Стефания же сидела и молча ковырялась в тарелке. Ела через силу, ради ребёнка, моля бога послать ей временную глухоту. Она уже знала, что комната гостьи будет неподалёку от спальни и мужа, и догадывалась, как все втроём проведут время. Хотя леди Инесс не жена, Ноэль не заставит её насильно делить ложе с Сигмуртом.
Прибежали собаки виконта. Тот кормил их с руки, нахваливал перед гостьей. А по нению Стефании, они были самыми мерзкими тварями в мире: на руке ещё не зажили следы от укуса любимой суки супруга. Псы по-прежнему её не любили, могли цапнуть - хоть не разорвать на куски.
После обеда играли в шарады. Леди Инесс блистала и здесь, показав себя умелой лицедейкой и танцовщицей. Стефания на её фоне казалась серой и неуклюжей.
Она задыхалась от обиды, от унижения, которому подверг её супруг. Но теперь Стефания улыбалась, холодной светской улыбкой. Пересиливая себя, хвалила остроумие леди Инесс, смеялась над её шутками, не забывая поглаживать живот и заставлять поблёскивать кольцо на пальце. Пусть любовница Ноэля почувствует себя хоть в чём-то уязвлённом, ведь она просто шлюха. Красивая ухоженная шлюха, такая же, как та новая фаворитка короля. Но ей-то нечего рассчитывать на удачный брак, её никто не возьмёт, прямая дорога в содержанки. Была бы воля Стефании - отправила бы соперницу к публичным девкам.
'Да по сравнению с ней Хлоя святая! - подумала виконтесса, предложив аккомпанировать леди Инесс. Музицирование входило в обязательную программу воспитания представительниц благородных семейств. - Сестра не соблазняет чужих мужей, не унижает жён, блюдёт внешние приличия. Слова о ней плохого не слышала'.
- Вам, наверное, тяжело, - леди Инесс скосила глаза на живот Стефании.
- Разве музыка может быть тяжела? - в который раз фальшиво улыбнулась виконтесса. - Право, мне гораздо сложнее сидеть и ничего не делать.
- Но в вашем положении…
- Ну что вы, со мной благословение божье. Когда окажитесь на моём месте, поймёте, что дитя дарит крылья.
Леди Инесс промолчала, покосилась на виконта. Тот ничего не ответил ей и велел принести лютню.
Душу Стефании грела фальшь голоса соперницы, когда как её пальцы легко перебирали струны. Голос - тоже дар божий, а господь не дал бы его такой женщине. Сама Стефания петь не умела, но и никогда не вызывалась потешить самолюбие на людях.
Когда Стефания поднялась, чтобы лечь спать (она и так полчаса боролась со сном, не желая оставлять эту троицу наедине), леди Инесс придвинулась ближе к виконту. Очи долу, на губах - лёгкая улыбка. Она декламировала какую-то поэму, разумеется, любовного характера. Ноэль внимательно слушал, периодически прерывал её, чтобы уточнить рифму. В поэзии он ровным счётом ничего не понимал, но собеседница бурно превозносила его способности, заверяя, что с его исправлениями только лучше.
Сигмурт, тоже внимавший леди Инесс, краем глаза заметил гримасу невестки.
- Позвольте помочь вам подняться по лестнице, миледи.
Он подошёл к Стефании, взял её под руку и увёл из комнаты. Хмыкнул и покачал головой:
- Я думал, вы умнее.
- А ваш брат порядочнее. Вы тоже с ней, с этой драной кошкой…
- В постели она хороша, хотя попка у тебя лучше. И стонешь ты так стыдливо, что хочется отодрать ещё раз. А Инесс… Она всякие штучки знает. Эх, - вздохнул Сигмурт, в полутёмном холле шлёпнув невестку по ягодицам, - вас бы в одну постель!
- Милорд, - возмутилась Стефания, - это разврат!
- Да не больший, чем когда мы с братиком тебя зажимали в обе дырочки. Только гораздо приятнее.
- Я с этой шлюхой в одну постель не лягу!
- А с сестричкой? - подмигнул Сигмурт. - Или какой-нибудь скромницей, которая всё ещё регулярно на исповедь ходит? Ты бы её поучила…И не надо на меня так смотреть: при дворе это привычное дело. Да и пора бы знать, что чем больше женщин в постели мужчины, тем лучше.
- Только бы этого мужчину хватило на всех этих женщин, - отвернувшись, пробормотала Стефания.
