– Вряд ли есть смысл отрекаться от страны, временно меня приютившей, – ведь скорее всего ее попросту не существует.

– А как насчет Бенедикта? – негромко поинтересовался я.

– Не нужно… – начала Дара и тут же отвернулась.

Несколько секунд прошло в полном молчании.

– Не думаю, чтобы мы когда-нибудь встретились еще раз, – промолвила она наконец и ускакала налево, в сторону черной дороги.

Циник мог бы решить, что Дара попросту присоединилась к выигравшей стороне – Двор Хаоса скорее всего сохранится и после катастрофы. Я не знаю и честно в этом признаюсь. Я думаю о том, что увидел, когда она указывала на апокалипсическую грозу. Накидка разошлась, передо мной на мгновение предстало то, во что превратилась бывшая кандидатка в королевы Амбера. Полускрытое тенью лицо почти не походило на человеческое. Однако было в нем что-то, заставившее меня повернуть голову и смотреть вслед Даре, пока та не исчезла во мгле. С уходом Дейдры, Бранда и отца – а теперь еще и с этим невеселым прощанием – мир заметно опустел. Мир. А что от него осталось, от этого мира?

Я снова лег и вздохнул. Пусть другие уходят, а я останусь здесь, буду ждать, пока накроет меня гроза, и буду спать… и растворюсь?

Вспомнился Хуги. Неужели я усвоил не только его плоть, но и его бегство от жизни? Я был настолько измотан, что такое бегство казалось простейшим, естественным образом действий…

– Очнись, Корвин!

Я снова успел задремать, правда, – на одно только мгновение. Разбудившая меня Фиона принесла еду и непременную фляжку.

– Не хотелось прерывать твою беседу, – сказала она. – Так что я скромно подождала в стороне.

– Ты слышала? – спросил я.

– Нет, но могу догадаться – исходя из того, что она уехала. Вот, бери.

Глотнув вина, я занялся мясом и хлебом. И сумел оценить их по достоинству, несмотря даже на растерзанное состояние своих мыслей.

– Скоро двинемся, – сказала Фиона, взглянув на бушующую грозу. – Сможешь ехать верхом?

– Думаю, да.

Я еще раз отхлебнул из горлышка.

– Только, понимаешь, Фиона, слишком уж много всего произошло. Я нахожусь в полном эмоциональном оцепенении. В некой Тени я сбежал из психушки. Я обманывал людей, я убивал. Я строил планы и сражался Я вернул себе память и пытался наладить свою жизнь. Я нашел свою семью и узнал, что я ее люблю. Я помирился с отцом. Я сражался, защищая его королевство. Я делал все, что только мог, для сохранения вселенной. И теперь, когда оказалось, что все мои усилия зря, у меня просто нет духу, нет сил скорбеть. Я ничего не чувствую. Прости меня.

Фиона поцеловала меня в лоб.

– Не все еще кончено. Ты снова станешь таким, как прежде.

Я покачал головой.

– Это, – промолвил я, – как в последней главе «Алисы». Мне кажется, если я крикну: «Ведь вы – всего лишь колода карт!», вы вспорхнете в воздух пригоршней раскрашенных картонок. Не поеду я с вами. Оставьте меня здесь. Да и кому я нужен – джокер?

– Сейчас я сильнее тебя, – сказала Фиона, – так что ты едешь.

– Нечестно, – промямлил я.

– Да ты доедай, доедай. Время еще есть.

Я вернулся к прерванной еде.

– Тут твой сын, Мерлин, – продолжила она абсолютно будничным голосом. – Хочет посмотреть на папашу. Позвать?

– Пленный?

– Да не то чтобы. Он не участвовал в битве – просто пришел сюда и попросил о встрече с тобой.

Я молча кивнул, Фиона исчезла. Я оставил еду и еще раз глотнул вина. Мне было, мягко говоря, не по себе. Ну что, спрашивается, скажешь взрослому сыну, о существовании которого ты не догадывался чуть не до вчерашнего дня? А как такой сын может относиться к отцу? А знает ли он, что решила Дара? И как мне вообще с ним себя вести?

Родственники мои держались слева, на почтительном от меня удалении. Я смотрел, как Мерлин отделяется от группы, идет… Я давно уже задавался вопросом, с чего это меня оставили в таком гордом одиночестве? Чем больше я принимал посетителей, тем очевиднее становился ответ. И с отъездом они не иначе как из-за меня тянут.

