— Ладно, ладно, — нехотя пробормотал первый Хранитель, стараясь подавить в себе желание начистить рожу бывшему соотечественнику. Он и так-то ему не нравился, а чем дальше в лес в прямом и переносном смысле слова — тем сильнее неприязнь. — Ты прав, Смерть. Пойду, пожалуй, передохну немного.
"…и полюбуюсь на "тренировку" с близкого расстояния", — продолжил мысленно блондин, затем вздохнул, вспомнив о паранойе, мысленно поздравил себя с помешательством на почве ревности, наградил недобрым словом Заветный Дар с его душевными связями, предков-собственников и обнаглевшего в край "учителя", после чего повторно испытал большую потребность съездить кому-нибудь по лицу. Можно и себе… для отрезвления и возврата к реальности, которая, кстати сказать, изобилует массой нерешенных проблем. А он, словно изголодавшийся зверь при виде желанного "блюда" теряет бдительность и начинает размышлять совсем не о том, чего требует ситуация. Это похоже на какое-то наваждение… И как определить, в чем кроется его причина, неизвестно. Может, подобно наркотику действует связь, усилившаяся после нескольких часов в дриддереве? Или так на нем сказывается влияние колдовского леса? А возможно, во всем виноват проклятый ритуал Единения, слепивший их с некогда ненавистным корагом в единое целое? И пусть человеческая личность заняла в этом переродившемся существе главенствующую роль, характер все равно претерпел некоторые изменения, растеряв весь социальный лоск, что долгое время удерживал на коротком поводке его истинные черты. Те самые, что всегда были ему присущи, но никогда не проявлялись в открытую. Просто потому, что Арацельс с детства сознательно подавлял их, считая чем-то неправильным, если не сказать — порочным. Сейчас все иначе, и сейчас… именно сейчас, он впервые за долгие годы был в мире с самим собой.
Собственнические замашки? А что поделаешь, если это у него в крови. Холодный расчет и жестокость поступков? Так вынужденная же! На что только не пойдешь для достижения поставленной цели. Эмоциональный голод, который так легко и приятно утоляется наедине с женой, обострившиеся звериные инстинкты… все это кажется таким естественным, настоящим. И вовсе не раздражает, как бывало раньше. Он такой… отныне и навсегда. Эгоистично? Ну, и что? Если кому-то не нравится, это их сугубо личное дело!
Впрочем, все упорно делали вид, что ничего в нем не изменилось. Не считая внешних метаморфоз, конечно. В отличие от остальных Хранителей, его вторая ипостась давала о себе знать с завидной частотой, к тому же на территории миров, что само по себе нонсенс. Облик монстра мог сохраняться за пределами Карнаэла не больше часа-двух, и только в том случае, если Хранитель телепортировался в звероподобном состоянии. Это произошло с Арацельсом пару дней назад, сейчас же с ним творилось нечто иное. Частичная трансформация или полная — не суть. Она была подконтрольна ему и в то же время находила любую лазейку, чтоб пробиться сквозь человеческий облик в моменты его сильного эмоционального напряжения. Рыжие пряди, черные когти, меняющие длину острые клыки — такие красноречивые напоминания о том, что он больше не человек. Теперь навсегда, а не в период условной ночи. Вот только каких-либо сожалений или угрызений совести мужчина по этому поводу совершенно не испытывал. Внутренне он ощущал себя прежним, разве что более откровенным и менее закомплексованным. Подумаешь, когти! Это даже удобно. Крепкие, острые… идеальное оружие, которое всегда под рукой. То есть на руках. А клыки и частичная смена масти, ну… Арэ нравится, а мнение остальных в данном вопросе его не особенно интересует. Хотя, если вспомнить, эта странная девушка к нему и в мохнатом виде отвращения не испытывала. Даже поцеловала чудачка, надеясь вернуть к жизни в Преисподней. Что она там говорила о себе? Поклонница фильмов ужасов? Ну, этого добра у нее теперь и в реальности много, а скоро будет еще больше. Для полноты ощущений достаточно просто вернуться в Карнаэл. А все потому, что его идея… замечательная идея убить одним выстрелом двух зайцев: сохранить Равновесие миров и дать шанс на новую жизнь Катерине… потерпела крах!
