— Каков ее характер?

Король Франциск, испробовавший все, за исключением изнасилования, чтобы завалить ее в постель, и потерпевший неудачу, с вожделением рассматривал принцессу. Рене чувствовала, как его похотливый взгляд скользит по ее груди, животу, mons veneris [10]бедрам, ногам, и буквально ощущала его жадные и потные руки.

— Она обладает всеми пороками, свойственными дорогой шлюхе…

Рене задохнулась от возмущения. Лживый негодяй!

— …гордым самодурством своей матери, в совершенстве владеет всем арсеналом уловок и трюков своего отца, — с горечью продолжал король Франциск, не сводя глаз с обнаженного тела Рене.

Кардинал пытливо заглянул ей в лицо.

— Сколько любовников у вас было, Рене?

— Я не шлюха! — выкрикнула она и рассерженно топнула ногой, ничуть не испугавшись, а, напротив, преисполнившись отважной дерзости. — Если вы думаете, что сможете заставить меня лечь в постель к какому–нибудь заразному…

— Именно она нам и нужна, — ответила вместо нее мадам Маргарита.

Кардинал Медичи метнул на Франциска недовольный взгляд.

— Опытна в искусстве профессиональной cortigiana [11]? Впрочем, пожалуй, оно и к лучшему. Мужчины, как правило, умеют определять, какой путь у женщины за плечами. А чистота дорогого стоит.

— Чистота! — возмущенно фыркнула Маргарита. На любовном ристалище она могла дать фору любой скаковой лошади.

— Мне холодно, — вмешалась в непонятную для нее перебранку Рене. — От меня не будет никакой пользы, если я умру от воспаления легких.

— Вы можете прикрыться, — разрешил девушке кардинал. Когда она опять завернулась в простыню и набросила поверх нее накидку, он продолжал: — Флорентийский посланник отзывается о вас как о чрезвычайно искусной, ловкой и образованной девице ангельской красоты. Теперь я и сам в этом убедился. Он утверждает, что вы не склонны к обычному женскому времяпрепровождению и весьма сведущи в искусстве дипломатии. У вас есть иные навыки и таланты?

— Она с легкостью цитирует драматургов, философов, поэтов и теологов, — сухо ответствовала Маргарита. — Прекрасно танцует, поет и аккомпанирует себе на лютне. Разбирается в живописи и хорошо играет в карты. А ее хитроумным проделкам нет числа.

Какой неожиданный удар! Рене готова была задушить эту женщину, которую еще совсем недавно считала своей покровительницей.

— Как насчет академического образования? — полюбопытствовал кардинал.

— Ха! — презрительно фыркнула Маргарита. — Королева Анна наотрез отказывалась расстаться со своим маленьким талисманом. После смерти ее величества король Людовик проявил неожиданный интерес к девчонке. Он называл ее «не по годам развитое дитя, созданное по моему образу и подобию». Она стала хранительницей его секретов и ловкой лицемеркой. Не знаю, чего он надеялся достичь, забивая ей голову бесполезными знаниями и сведениями. Он своими руками создал особу, какую не потерпит ни один принц. К этой женщине следует относиться со всей осторожностью, ваше высокопреосвященство.

Рене кипела от едва сдерживаемой ярости. Она ни в чем не похожа на своего отца! Она была дочерью своей матери!

— Господи Иисусе, сжалься надо мной! Чего вы от меня хотите? Скажите мне, и покончим с этим раз и навсегда!

— Боюсь, что рассчитывать на ее лояльность не приходится, — добавила Маргарита. — Она никому не верит, и к ней тоже нет доверия.

— Я верила вам! — с горечью выкрикнула Рене. — Как глупо с моей стороны!

— Ее лояльность — это меньшая из моих забот, потому что ее легко можно купить. — Кардинал сел за стол и наполнил кубок вином. — Она очень молода. Вот что меня тревожит по–настоящему. Тем не менее… ее чистота и неопытность делают ее прекрасным инструментом, ибо кто заподозрит в свежей молоденькой девушке что–либо иное?

Король Франциск выглядел довольным, словно свинья, вывалявшаяся в грязи.

