Роз тоже смотрела на его руки, и внезапно он понял, о чем думает она. У него были руки юриста. На них следов тяжелой работы не осталось.

Возможно, она и заслужила годик отдыха, подумалось ему. Все-таки потеряла мужа…

В дальнем конце ресторана ожил оркестр. К удивлению Ника, Эрхард встал. Но не танцевать.

– Нет, – сказал он, когда Ник поднялся тоже. – Прошу прощения. Я не совсем здоров. Вы меня извините… Может, пока потанцуете?

– Я не… – начал Ник, но Эрхард покачал головой.

– Мои информаторы сообщали, что танцуете. И Роз тоже. – Эрхард неуверенно улыбнулся им обоим. – Простите меня. – Прижав к губам салфетку, он направился к выходу.

Роз с тревогой проводила его взглядом.

– Он кажется надежным человеком. Но, похоже, болен. Что с ним может…

– А если он надеется таким образом повлиять на нас? – предположил Ник.

– Не думаю. Если и так, не вижу тут ничего постыдного.

Оба помолчали. За их спинами оркестр заиграл зажигательную латиноамериканскую мелодию.

Ник приподнялся, потом хотел было сесть снова, но подумал, что это выглядело бы грубо. К тому же сидящая перед ним женщина невероятно хороша собой. А эти обнаженные плечи…

– Вы сейчас не похожи на сельского ветеринара, – его слова прозвучали почти упреком.

– Я всегда такая, – улыбнулась она.

Любая бы так сказала, выгляди она столь же красивой. Даже если бы целый день перед тем прихорашивалась. Возможно, его мысли были написаны у него на лице, потому что ее улыбка сменилась гневом.

– Перестаньте так смотреть. Я имею право носить все, что хочу.

– Конечно.

– Мой муж купил мне это платье в медовый месяц, – все еще зло сказала она, и он замер.

– Следовательно, это некий символ.

– Может, и так.

– Говорящий о вашей доступности?

Ее глаза неожиданно стали похожи на кусочки льда.

– Не думаю, что смогу выйти за вас замуж. Вы чрезвычайно грубы. Если вы надеваете красивый костюм, это тоже символ доступности?

– Нет, – в ужасе попятился он. Земля у него под ногами пошатнулась. Как он мог задать ей подобный вопрос? Помимо его оскорбительности, такой вопрос еще и ранил ее. Он понял это по тому, как она отпрянула от него. – Роз, простите меня. Сам не пойму, почему я так сказал. Черт, заключим мы брак или нет, в какой-то момент мы перешли границу, за которой я утратил понятие о любых правилах. Знаю, это не оправдание. Но, пожалуйста, простите.

Ее лицо смягчилось – слегка.

– Действительно, предприятие выглядит безумным, – признала она и оглядела свое платье. – Возможно, это впрямь некий символ. Потому вы так разозлили меня. Знаете, последние пять лет это платье не доставали из шкафа. Такое ощущение, что я тоже… хранилась под замком. Сегодня я надела его в знак того, что… нет, не того, что я доступна, а того, что свободна. Да, пожалуй, так. – Она помотала головой. – Хотя последнее, чего мне хочется, – опять связывать себя с кем-то. Семьей я сыта по горло. Я свободна.

– Борьба за трон Альп-де-Монтезье – сомнительный путь к свободе, – осторожно заметил он.

– Все зависит от того, в какой тюрьме вы были раньше, – ответила она. – Вы хотите пригласить меня танцевать?

– Я… Какого черта?

– Да.

– Отлично. – Поднявшись, она взяла его за руку. Его вроде бы простили. – Надо немного покрутиться – выветрить запах нафталина из этого платья.

Нафталином от нее не пахло.

Роз двигалась с интуитивной непринужденностью, ноги сами несли ее – легко и грациозно. Ника основам танца обучала приемная мать, танцевать ему нравилось. При хорошей музыке и чуткой партнерше он вполне мог забыться в танце.

Но не сегодня. Танцуя с Роз, забываться он не намерен.

Эрхард все не возвращался. Ник прижал ее крепче, повел, чувствуя, как ладно подошли друг к другу их тела.

И она не пахла нафталином. Она пахла Роз.

Что она делает? Платье из шкафа она достала случайно. Но когда свекровь воздела руки и завела: «Роз, ты не можешь уйти. Ты наша дочь. Что подумает Макс?» – она отставила сомнения в сторону, снова разозлившись.

