— Нет. Мое время пришло. Я устал жить. — Он всматривался в лицо Майкла. — Ты продолжишь мое дело и будешь служить этому миру, как служил я? Ты — последний хранитель мудрости, Майкл. На тебе лежит священный долг.

— Священный, милорд? Употреблять людей в пищу и навязывать им мою скверну и безумства? Это вы называете священным долгом?

— Ты… ничего… не понял… и ничему… не научился! — из последних сил взревел старый лорд. — Этот самый Бог, этот ревнивый, завистливый и мстительный Бог, именем которого были уничтожены мои собратья — разве ты не считаешь Его всемогущим?

— Считаю.

— А идею сотворения мира — безупречной или порочной?

— Безупречной.

Последний ночной призрак с трудом приподнялся на локте.

— Тогда каким же образом я могу быть скверной? Разве не был я сотворен вместе с этим миром? Разве я — не слуга его, подобно всем прочим созданиям? Храни мудрость и красоту, Майкл. Это мое завещание тебе.

Майкл погрузился в раздумья. В покоях старого графа воцарилось молчание, тяжкое, как грозовая туча. Хранитель мудрости. Бесценные библиотеки, шедевры художников, открытия ученых, труды целителей и прочих людей, служащих человечеству, которые так легко погибают в огне войны. Обязанность сохранить для будущих поколений безграничные знания, накопленные человечеством, и впрямь можно смело назвать священной.

— Сделай для меня одну вещь, — пробормотал старый лорд. — Отнеси меня в смотровую комнату бастиона. Я хочу увидеть солнце.

— Оно сожжет вас! — Как сожгло его самого в те мгновения, когда его человеческая кровь сопротивлялась крови Геспера.

— Ты помнишь, — утвердительно произнес милорд.

— Для чего вы это сделали? Почему позволили солнцу обжечь меня, если могли запросто выпить мою кровь еще до того, как я выпил вашу?

Его приемный отец слабо улыбнулся.

— Подсолнушек, я не мог отнять у тебя все то, что тебе так дорого.

— Ваш план мог не сработать. — В его теле вспыхнула война, которую начали солнце, вода и кровь ночного призрака.

— Солнце — мой злейший враг. Оно пощадило тебя. А вот то, что оно раскрасило тебя в свои цвета, стало для меня посланием. Оно означало, что мое время истекает. И вот сейчас я встречусь с моей солнечной богиней. Смейся над ней, когда я буду умирать, потому что я воссоединюсь со своим сыном. Он долго ждал меня в подземном мире. Отнеси меня в смотровую комнату, Майкл.

Майкл подсунул руки под большое, но уже легкое тело старого графа, поднял его и прижал к своей груди.

— Вы никогда не рассказывали мне о своем сыне, лишь упомянули о нем, — проговорил он, поднимаясь вместе со своим лордом в смотровую комнату.

— Когда–то я полюбил дочь Евы, египетскую куртизанку. Она была прекрасна. И очаровала меня. Она подарила мне сына, единственного сына. Гесперы совокупляются только по любви, Майкл. И еще мы однолюбы. А она любила многих. И предала меня. Ее новый возлюбленный, король, приказал ей пронзить мне сердце серебряным кинжалом. Она попыталась и умерла из–за этого. Вон туда! — сказал граф Тайрон, когда они вошли в комнату. — Положи меня под смотровым окном в куполе.

— Влюбляйся и очаровывай, но не люби. Как умер ваш сын? — Юноша опустил старого графа на пол.

Туча закрыла солнце.

— Мы попали в засаду. Солнце уже вставало над горизонтом. Мы много дней не пробовали крови. Я обратился в туман. Эмилиано замешкался. Они его уничтожили. — Его лорд и покровитель прошептал заклинание, строго глядя на тучу, и та испуганно умчалась прочь. — Ага! Вот оно! Огненная богиня…

Майкл вздрогнул от неожиданности. Ему показалось, что он ослышался.

— Эмилиано? Нет! Он не умер! Он находится в Риме, в темнице! — Майкл протянул руки к своему лорду, чтобы оттащить его в сторону и спасти его. — Ваш сын жив! — кричал он. — Жив!

Но было уже слишком поздно.

Последний стон боли сорвался с помертвевших губ старого лорда, и они превратились в пепел.

— Спаси его… ради меня…

Майкл упал на колени перед кучкой пепла и еще долго не сводил с нее глаз.