- Меня хватит, - рассмеялся деверь, привлекая её к себе. Прикусил ушко и отпустил. - Тебе ли не знать? А с сестрёнкой-то чего стесняться? Голенькими друг друга сызмальства видели, обе подо мной лежали…
- Ваши фантазии недостойны порядочного мужчины. Хлоя замужем…
- Да ты как бы тоже. Ладно, рожай спокойно, потом, при королевском дворе, разберёмся. И ты согласишься, птичка, я уговорю, - его дыхание щекотало шею. - Заодно увидим, сравним, выполнил ли я своё обещание.
- Выполнили, - покраснела Стефания. - Но я ещё раз повторяю, что…
Сигмурт не дал ей договорить, накрыв губы поцелуем. С неохотой оторвавшись от них, деверь прошептал:
- Чёрт бы побрал твой живот! Может, он не так велик, чтобы немного пошалить?
- Вас ждёт леди Инесс, - напомнила Стефания.
Сердце грело то, что хотя бы на уровне плоти один из братьев предпочитает её, а не голубоглазую блондинку.
- Да она давно к Ноэлю на колени перебралась. Понятия не имею, нужен ли ей сегодня третий. А лучше быть первым, верно?
Стефания промолчала. Деверь, поддерживая под локоток, помог взойти по лестнице, проводил до спальни и вошёл, притворив за собой дверь.
- У них там надолго, пока в охотника и зверя не наиграются. Впрочем, сама услышишь. А я пока хоть на живот твой гляну, а то братец к собственному ребёнку не подпускает. Ты умница: я слышал, что сказала повитуха. Ну, так похвастайся!
Он по-хозяйски развалился на постели. Стефания села рядом, спиной к нему. Сигмурт высвободил её от лифа платья, расшнуровал корсет и накрыл ладонью живот. Сначала гладил только его, затем обратил внимание на набухшую грудь.
- Да, разнесло тебя, какие уж развлечения! Ребёнку навредим. Хотя ты у меня девочка обученная, кое-что сделать можешь.
- А взамен? - Стефания со вздохом осторожно опустилась на постель.
- Торгуешься? Что-то новенькое! Ты же моя должница…
- Вы выставите эту блудницу.
- Да она сама скоро уедет: они в Норрж собирались, на праздник Летнего солнцестояния. По этому случаю один маркиз устраивает карнавальное представление.
- Он едет с любовницей? - она подскочила и тут же с тяжёлым вздохом легла обратно: совсем забыла о животе и ребёнке, они резких движений не терпят.
- Не с беременной же женой, которая и часа не высидит, - Сигмурт погладил её по волосам. - Да тебе же лучше: доносишь спокойно. Когда Ноэль вернётся, уже лежать будешь, с повитухой болтать.
Стефания закусила губу, а затем потянулась к завязкам штанов деверя:
- Давайте, вы же хотели. Только я тоже хочу.
- Это что-то новенькое, хотя я непротив. Ладно, посмотрим, как и куда тебя аккуратненько. Не всё ж им развлекаться?
Подмигнув, Сигмурт поднялся на колени, с довольной улыбкой наблюдая за тем, как Стефания пытается вспомнить уроки сестры. Куда деть вторую руку, она, определённо, не знала, а вот губы действовали намного увереннее, приближая миг блаженства.
Стефания, преодолевая брезгливость, старалась изо всех сил, за что была вознаграждена бурной реакцией деверя.
Промелькнула мысль: вот так же, возможно, кончает Ноэль во рту той шлюхи. И даже не в спальне, а там, внизу, будто в борделе. Бог им, конечно, судья, но тогда и она имеет полное право быть с другим мужчиной, который не причиняет ей боли, так аккуратно орудует членом внутри. Вводит неглубоко, нерезко…
Закончив, Сигмурт заявил, что с неё хватит, а то что-нибудь повредят, 'даже если с тылов зайти', пожелал невестке спокойной ночи и пообещал прислать горничную.
Наутро Стефания проснулась рано, до того, как поднялись муж, его любовница и брат. Полежав немного, встала, накинула пеньюар и спустилась в буфетную. Там, в шкафчике, стояли лекарства, а у неё болела спина.
Насыпав на кончик ножа белого порошка, Стефания спросила воды и развела его в кружке. Положив пакетик обратно, она хотела уйти, но взгляд наткнулся на рвотный камень, иначе называемый ипекакуаной.
Стефания улыбнулась, измельчила корень ипекакуаны и, зажав добычу в кулаке, вернулась на кухню.