Влажный ветер, долетавший со стороны фейерверочно-яркой грозы, крепчал. Мерлин шел и смотрел на меня. Ничто в его лице, так похожем на мое собственное, не показывало, что происходит знаменательное событие. Как, интересно, чувствует себя Дара – сейчас, когда давнее ее пророчество о всеобщем уничтожении сбылось – или почти сбылось? Я задавался вопросом, какие у нее отношения с сыном. Я задавался очень многими вопросами.

Он наклонился и пожал мою руку:

– Отец…

– Мерлин…

Я посмотрел ему в глаза и встал, так и не выпустив его ладони.

– Не вставай, не надо.

– Ничего. – Я на секунду обнял его. – Я очень рад. Слушай, – добавил я, – давай выпьем.

И протянул Мерлину фляжку – тактический маневр, призванный скрыть то, что я не знаю, о чем с ним говорить.

– Спасибо.

Он сделал глоток и тут же вернул мне фляжку.

– Твое здоровье, – провозгласил я и тоже глотнул. – Извини, что я не могу предложить тебе стул.

Я сел на землю. Мерлин последовал моему примеру.

– Похоже, – произнес он, – никто из них не знает, чем ты занимался. Кроме Фионы, но она только и сказала, что тебе пришлось очень тяжело.

– Ладно, – отмахнулся я. – Главное, что я сюда добрался – тебя вот хоть увидел. Ты бы, сын, рассказал о себе. Какой ты? Как с тобой обходилась жизнь?

– Я слишком еще мало жил, чтобы много сделать, – ответил Мерлин.

Я предпочел пока не поднимать очень интересовавший меня вопрос – умеет ли он менять форму. Стоит ли, только что познакомившись с сыном, сразу вдаваться в то, что нас различает?

– Не могу себе даже представить, – сказал я, – что это такое – вырасти во Дворе Хаоса.

– А я не могу себе представить, что это такое – расти в каком-нибудь другом месте, – улыбнулся Мерлин. Улыбнулся впервые за все это время. – Я заметно отличался от окружающих, а потому часто бывал один. Меня учили всем обычным вещам – магии, обращению с оружием и ядами, верховой езде, танцам. Мне говорили, что когда-нибудь я стану правителем Амбера. Но это же теперь неверно, да?

– Не очень на то похоже, – согласился я. – В обозримом, во всяком случае, будущем.

– Отлично, – кивнул Мерлин. – Вот уж чем я не хотел бы заниматься.

– А чем бы ты хотел заниматься?

– Я хочу пройти Образ в Амбере, как мама, и получить власть над Тенями, чтобы бродить в них и смотреть на незнакомые вещи, и делать, что захочу. А я смогу? Как ты думаешь?

Я глотнул из фляжки и передал ее новообретенному сыну.

– Вполне возможно, – вздохнул я, – что никакого Амбера больше нет. Все зависит от того, добился ли твой дедушка успеха в некоем своем предприятии – а его самого уж нет, так что и спросить некого. Но так или иначе, Образ существует. Если мы переживем эту чертову грозу, я обязательно отведу тебя к нему, объясню, что и как надо делать, и тогда – иди, пробуй.

– Спасибо, – кивнул Мерлин. – А ты расскажешь мне о своем путешествии сюда?

– Не стоит, – поморщился я. – Когда-нибудь потом. Лучше расскажи, что там тебе про меня наговорили.

Мерлин отвел глаза.

– Меня учили, – сказал он наконец, – что в Амбере очень много плохого. – Пауза. – Меня учили, что я должен тебя уважать, потому, что ты – мой отец. Но при этом все время напоминали, что ты – один из наших врагов. – Еще одна пауза. – Я помню тот раз, в дозоре, когда ты пришел сюда и я тебя обнаружил сразу после схватки. Мною завладели сложные, смешанные чувства. Ты только что убил моего знакомого – а я восхищался тобой и не мог с этим ничего поделать. Я увидел в твоем лице черты своего собственного. Это было странно, необычно. Мне хотелось с тобой познакомиться ближе.

Очередной поворот неба, и над нами повисла тьма, все разноцветные огни сверкали над Владениями Хаоса. Неуклонное приближение грозы, ослепительный блеск ее молний стали еще заметнее. Я нагнулся, подобрал с земли сапог и стал его натягивать. Сиди – не сиди, а уходить придется.

– Мы продолжим беседу в родной для тебя обстановке, – сказал я. – Самое время укрыться от бури.