— Сестра, мы предлагаем тебе возможность обелить свое имя в наших глазах и вернуть наше расположение.

Ага! Вот, наконец, и началась торговля.

— Меня что, сошлют в монастырь? — поинтересовалась Рене.

— Наш всеблагой Господь предлагает грешникам бесчисленные способы искупить свои прегрешения, — изрек кардинал. — Девушка, желающая избавиться от греха распущенности, уходит в монастырь, но ведь вы не раскаиваетесь, не так ли? Вы сожалеете лишь о том, что вас поймали.

Рене слабо улыбнулась.

— Быть может, мне следует раскаяться в грехе беспомощности? — Она уже навлекла на себя такие неприятности, что еще одно дерзкое замечание не могло существенно ухудшить ее положение.

— У вас будет масса возможностей, чтобы раскаяться в этом, дорогая моя.

— Сослать тебя в женский монастырь, ха! — Длинноносый, в очередной раз демонстрируя, что он, как говорится, задним умом крепок, пренебрежительно фыркнул. — Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем ты сбежишь к родственникам своей матери в Бретань и поднимешь против меня восстание?

— Я никогда не предам Францию! — пылко вскричала Рене, свято веря в свои слова.

— Тогда давайте поговорим о вашем вознаграждении.

— О моем вознаграждении? — Рене, не веря своим ушам, в растерянности уставилась на кардинала. Неужели она что–то пропустила?

— На тот случай, если вы преуспеете, — уточнил он.

— В чем?

— Я вдвое увеличу твой аннуитет, — напыщенно провозгласил Длинноносый.

— В качестве платы за что? — настаивала Рене. Вряд ли это предприятие окажется полезным для ее здоровья.

— И вашему любовнику будет сохранена жизнь, — вместо ответа посулил ей кардинал. — Опять же, в случае вашего успешного и благополучного возвращения.

— Моего возвращения? Откуда, из Англии? — Сердце девушки тревожно забилось. — Но ваше величество ничего не скажет мне до тех пор, пока мы не договоримся об оплате и я не дам своего согласия на сотрудничество.

— Очень хорошо, — похвалил принцессу кардинал.

— Я же говорила вам, что она очень хитра и проницательна.

— Я не шлюха!

— Речь идет о поручении, выполнение которого невозможно доверить шлюхе, — поспешил успокоить девушку кардинал.

— Тем не менее, я решительно отказываюсь.

— Если ты сейчас откажешься, то наказание последует незамедлительно и будет именно таким, какое я тебе обещал, — ответил Франциск. — Субиз, казнь твоего любовника, потеря приданого и аннуитета. И, возможно, еще и обвинение в государственной измене.

— Соглашайтесь, вы только выиграете от этого. Однако, — увещевающий голос кардинала Медичи вдруг сталь жестким и твердым как сталь, — если вы примете наше предложение, а затем откажетесь, то наказанием для вас станет смерть.

— И вы всерьез полагаете, что я назову свою цену и приму решение до того, как узнаю во всех подробностях, что именно от меня требуется?

— Как только мы начнем переговоры, пути назад уже не будет, — подчеркнул кардинал Медичи. — А если вас постигнет неудача и вы попытаетесь сбежать…

— Я всегда выполняю то, за что берусь, — высокомерно сообщила Рене, ставя точку в бесплодной дискуссии. В то же время она лихорадочно взвешивала все «за» и «против». Насколько далеко она может зайти в попытках обеспечить собственное будущее? — От меня потребуется совершить смертный грех?

— Вас попросят выполнить священный долг, — заверил ее кардинал.

— С каких это пор шпионаж за англичанами превратился в богоугодное деяние? — с вызовом бросила Рене.

— Мы не просим вас шпионить за кем–либо, — пробормотал кардинал. — Да или нет? Решайте немедленно.

— Если меня поймают англичане, они меня казнят. Если я откажусь, вы казните Рафаэля. Если меня постигнет неудача, вы меня убьете. Следовательно, мне остается единственный выход — принять ваше предложение и с блеском выполнить его.

— Да! — жизнерадостно и в один голос вскричали король и кардинал.

— В качестве платы за свои услуги я требую герцогство Бретань и свободу Рафаэлю.