Райс не лгал, говоря, что девушка погибнет, если попытается покинуть эту связку. Он даже под нажимом Арацельса провел наглядный эксперимент, открыв портал во владения перевертыша. Четэри с Лемо лично убедились в том, куда ведет переход. Катя же не дошла до него нескольких шагов. Побледнела, затем скорчилась от боли и, жалобно застонав, повалилась на землю. Откачивали ее минут пятнадцать. После чего она заявила, что если муж и остальные все-таки вознамерились ее убить, то, ради всего святого, пусть выбирают методы помягче. И хоть первому Хранителю было не по себе из-за идеи с проверкой, он не жалел о содеянном, так как хотел быть уверенным наверняка! Странно, что она этого не поняла. Больно ей, неприятно, а что делать? Это был шанс, и упускать его, поверив на слово одноглазому, мужчина не желал. Да только как убедить обиженную женщину, что подобные жертвы необходимы для ее же блага? Одно радует: его Арэ на редкость отходчивая особа, с нестандартным взглядом на многие вещи. Удивительная женщина, да… Именно что от слова "удивлять".
Она озадачивала его на протяжении всего дня, каждый раз выкидывая что-то новое, отчего он либо впадал в ступор, либо злился, а пару раз даже по-настоящему обиделся. Правда, не надолго. Первым делом его очаровательная супруга двинула ему кулаком под ребра, как только он выбрался вслед за ней и Маей из нутра дриддерева. От неожиданности Арацельс не успел заблокировать удар. Да и куда там! Когда на тебя так нежно смотрят, мило улыбаются и, якобы прильнув… со всей дури бьют в район солнечного сплетения. А рука у молодой жены, как выяснилось, совсем не легкая. Способность дышать вернулась к Хранителю лишь через минуту. И не суть, что она пропала больше от изумления и неожиданности, нежели от боли.
— Извращенец, — заявила Арэ, отступив от него на шаг.
— А сама? — ядовито поинтересовался он, когда воздух, выбитый из легких, вернулся на законное место вместе с временно потерянным даром речи. — Твое недавнее поведение образцом целомудрия не назовешь.
— Не я устраивала "порно-фильм" для всяких там… дриад, — ничуть не смущаясь, парировала Катя и, немного подумав, чмокнула его в щеку. — Больше так не делай. До сих пор передергивает от мысли, что мы там были не одни, — сказала она, после чего развернулась и спокойно потопала к галуре, заинтересованно поглядывающей на них.
Вот так! Объяснений не потребовала, обвинениями не закидала, истерик не устроила… треснула, высказалась и поцеловала. Ну? И как это понимать? Да и что она вообще хотела? Чтоб он прочитал ей лекцию о местных правилах, сидя на ветке? Так после этой информации ее в дупло силком было бы не затащить, не говоря уже о том, чтобы убедить заняться там любовью. Сама ведь призналась, что не терпит свидетелей в подобной ситуации. А он хотел защитить ее, что вполне было способно сделать волшебное дерево, и не совсем мог Хранитель с магическим резервом, почти полностью растраченным на создание сложных порталов и не менее сложных "ошейников". Великолепное оправдание его действий! Логичное, благородное и… не до конца честное. Ибо хотел он… не только этого.
Дальше — больше. Не успели они пройти и десятка метров, как Катерина с очень сосредоточенным видом начала бормотать какие-то числа. Она то складывала, то вычитала, попеременно приставая к нему и к Смерти с вопросами о том, как соотносятся сутки в Карнаэле и других мирах с Земным временем. В конечном итоге, Арацельс не выдержал и поинтересовался, чем она занята? Ответила, что высчитывает безопасные дни. Мужчина не понял, решил уточнить и чуть не споткнулся, когда услышал удивленное: "Пытаюсь определить, нужны ли мне противозачаточные средства? Не хочу быть беременной, а что?"
Да ничего! Нет, он, конечно, был уверен, что подобная перспектива им обоим не светит, слишком нереальной казалась возможность Хранителя Равновесия стать отцом. Да и мысли о зачатии, учитывая обстоятельства, были, по меньшей мере, не уместными. Что ни день, то сюрприз… и каждый последующий опасней предыдущего. Какая беременность, какие дети, какие, к демону, БЕЗОПАСНЫЕ ДНИ?! А она? Не понимает этого? Или желание не иметь от него ребенка сильнее угрозы собственной жизни?