Балам бывал в Наранхо лишь раз, три года назад в составе торговой экспедиции. Он отправился туда вместе с Синей Цаплей и Чальмеком, поскольку Белый Нетопырь решил, что его ученики должны познакомиться с другими городами. У него остались не слишком ясные воспоминания об этом походе, хотя теперь он был рад, что город, уже показавшийся вдали, не казался ему совершенно незнакомым.
Войско Караколя теперь перешло на бег, устремившись к центральному акрополю, где находилась резиденция королевской семьи. Приказ был ясен: как только дворец и его службы будут захвачены, город Наранхо падет.
Несколькими минутами ранее Улиль устроил последний привал и на некоторое время уединился со своими помощниками. Веткой он нарисовал на земле задачу для каждого из них. Все они хорошо знали город, а потому лишь молча кивали головой, не задавая вопросов. Сейчас воины Караколя, словно клещи, сжимались вокруг своей цели. Треть войска оставалась в арьергарде, не теряя контакта с основными силами, готовая прийти туда, где она будет необходима.
С первыми признаками сопротивления столкнулось крыло, которым командовал Улиль и в котором шел Балам: послышался свист стрел, пронизывающих воздух. Щиты поднялись, закрывая тела, хотя не всем было ясно, откуда на них напали. Раздались звуки падения деревянных копий, резкие и частые, сопровождаемые порой криками боли.
Балам увидел, как невозмутимый Улиль указал на место, откуда их атаковали, — высокое здание, скорее всего казарма, и громким голосом отдал приказ.
Группа лучников заняла позицию для контратаки, в то время как остальные по команде Улиля и своих непосредственных начальников продолжали двигаться к цели.
Решение оказалось правильным, ибо замысел противника заключался в том, чтобы выиграть время, пока войско, защищавшее акрополь, соберется снова. Воины Караколя фактически взяли город, когда Улиль со своими солдатами прорвался за его стены, потому что основная часть сил Большого Скорпиона находилась в сельве, преследуя призрачное войско, а те, кто остался, были не в состоянии оказать серьезное сопротивление, хотя, как предполагал Улиль, это были в большинстве своем представители королевской гвардии, отборные, наиболее подготовленные солдаты.
Клещи сомкнулись на акрополе, и сопротивление стало бессмысленным. Когда осажденные увидели, что по приказу Улиля группа, остававшаяся в арьергарде, ворвалась на улицы, ведущие к Большой площади, и подавляющее превосходство нападавших стало очевидным, командир защитников города приказал прекратить сопротивление и громко объявил, что сдается.
Улиль также отдал своим воинам приказ остановиться и, еще раз демонстрируя свою легендарную отвагу, отправился к позициям неприятеля, даже не надев доспехов. В обоих лагерях воцарилась полная тишина, пока люди наблюдали за этим великим военачальником, украшенным атрибутами Ордена Шакала, в одиночестве пересекающим нейтральную территорию.
Несколько секунд спустя на верхних ступенях лестницы показалась фигура, тоже одинокая. Этот человек также отличался высоким ростом и крепким телосложением. Его роскошный плюмаж и ожерелья из цветов показывали, что это был воин Ордена Ягуара. В правой руке он держал обнаженный меч с обсидиановым острием.
Улиль ждал, не двигаясь, скрестив руки на груди, пока его противник не подошел к нему. Молчание зрителей позволило всем услышать слова воина Наранхо.
— Ты победил, и сделал это с честью. Мы уже с тобой однажды встречались, Улиль, и в прошлый раз эта встреча не была для меня такой печальной. Возьми мой меч и располагай моей жизнью, потому что так угодно богам. — Держа оружие за острие, он протянул его воину Караколя.
Улиль взял меч и некоторое время рассматривал его. Потом он взглянул в глаза человека, стоящего перед ним. Лица обоих колоссов казались высеченными из камня.