Майкл не приехал к Рене в Амбуаз. Не ждал он ее и в Бретани. Весь мир только и говорил, что о его доблестных подвигах. Вскоре Церковь заявила о роспуске своей тайной армии deletoris, существование которой утратило всякий смысл.

Дни складывались в недели, а Рене все ждала Майкла. Но тщетно. Она постоянно звала его, но он не откликался на ее зов и не приходил к ней.

Принцесса решила объехать свои владения, как подобает полновластной хозяйке, и взяла с собой Франческо, ее новоиспеченного маршала. Она затеяла кое–какой ремонт в замках, наняла профессиональных управляющих и даже навестила своих бретонских родственников и арендаторов.

Лето пришло на смену весне, и девушке полюбились долгие прогулки вдоль прибрежных утесов. Море успокаивало ее. А Рене чувствовала себя ужасно одинокой. Нежность, которую пробудил в ней на краткое время Рафаэль, представлялась ей легкой пеной на волнах огромного океана любви к Майклу Деверо. Он считал, что оказывает ей большую услугу. Он ошибался. О, как же сильно он ошибался…

— Имейте терпение, — говорила ей в таких случаях Адель. — Любовь придет.

— Когда? Когда же он придет?

— Когда вы будете меньше всего ожидать этого.

Так и получилось. Вернувшись однажды после своей ежедневной прогулки вдоль утесов на берегу моря, Рене застала у себя в саду посетителя, увидеть которого она ожидала меньше всего.

— Ваше высокопреосвященство! — Девушка присела в реверансе.

Ее гость расположился на скамейке, сиденье которой устилали мягкие подушки, шумно и быстро поглощая фрукты, лежавшие на позолоченном блюде, и запивая все это яблочным бренди. Подол его роскошной ярко–алой сутаны ниспадал до земли, закрывая ноги.

Кардинал Медичи улыбнулся.

— А вы, я вижу, гуляете босиком, мадам?

— Я была на пляже, — сдержанно ответила принцесса, гадая, что ему могло понадобиться, и опустилась на стульчик напротив.

— И вам ничуть не любопытно, в чем причина моего столь неожиданного визита?

— Я уверена, что ваше высокопреосвященство просветит меня на этот счет, если сочтет нужным.

— Ваш супруг в Ирландии, насколько я слышал.

— Да, это так.

Кардинал бросил вопросительный взгляд на ее живот.

— Я не вижу ребенка у вас под юбкой. Какое несчастье, что вампиры неспособны зачать детей! Вы не ждете его появления в ближайшее время?

У Рене лопнуло терпение, и она вспылила.

— Предупреждаю вас, он очень плохо воспринимает угрозы, адресованные…

— Никаких угроз. Я прибыл к вам с миром. У меня есть для вас кое–что. — Он кивком головы указал на большую дорожную шкатулку, стоящую на краю стола. — Эта штука умеет говорить.

Рене развернула лежавший внутри пакет. В руках у нее оказалась древняя книга.

— Эта книга является собственностью Церкви. Я отдал специальное распоряжение, чтобы ее доставили из Рима вам. На время, разумеется. Нужную страницу я отметил. Прошу вас, прочтите примечание внизу.

Мелкий почерк разобрать было нелегко. «Кровь молодого человека, казненного за веру, обладает способностью исцелять». Она резко подняла голову и встретила лукавый взгляд кардинала, устремленный на нее.

— Пятьсот лет назад одного монаха–подвижника по имени Агапит укусил вампир, отчего тот сам превратился в монстра. Агапит, будучи верным слугой Господа, возненавидел свой недуг. И он принялся рьяно искать исцеление. В конце концов, он нашел его. Кровь святого, казненного за веру, вновь превращает вампира в обычного человека. Агапит выпил такую кровь и вновь стал простым смертным.

— Кровь святого! — в бешенстве прошипела Рене. — И вы продаете подобные индульгенции в Риме?

— Нет. — Кардинал больше не улыбался. Он наклонился к девушке и заговорил негромким шепотом: — Но я знаю, где можно отыскать кровь святого. В кафедральном соборе в Неаполе хранится стеклянный сосуд с кровью святого Януария [101], молодого человека, погибшего за веру. Так вот, если ваш супруг и повелитель выпьет эту кровь, то выздоровеет и вновь станет обычным человеком. Вы ведь хотите этого, мадам, не правда ли?