Вдруг она вспомнила о ноже, безопасно спрятанном в ботинке, единственное место, которое жаркие руки американца не обыскали. Как ей достать его? Она взглянула на мужчин, ее глаза были большими и умоляющими.

– Пожалуйста, помогите мне. Я чувствую себя такой больной. Я чувствую, что… – закрыв глаза, она упала на землю, при этом, падая, она постаралась засунуть ботинок под свои широкие юбки.

– Брось это, парень. В какую мрачную историю все это превратилось! Оставь ее здесь, и мы можем продолжить нашу попойку в более благоприятной обстановке, – Томас направился прочь.

– Не так быстро, Том, – прервал его Куинн. Он посмотрел вниз на неподвижное тело у его ног. Одной половиной лица девушка прижималась к краю появившейся от дождя лужи, неровные концы ее волос глубоко утонули в грязной жиже. Куинн почувствовал вспышку жалости к этому несчастному созданию и огляделся в поисках более сухого места, куда можно было бы положить ее.

Через полуоткрытые глаза Ноэль увидела, что американец начал наклоняться к ней. Прежде чем он смог коснуться ее, она выхватила из ботинка драгоценный нож, проворно вскочила на ноги и угрожающе выставила его перед собой.

– Ни шагу дальше, или я вырежу твое холодное сердце. Клянусь, я это сделаю, и подвешу его перед твоим презренным лицом!

– Я так не думаю, – он одарил ее странной, быстрой улыбкой, секундная жалость была забыта. Он медленно начал обходить ее, руки были крепко прижаты к телу.

Ноэль отпрянула назад, держа нож как талисман, защищающий ее от всякого зла. Она выглядела как маленькое животное, борющееся за выживание: волосы в диком беспорядке, из огромных глаз летят убийственные искры, алый рот решительно сжат.

Американец безжалостно надвигался на нее, легко балансируя на пятках.

«Может быть, он ненормальный?» – мелькнула у Ноэль безумная мысль. У нее был нож, он был безоружен, и тем не менее, казалось, не испытывал ни капли страха. Потом, когда пятка девушки уткнулась во что-то твердое, она поняла, почему. Он прижал ее к стене!

Обезумев от ярости, Ноэль замахнулась на него, готовая вонзить нож в его насмешливое лицо. Но ее запрокинутая рука представляла собой легкую цель. Одним быстрым движением американец обхватил ее запястье и безжалостно вывернул его. Взвизгнув от боли, девушка непроизвольно разжала руку.

Недоверчивым взглядом она наблюдала, как нож описал в воздухе дугу и затем упал вниз. Клацанье металла по мостовой оповестило о ее поражении. Не веря своим глазам, Ноэль уставилась на его лезвие, теперь уже тускло поблескивающее в грязной луже.

Громкий хохот разрушил напряжение момента. Ноэль перевела взгляд на Томаса. Он согнулся пополам от смеха, слезы пьяного веселья текли по его красному лицу.

– Половина щеголей Лондона не рискнет перейти тебе дорогу, – грубо хохотал он, хватая ртом воздух, – но эта маленькая проститутка, весящая не больше семи стоунов, имеет явную наглость бросить тебе вызов один на один. – Он весело хлопнул себя по коленям. – Какая великолепная история, чтобы поделиться ею у Ватье!

Куинн криво улыбнулся приятелю, еще крепче сжимая запястье Ноэль.

– Не спеши со своими сказками, Том. Я тоже могу кое-что рассказать. Уверен, что все с удовольствием послушают, как легко она лишила тебя твоих часов.

Говоря это, он наклонился и дотянулся до ножа. Ноэль хотелось плакать от разочарования и гнева, когда она наблюдала за тем, как ее нож исчезает в кармане американца.

– Осмелюсь сказать, ты прав, – хихикнул Томас. – И все же, эта история могла бы стоить моего смущения. Как она обошла тебя! Она настолько решительно была настроена сбежать от тебя, как и ты сбегал от всех этих незамужних девиц. Вы одного поля ягоды!

– Как бы не так, – резко возразил Куинн.

– Конечно, так оно и есть. Ты не можешь это отрицать. Вы оба совершенно беспринципны в отношении противоположного пола. Вы заслуживаете друг друга, – озорно улыбнулся Томас. – И вообще, она вполне подходящая для тебя невеста.

