— Пока не уверена.

Репетиция прошла гладко. Брин была тронута сочувствием коллег-танцовщиков, а также Тони Эспа и Гэри Райта. Она вспоминала, как сильно страшилась она работы, которая была ей так нужна. Отвлекаясь от всего остального, можно было сказать, что это одно из самых лучших приглашений из тех, что у нее когда-либо были.

Перерыв в репетиции сделали рано. Брин и Барбара вместе со всей группой поехали обедать в мексиканский ресторан, где все беседовали так обыденно, что Брин стало казаться, что она сможет легко позабыть случившееся накануне. Разумеется, если не совершит что-нибудь такое, что повергнет ее еще в большую опасность.

Когда они с Ли оказались наедине в его машине, направляясь к ней домой, она снова заговорила о том же:

— Тебе не кажется, что нам все-таки лучше бросить все это?

— Ты на самом деле так полагаешь, Брин?

Она не прекращала думать о том, что с ней произошло. Ее лабораторию разгромили. Эдама похитили. Подстроили аварию, из-за которой она провела ночь в больнице. Ей по-прежнему было страшно, но в то же время ее обуревал жуткий гнев. Ее загнали в угол, а когда у тебя за спиной только стена, бежать некуда. Только вперед, прорываясь с боем.

— Нет, — ответила она тихо.

Он усмехнулся.

— Хочешь услышать старую индейскую поговорку?

— Конечно, почему нет? — улыбнулась она в ответ.

— Когда ночью кугуар крадется по твоим следам, добыче невольно приходится становиться охотником.

— Замечательная поговорка, — улыбнулась Брин.

— Ох, у нас таких полным-полно. Когда ты, наконец, познакомишься с моим отцом, ты наслушаешься их вдоволь.

Мик и Перри уже были у Брин дома. Она чуть не расхохоталась, увидев пакеты для продуктов, аккуратно выстроившиеся рядком у нее на кухонном столе. Из каждого торчал длинный французский батон. Но под хлебом она обнаружила все, что было указано в списке.

— Что ж, — сказала она с энтузиазмом, — полагаю, можно начинать.

— Помощь нужна? — спросил Ли.

— С фотобумагой обращаться умеешь?

— А то нет.

— Тогда помогай!

Время за работой пролетело незаметно. К часу ночи Брин в основном закончила. Они увеличили сто восемьдесят снимков пять на семь до размера восемь на одиннадцать — так, что их можно было тщательно исследовать.

— Они все-таки слишком маленькие, чтобы на них можно было что-нибудь разобрать, — недовольно сказала Брин, беря эту груду фотографий и протискиваясь мимо шкафа, чтобы попасть обратно в дом. — Но сначала мы можем отобрать снимки, на которых заведомо нет ничего интересного, а потом увеличим остальные.

Ли, следуя непосредственно за ней, что-то хмыкнул в знак согласия. Брин приготовилась присесть на диван, но он остановил ее:

— Ты особенно не расслабляйся. Мы здесь не останемся.

Они заперли ее дом и уехали к Ли. Брин помнила, как она зевала в машине, а потом положила голову ему на плечо. Следующее, что она осознала, было движение и тепло.

Ли нес ее на руках вверх по лестнице. Она приоткрыла глаза и улыбнулась ему из-под отяжелевших век:

— Я тебе не говорила, что без ума от самовлюбленных звездунов?

Ли издал короткий смешок и сказал чуть хрипло:

— Нет, не говорила. Но сама идея мне по душе.

Брин все так же полуспала, когда он положил ее на свою кровать, но в таком состоянии она пребывала недолго. Она открыла для себя, что у Ли есть удивительный дар — дар убедить ее в том, что она совсем не хочет спать.

Глава 13

Брин пребывала в приятном состоянии между сном и бодрствованием, когда зазвонил телефон. Она моментально напряглась. Прошла неделя с обеда у Хэммарфилда. Ничего особенного, по крайней мере, страшного, за это время не произошло, но все же, когда она слышала телефонный звонок, по ее спине начинали бегать мурашки.

Захрустели простыни, и она поняла, что Ли повернулся, чтобы взять трубку. Он поглядел в ее сторону, перехватил встревоженный взгляд, потом, ответив «Алло?», ободряюще ей улыбнулся. Прикрыв микрофон ладонью, он сказал:

— Это Гейл.

