— Он у меня в сумочке…
Девушка стрельнула глазами в сторону пустого пуфика, где обычно и жила ее сумочка со всеми документами и мобильным телефоном.
— А сумочку украли, — единственное, что могла сказать она в ответ.
Это про себя она думала: семнадцатого июня вечером она пришла в гости к брату, он тогда принес флешку, благодаря которой можно было отправиться в Древний Египет. Если начиная с этого момента все было сном, то можно предположить, что сумочка с мобильником находятся у Вани. Не мог же вор, укравший сумочку, до сих пор не вынуть сим-карту!
— Ну ты даешь! Кстати, экз через час, а ты все еще дома?
— Прости за глупый вопрос, Вась, — мялась девушка, — не подскажешь, какое сейчас число?
— Когда я выходил из дома, было восемнадцатое июня две тысячи седьмого года. А у тебя имеется другая информация?
'У меня такое чувство, что вчера была середина фармути тысяча триста четырнадцатого до нашей эры! — чуть не сорвалось у Маши с языка, но она решила не издеваться над Васей. Чего доброго, еще подумает, что его бывшая до сумасшествия перечитала учебник истории. А может, она и на самом деле переучила? Что Ване пришлось вызывать такси и везти сонную сестру домой. Без сумочки. Брат он такой, только свои компьютеры помнит, а о чужих вещах ему позабыть ничего не стоит.
Что-то не клеилось. Девушка теперь смотрела на свое измазанное грязью лицо в зеркало в прихожей. Допустим, она уснула в обнимку с учебником, и брат привез ее домой. Только откуда было взяться египетскому платью и порезам на ладонях. Если это не следствие ритуала Меритатон, нужно быть совершенно безмозглой блондинкой, чтобы резать колбасу или хлеб тыльной стороной ножа, изо всей силы налегая на лезвие обеими ладонями. Такую глупость Маша могла совершить только в абсолютно невменяемом состоянии. А раз она оказалась в таковом, то брат с Кирюхой ради шутки могли и в египтянку ее нарядить в надежде, что глупой сестренке приснится какой-нибудь сон о древности.
— Странно. Очень странно.
— Что? — непонимающе вопрошал Васька в трубку.
— Ничего, приеду к девяти! — пообещала Маша и тут же направилась в душ.
Она решила, что обязательно разберется в Ваниных шуточках и кошмарных снах, но произойдет это после экзамена. Вторую двойку за сессию получать совсем не хотелось. Однако шансы были высоки: ни учебника, ни шпаргалок. Только яркие воспоминания из сна и образ прорицательницы из Дельты, которая с чувством, толком и расстановкой внушала начальнику стражи Менпехтира, спустя двадцать семь лет получившего от нетеру имя Рамсес, что ждет этого человека в будущем. Точно такой же предсказательницей Маша и решила выступить перед старушкой-лекторшей. Связный рассказ, детальный анализ и речь без запинок — единственное, что могло ее спасти на предстоящем экзамене.
Стоя под горячим душем, девушка собиралась с мыслями. Все будет не просто хорошо, а замечательно. Неб — это просто персонаж из сна. Может, он и походил на реального исторического персонажа, о котором написали мегабайты статей в Интернете. Но это просто вымышленный принц из сказки, самоотверженный мальчик, кинувшийся в омут с головой, чтобы спасти иноземную девочку. Таких людей не бывает, к сожалению. Слезы, смешиваясь с горячей водой, текли по ее щекам. Она закрывала глаза, но это не помогало. Кто-то сидел в глубине ее души и грыз изнутри: дура бобруйская, да как ты можешь называть живого человека сном? Он пожертвовал собой, чтобы спасти тебя, а ты… стремишься забыть его! Тяжело вздохнув, Маша уткнулась лбом в холодную кафельную стену ванной. Ничего не помогало. Сон или нет. Скорее всего, нет. Слишком глупо и неправдоподобно выглядели переодевания в египетский наряд, разрезание колбасы лезвием вверх и потеря сумочки. Хотя, совершенно невероятно.
— Это сон, сон, сон! — вдалбливала в себя девушка, ударяясь лбом об стенку. — Такого не может быть! Я просто заучилась! Это следствие стресса. Нервы.
Второму 'я' не нравились эти внушения. И от этого становилось невыносимо тоскливо на душе.