Платье и туфли лежали на полке, казалось, целую жизнь. Прежде чем закрыть дверцу, она взяла со стола фотографию Макса и положила в шкаф на их место. И захлопнула дверцу.

Пять минут спустя Эрхард вернулся к столу. Музыканты сделали перерыв. Повода оставаться на танцевальной площадке не было, но, ведя ее обратно, Ник ощутил сожаление.

Лишь потому, что ему нравится танцевать, решил он. Лишь поэтому.

Эрхард улыбнулся им навстречу.

– Два прекрасных танцора. Понимаете теперь, что все может получиться? Ну так как?

Ник взглянул на Роз и встретил ее пристальный взгляд.

Похоже, пора принимать решение. Означает ли это, что Роз уже решила?

– Вы должны положиться на меня, – тихо произнес Эрхард. – Очень вас прошу. Нам надо доверять друг другу.

– Отлично, – сказала Роз со внезапно прорвавшимся раздражением. Казалось, ей не терпится хоть немного продвинуться вперед. – Я согласна попробовать. Дело за вами, Ник. Если вы против, Эрхард будет искать другой выход.

– Другого выхода нет, – невыразительно заметил Эрхард.

Она, следовательно, решилась. Решилась выйти за него замуж, зная его чуть больше часа.

Мысли его лихорадочно заметались. И виной тому не только бредовое предложение, на которое его уговаривают согласиться. Ощущение, испытанное во время танца с Роз. Ощущение от нее…

Ему требуется холодный душ, а затем – совет хорошего юриста.

– Вы приставляете мне нож к горлу, – огрызнулся он, и старик покачал головой.

– Именно этого мы пытаемся избежать. Вооруженного решения конфликта.

– Вы серьезно?

– Абсолютно.

– Так что, – обратилась Роз к Нику, больше не оглядываясь на Эрхарда, – с нами вы или нет?

– Я бы хотел еще немного изучить обстановку.

– Отлично. Я сама неделю копалась в Интернете. Если вы придете к тому же заключению, что и я – а вы придете к нему, – готовы ли действовать?

– Вы серьезно просите меня на вас жениться?

– Я думала, это вы просите меня выйти за вас замуж.

– Похоже, предложение взаимно.

– Только я согласна, а вы нет. Решайтесь же. Повеселимся.

– Я не гоняюсь за развлечениями.

– Я тоже. Вот уже много лет. У нас стопроцентная совместимость. Я желаю рискнуть. А вы? Да или нет?

Они ждали. Что может сказать человек в таких условиях?

– Да.

Мгновение царило изумленное молчание, потом Роз и Эрхард просияли.

– По рукам, – удовлетворенно сказала Роз наконец. – Предложение принято. Нас всех можно поздравить, вот и десерт несут. Как думаете, могу я выпить еще шампанского?

Глава третья

Роз моментально расправилась с десертом и поднялась, не ожидая кофе.

– Я встала с зарей, и мне надо теперь немного проветриться, тем более после шампанского. Нет, компания мне не нужна. Я хочу обдумать план мероприятий на ближайшие недели. Надо найти кого-нибудь, кто будет ухаживать за животными в моем районе.

– Если не возникнет препятствий, через четыре недели вы можете пожениться, – сказал Эрхард. – Самое разумное – организовать свадьбу в Альп-де-Монтезье. Будете готовы к тому времени?

– Постараюсь. – Поколебавшись, Роз наклонилась и поцеловала старика в лоб. – Поберегите себя. Для меня.

И ушла.

Ник смотрел, как она идет по залу, улыбаясь официанту, пропускающему ее мимо себя, улыбаясь швейцару, открывающему ей дверь, улыбаясь навстречу ночи.

– Истинная леди, – сказал Эрхард, и Ник очнулся.

– Извините. Я задумался.

– О ней стоит подумать.

– Нет, я не…

– Конечно, «нет», не правда ли? Хотя в общем-то вы не слишком серьезно относитесь к женщинам. Самый продолжительный ваш роман – менее девяти недель.

Это застало Ника врасплох.

– Откуда вы знаете?

– Детективное агентство, в которое я обратился, очень скрупулезно в работе.

– Значит, вы все обо мне знаете.