— О! — воскликнула Брин обеспокоенно.

— Все в порядке, просто звонит, чтобы узнать, как мы.

Брин подождала, пока Ли обменялся с сестрой несколькими словами, обещая ей, что они приедут к концу этой недели.

— Еще один день, и видеоклип будет закончен. В крайнем случае, в конце недели. Потом все передадут монтажеру. — Ли рассмеялся чему-то, что сказала ему Гейл. — Не хочу показаться нескромным, но да, думаю, что все вышло просто здорово. — Он смерил Брин плотоядным взглядом. — У меня же была потрясающая Лорена.

Брин улыбнулась, а он передал ей трубку:

— Там на ней висят три маленьких сорванца, желающих побеседовать с тобой.

И они поговорили с ней, причем все трое одновременно, вырывая друг у друга трубку. Все были полны восторга. Брайан поведал ей о его новом луке со стрелами. Кит был вне себя от ночи, проведенной в вигваме.

— Он сделан из звериных шкур! Настоящих звериных шкур, тетя. Брин!

Она так ничего и не разобрала из того, о чем ей говорил Эдам. Когда он волновался, то его речь становилась понятной только таким же, как он сам, четырехлетним малышам.

Брин послала им все возможные поцелуи и объятия, предупредила, чтобы они хорошо себя вели, и обещала, что приедет очень-очень скоро. Потом трубку снова взяла Гейл.

— Я просто хотела, чтобы ты не беспокоилась о них, — сказала Гейл жизнерадостно. — Им и, правда, здесь хорошо.

— Похоже, что так. Признаюсь, меня беспокоило то, как это отразится на них.

Гейл рассмеялась приятным, чуть хриплым голосом, который напоминал голос Ли.

— Не волнуйся, с ними все совершенно в порядке. По крайней мере, Фил так считает. А он должен знать.

— Должен?

— Ага. Он же детский психолог. Разве я тебе не говорила?

— Нет, мне не пришло в голову спросить, — пролепетала Брин смущённо. — А ты чем занимаешься? — спросила она вдруг с любопытством.

— Кроме всего прочего? Я еще играю на виолончели в оркестре филармонии.

— А как насчет прочего? — подумала вслух Брин, засмеявшись в ответ.

— Так или иначе, мы очень ждем вас обоих! Мама с папой приезжают на следующей неделе, они ждут не дождутся, когда познакомятся с тобой!

— Это потрясающе, — пробормотала Брин чуть нервно.

— Ну ладно, я пойду заниматься с этими маленькими черноножками. Новости какие-нибудь есть?

— Нет, — ответила Брин с сожалением. — Ничего нового, но и ничего плохого тоже не случилось.

— Ну, тогда до скорого.

Брин вернула трубку Ли, и он положил ее на аппарат, потом притянул Брин к себе.

— Ты собираешься весь день просматривать снимки из этой новой пачки?

Брин кивнула, поудобнее устраиваясь рядом с ним.

— Я смотрела на них весь вчерашний вечер допоздна и по-прежнему не думаю, что на них можно что-то различить. Каждый раз, когда я их увеличиваю, растет зернистость. Не знаю, Ли, возможно, мы так никогда ничего и не найдем. Есть там парочка, выходящая из мотеля… но…

Она почувствовала, что Ли пожал плечами:

— Продолжай, пожалуйста. Этот Хэммарфилд такой скользкий.

— Ли, это твое личное мнение! — остерегла его Брин.

— Нет, не личное! Политикам приходится быть скользкими. Таковы правила игры. Народу хочется иметь образцовых слуг, но ни один из них не идеален. Так что продолжай смотреть. Пока все тихо, я понимаю, но перед бурей всегда бывает затишье, сама знаешь.

— Это поэтому ты сейчас такой тихий? — поддразнила его Брин.

— Хммм… не исключено, — начал он, но оба они вздрогнули, потому что зазвонил звонок входной двери.

Ли сел и посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке.

— Одиннадцать, — простонал он. — Это кто-то из группы.

Накануне вечером он упоминал, что у них намечена репетиция.

Брин выскочила из постели, пробежала через спальню, чтобы по-быстрому забрать из шкафа свое белье, джинсы и майку. Она, нахмурившись, оглянулась на Ли, который все еще лежал, вольготно растянувшись на кровати, и с удовольствием наблюдал за ее передвижениями.