это я как она, — уточнил он.
— Логично...
— Так вот... Ты понимаешь, к чему я клоню? — спросил мужчина.
— Не вполне, — отозвалась Скарлет.
— А по-моему, все предельно ясно... Нам придется поселиться здесь.
— Ты так убежден, что нам предстоит общее будущее. Но вдруг я не сумею поладить с твоими родителями и они не одобрят этот брак?
— Милая, они полюбят тебя, как родную, — заверил ее Роман.
— А если не полюбят?! — трагически воскликнула Скарлет.
— А моей любви тебе уже недостаточно?! — неожиданно бросил он. — Как тебе, кстати, наша спальня, дорогая?
— Ты сказал...
— Тебе здесь понравится. И постель большая...
— Да-да, милая комната, — сухо отозвалась Скарлет, изумленно глядя на жениха.
— И удобна тем, что Сэм рядом. Зная, как ты тревожишься, я специально распорядился, чтобы для нас троих отвели именно эти две комнаты. Ты в любой момент сможешь проведать Сэма.
— Сэму здесь нравится, — отозвалась женщина.
— Еще бы ему не понравилось! Целый день провел в загончике для щенков. А когда подрастет, к его услугам лошади...
— Лошади — это опасно, — не преминула заметить Скарлет.
— Все опасно, детка. И все-таки мы живем, — философски отозвался он. — И вообще, хватит разговоров, дорогая, последние деньки дались тебе нелегко. Пора спать.
— Ты прав. Я очень устала, — согласилась Скарлет.
— Составишь мне компанию в душе? — игриво поинтересовался Роман, направляясь в ванную. Скарлет покорно проследовала за ним.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Скарлет пришлось ждать значительно дольше, чем предсказывала Наталия О'Хэген. Либо ей так показалось. Возможно, Роман запаздывал не намного, но каждая минута ожидания оборачивалась для Скарлет переживаниями.
Она уже распаковала вещи и основательно обустроилась в общей с ним спальне, несколько раз заглянула к Сэму.
Скарлет припомнила, как ее встретили. В доме оказалось значительно более людно, чем она рассчитывала. Помимо членов семьи и соседей, присутствовала даже помощница Романа, Элис, которая чувствовала себя у О'Хэгенов вполне комфортно. Скарлет же, несмотря на то, что достаточно долгое время была знакома с Наталией О'Хэген, не испытывала уверенности при общении с обитателями этого дома. Хотя упрекнуть их в отсутствии радушия у нее не было совершенно никаких оснований.
Скарлет сознавала, что ее настороженность и напряженность, ее тревога и подозрительность, которые не приемлет Роман, просачиваются сквозь тонкую мембрану некоего подобия самообладания.
Элис озадачила Скарлет не меньше, чем Сэлли. Элис, вопреки ее представлениям, оказалась молодой, умной, привлекательной, яркой женщиной. Она разговаривала с Романом по-семейному просто, порой даже фамильярно, казалось, ее совершенно не трогает топазовый огонь его глаз. А Роман постоянно старался поддеть свою помощницу. Скарлет этого не понимала.
Определенно, отношения в этом дружном кружке ее озадачивали. Она предпринимала попытки их анализировать, но лишь стимулировала этим собственную подозрительность...
И вот теперь ей приходится ждать Романа, который, выйдя из душа, отправился немного пройтись с отцом перед сном по усадьбе. Ей даже пришлось побеспокоить миссис О'Хэген, которая заверила ее, что они вот-вот появятся.
Скарлет вернулась в спальню. Время тянулось медленно. Ожидание становилось нестерпимым.
Отважившись, Скарлет решила предпринять небольшую экскурсию по огромному дому. Она изучала коридоры — широкие и узкие, длинные и короткие, темные и ярко освещенные, неторопливо прохаживалась по ним, с интересом разглядывая шпалеры, картины, вазы на постаментах, прочие элементы декора. Скарлет отваживалась заглядывать в нежилые комнаты, открыла для себя местонахождение библиотеки, куда решила наведаться в более подходящее время.
Ей все более по душе становился этот внушительный дом. Уютно поскрипывали деревянные половицы, свет от старинных светильников ложился теплыми золотистыми разводами на антикварную мебель. Пахло благополучием, достатком, который был очевиден, но главное — безмятежностью.
Она, стараясь не шуметь, продвигалась дальше.
— Как отца может смутить собственный ребенок! — донесся до ее слуха резкий окрик Финна О'Хэгена.
Скарлет застыла на месте и насторожилась. Роман не говорил, что Сэм когда-либо смущал его. Конечно, понимание не давалось легко, но и рассчитывать на это не стоило... Она прислушалась.
— Сын, лучше поздно, чем никогда. Таково мое убеждение! — властным тоном изрек старший О'Хэген.
Раздражение звучало в старческом голосе.
— Согласен, отец. Но, признаться, — тихо, но отчетливо произнес Роман, — я в смятении.
— Какая глупость! Стыдно такое слышать от собственного сына, — бросил глава семьи.
— Нет, отец, ты не понимаешь меня. Я пытаюсь сказать, что, стоило мне увидеть этого кроху, такого застенчивого, беззащитного и в тоже время стойкого, у меня внутри все перевернулось. То, что это мой сын, я не сомневался больше ни секунды. Но я, признаться, робею, оставаясь наедине с ним. В свои три года Сэм уже такой толковый! Им невозможно управлять, как неодушевленным существом. У него есть свои представления обо всем. А детская честность совершенно обескураживает, когда он задает вопросы в лоб. Вроде бы все просто, а, не поразмыслив всерьез, на них не ответишь.
— Похоже, ты взрослеешь, сын, — примирительно отметил Финн О'Хэген. — Но ты отец, а не наблюдатель, и должен с самого начала занять активную позицию и воспитывать сына без робости или колебаний.
— В этом-то вся проблема, отец, — тихо признался Роман.
— Не вижу тут никакой проблемы...
— Я, не терпящий никаких обязательств, вторгся в устоявшуюся жизнь хороших людей. Я представления не имел, каково это — быть отцом, и вдруг обнаруживаю, что у меня растет сын. Это величайшая ответственность. Я не имею права на ошибку. Не уверен, что мне эта миссия по плечу.