— Да, Кос, [53]мы с тобой знакомы и уважаем друг друга. Мы даже состязались в лучшие времена. [54]Нет ничего более тяжелого для воина, чем признать поражение, но ты сделал это мудро, заботясь больше о своих людях, чем о своей гордыне. Если бы вы продолжили сопротивление, здесь лежала бы груда бездыханных тел. — Чуть заметная улыбка скользнула по губам Улиля. Склонив голову, он вернул меч воину Наранхо. — Поверь мне, Кос, ты здесь храбрее всех, и пусть боги тебе даруют жизнь, а не царство мертвых. — Сделав шаг вперед, он протянул руку своему противнику, а тот ответил жестом воинского приветствия.
Балам не понял, откуда раздались первые радостные возгласы, — из лагеря противника или из его собственного. Или же они прозвучали одновременно? Но несколько мгновений спустя акрополь и вся обширная площадь, которая его окружала, огласились хвалебными криками в честь обоих военачальников, и таким образом, в этой схватке оказалось гораздо больше победителей, чем побежденных.
Балам наблюдал за тем, как на город опускается вечер, сидя на одной из террас акрополя. Он был погружен в глубокие раздумья, и душа его пребывала в меланхолии, созвучной краскам заката, расписавшим небо над деревьями.
Никте в городе не оказалось. Не нашли также и Большого Скорпиона, Черного Света, никого из членов королевской семьи мужского пола. Женщины же оставались в своих помещениях, а высшие чиновники двора — в различных дворцовых службах.
Кос сообщил им с легким оттенком презрения в голосе, что король с небольшой свитой покинул город за несколько часов до атаки войск Караколя; их сопровождал эскорт воинов королевской гвардии.
— Уже не в первый раз Большой Скорпион предчувствует то, что должно произойти, — сказал им Кос. — Похоже, у него есть осведомители среди богов… или в потустороннем мире. Мне он не дал никаких объяснений, но потом я узнал, что он сказал Человеку с Высоким Жезлом, будто речь идет о давно запланированном путешествии. Он назначил его главой тех, кто остался в городе, с приказом оказывать сопротивление вашим воинам, если вы появитесь, но не объяснил при этом, какие у вас могут быть причины для нападения на нас. Он никому не сказал, куда направляется. И поверьте мне, это все, что я знаю. — Потом он повернулся к Баламу, чтобы ответить на его вопрос. — Да, девушка, которую ты имеешь в виду, уехала с ними.
Человек с Высоким Жезлом тоже не смог ничего добавить к сказанному Косом. Это был пожилой мужчина, которого больше беспокоила его судьба, чем сохранение собственного достоинства. Но никто не сомневался в том, куда именно направились беглецы: в город Тикаль.
— Действительно, королю больше некуда деваться, — констатировал Улиль. — Без сомнения, быстроногие посланники уже помчались к нему, чтобы сообщить о захвате Наранхо. Он попытается вовлечь в конфликт Тикаль и добиться того, чтобы войско Черепа Зверя вернуло ему город.
— Ему это удастся?
— Кто знает… У нас есть сведения, что Череп Зверя уже стар и болен, а потому вряд ли предпримет военную экспедицию. Но он может приказать совершить ее. Хотя полагаю, что Калакмуль его разубедит. Я уже позаботился, чтобы новости о нашей победе дошли до их короля.
Балам кивнул. Перед тем как переселиться в тело животного и вылететь по направлению к Наранхо, Белый Нетопырь сказал ему, что днем раньше их гонцы отправились в город Калакмуль, чтобы проинформировать о приближающихся событиях. Сам К’ан II вручил им послание, которое они должны были передать. Союзный город находился далеко, но гонцы были тренированными бегунами, необычайно быстрыми. Отношения между Тикалем и Калакмулем десятилетиями были неприязненными, но две могущественные державы всегда относились друг к другу с уважением, и не так легко было спровоцировать одну из них на враждебные действия в конфликте, не затрагивающем ее непосредственно.
— Кроме того, я знаю, что ты этого не допустишь, любовь моя, — пробормотал Балам, когда солнце уже садилось за горизонт. Он с печалью вспоминал Никте, пока на город опускалась ночь, и это лишь усиливало его чувство одиночества.