Утренняя Москва встретила девушку своей духотой. Угрюмые люди, вырванные из снов назойливыми будильниками, спешили шли кто к метро, кто к трамваям. Автомобили, казалось, ехали подозрительно неторопливо. Серое свинцовое небо над головой было таковым вовсе не от нависших туч, а от смога, и бледное солнце тускло светило где-то над многоэтажкой у подземного перехода.
Маша — одна из них, из толпы, одетая не лучше и не хуже остальных: в обычные джинсовые бриджи и зеленую блузку, туго обтягивающую тело под грудью, — шла к остановке троллейбуса. В пластиковой папке — конспект и зачетка, все, что осталось из приготовленных к экзамену материалов. Она не выделялась, ее никто не назвал бы сейчас госпожой Маш-шу. Обычная первокурсница, озабоченная поисками прекрасного принца и закрытием зачетки в срок.
— Ты вся не своя, на тебе лице нет! — шептали подруги, когда девушка шла по коридору.
— У меня экзамен, и у вас, — бросала она в ответ, прикусывая губу.
Но никому Маша не осмелилась сказать о приключившемся с ней этой ночью. Она молча дождалась своей очереди и зашла в аудиторию. Экзамен протек словно в тумане. Бывшая прорицательница из Дельты, не задумываясь, села отвечать. Лектор даже удивилась тому, что девушка не хочет заниматься показательным списыванием перед носом у слеповатой старушки. Конечно, озвучивать эту мысль бабушка Рамсеса не стала, а пригласила Дуракову отвечать.
'Я странница, посланница богов из Дельты, и я пришла к вам, чтобы поведать волю моей покровительницы! — мысленно начала отвечать Маша, а остальное напевным голосом произнесла вслух. И пускай ей довелось рассказывать не о Рамессидах или потомках Эхнатона, с которыми она имела честь общаться во сне. Но и о судьбе царицы Хатшепсут в первом вопросе, да о царе Хамураппи во втором получалось очень даже неплохо. Особенно если плавно перейти к теме сна и сформулировать все как: 'Вот к чему привели события той эпохи…
Восторженная старушка-лекторша расписалась в зачетке, когда Маша не переставая рассказывала материал, и положила книжку напротив девушки. А когда Дуракова закончила, Васька встал и зааплодировал, невзирая на то, что у него из-под пятой точки на пол свалилось три больших шпаргалки.
— Спасибо, — только и ответила Маша, забрав зачетку и выходя из аудитории.
Она тяжело дышала, прижимаясь спиной к холодной бетонной стене.
— Ну, Дуракова, ты даешь, высший пилотаж! — похвалила та самая подружка, с которой Маше изменил ее парень. — Без шпор весь этот бред бабке Рамсеса выложить! Прирожденный египтолог.
— Меня тошнит от Кемета и всего, что с ним связано, — отвернулась девушка.
— С чего это? — не понимала подруга.
— Переела, — закрыв глаза, заявила Маша, отлипая от стены и направляясь к киоску, чтобы купить спасительную банку энергетика.
— Не верю, — не сдавалась одногруппница, — садись и рассказывай все начистоту. Кто тебя прокачал за сутки-то?
— Тутанхамон, — бросила Дуракова и пошла прочь.
Пожав плечами, подруга направилась следом.
— Ладно, Лиза, — Маша закатила глаза, когда поняла, что девушка не отстанет, пока ей не рассказать какую-нибудь невероятную сказочку, ведь иззавидовалась, когда получила трояк, что кто-то без подготовки так сумел воодушевить лекторшу.
Пока девушки шли по Моховой до метро, умелая рассказчица Дуракова успела во всех деталях поведать свой сон и сослаться на мгновенное прояснение, благодаря которому она и не стала плавать на экзамене.
— Я тебе завидую, Машка, — призналась Лиза. — Влюбиться со сне в фараона… это ж надо так. Он, наверное, тебе и номер билета подсказал?
— Брось, — отмахнулась девушка, — фигня все это. Ты вон во сне с Бредом Питом на пляж в Майами отправилась, и с Джеком Воробьем на его 'Жемчужине' рассекала волны. А мне привиделся собирательный образ хорошего мальчика. Которого не было, нет и не будет. И теперь я никого никогда не смогу полюбить. Вот так, Лиза. Будь счастлива с Васькой, бывай!