– Только в твоих свиных глазах, ты, ублюдок! – ухмыльнулся Куинн, забавляясь нападками приятеля.

– Я так и вижу ее в день ее свадьбы: красивое платье, прелестный букет и нож, зажатый между ее зубами, – оба рычали от смеха. – И отец жениха, сияющий от восторга при виде так удачно женившегося своего единственного сына и наследника.

Смех Куинна оборвался. Тень холодного расчета медленно промелькнула на его лице, и вместе с ней дрожь страха и мрачного предчувствия охватила Ноэль.

– Вот оно, – голос Куинна был едва ли громче шепота. – Вот ответ. Я женюсь на ней.

Ноэль уставилась на него в ошеломленном неверии.

– Ты что? – вскричал Томас.

– Разве ты не видишь, Том? – объяснял Куинн с возрастающим волнением. – Это прекрасное решение. Я женюсь на ней.

– Ты обезумел? – заорал Томас. – Она шлюха!

– Конечно, шлюха. В этом-то все и дело, – все еще удерживая железной хваткой тонкую руку Ноэль, другой рукой он крепко хлопнул Томаса по плечу. – Представь себе лицо Саймона, когда я представлю ему свою жену, невесту Коупленда, с которой он связывал свои надежды. Это совершенная месть… за очень многие вещи.

Тень пробежала по его лицу, и Ноэль содрогнулась от ужасного предчувствия.

– О Господи, неужели ты говоришь серьезно?

– Конечно, да. Правда, Том, – добавил он с насмешливой серьезностью. – Я разочаровался в тебе. Брак – не повод для шуток.

– Проклятье, парень, так не пойдет. Ты можешь заполучить любую из дюжины окружающих тебя красавиц. Зачем, во имя всего святого, связывать себя с шлюхой в качестве жены?

– Подумай головой, Том. Если я женюсь на одной из этих особ голубых кровей, я исполню самое заветное желание Саймона, а я вовсе не имею намерения делать это или проводить остаток своей жизни, прикованным к одной женщине.

Томас тупо смотрел на Куинна.

– Разве ты не понимаешь, Том? С этой маленькой шлюшкой, в качестве моей жены, я избегу всего этого. Взгляни на нее! Как ты думаешь, предоставит Саймон кому-нибудь шанс узнать, что она его невестка, или даст мне указание убрать ее подальше? – Он улыбнулся сардонически. – Я законно женюсь, не обременяя себя женой. И Саймон ничего не сможет с этим поделать.

– Проклятье, Куинн, не будь дураком! – взорвался Томас. – Он уже через неделю аннулирует твой брак.

– Да, – Куинн, задумавшись, поколебался, – это проблема. Слабое звено в совершенном замысле. Брак должен быть скреплен.

Он повернулся к Ноэль. Отвращение ясно читалось на его лице при виде ее грязной шеи и коротко стриженных волос. Крупные грязные капли сейчас скатывались с концов морковных прядей.

– Я собираюсь задать тебе вопрос, и храни тебя Бог, если ты мне солжешь. Я хочу правду, ты меня понимаешь?

Ноэль молча кивнула, но внутренне она ощущала себя почти больной от разрывавших ее гнева и страха. Почему она не смогла бороться с этим мужчиной? Почему позволила втянуть себя в такую ситуацию?

Его глаза, темные и угрожающие, сверлили ее.

– Ты больна?

Ноэль непонимающе смотрела на него.

– Болезнь, девчонка! У тебя есть сифилис?

Ее лицо покраснело от унижения. Она уже было хотела негодующе покачать головой, отрицая это, затем внезапно остановила себя и одарила его широкой хитрой улыбкой:

– О да, сэр, больна. Ужасно больна.

Прежде чем она поняла, что происходит, он грубо встряхнул ее.

– Не играй со мной. Я требую правду.

Увидев ее упрямо сжатую челюсть, американец отпустил ее.

– Неважно. Ты уже ответила на мой вопрос. Она не больна, Том, и, по крайней мере, ее зубы в порядке, и я уж как-нибудь смогу осуществить брачные отношения. И тогда Саймон никаким образом не сможет аннулировать этот брак без моего согласия. И можешь быть уверен, я никогда не дам ему его.

Ухмыльнувшись, Томас покачал головой в недоверии, затем схватил Куинна за руку и начал трясти ее.

– С меня хватит, старина. Из всех шуточек, которые мы придумывали вместе, это самая дурацкая.