Согласно тому, что рассказывает биограф Фрейда Питер Гай, у всемирно известного психоаналитика имелись серьезные основания сомневаться по поводу Хайека. Дело в том, что Хайек, очень талантливый хирург, не мог не знать, что подобная операция может считаться, скорее, косметической, поэтому в ней нет необходимости. И все же он согласился сделать ее в амбулаторном отделении своей клиники. Имеются довольно смутные факты того, что произошло там на самом деле, однако случилось что-то довольно страшное, поскольку у Фрейда прямо на операционном столе началось сильнейшее кровотечение. Его отнесли в маленькую боковую комнату, чтобы он провел там период послеоперационного восстановления. По словам дочери Фрейда, его соседом по палате оказался один добрый сумасшедший карлик. Когда ей сказали, что с отцом все в порядке, Анна отправилась по магазинам, чтобы купить ему кое-что. Тем временем у Фрейда вновь началось кровотечение, и он сделал попытку позвонить в колокольчик, чтобы позвать кого-нибудь. Однако никто так и не появился. Фрейд был слишком слаб, чтобы самостоятельно подняться или крикнуть о том, что ему нужна помощь, так что казалось, что жизнь его сейчас закончится. Однако сосед-карлик побежал за сестрой, которой и удалось остановить кровотечение.

Далее Гай рассказывает, что с того момента Анна старалась больше не уходить далеко от отца и вместе с его соседом по палате бодрствовала у его постели. Среди ночи состояние Фрейда вновь резко ухудшилось, и дочь снова позвала сиделку. Они сразу попытались вызвать дежурного хирурга, однако тот отказался прийти. К счастью, в ту ночь организм Фрейда все-таки справился с заболеванием, несмотря на этот факт беспримерной врачебной халатности, и уже на следующий день его выписали из лечебницы [276].

Если бы не усилия Анны и соседа по палате, Фрейд, несомненно, умер бы в ту ночь. Как хотите, но я не верю, что по странному стечению обстоятельств не сработал звонок вызова сиделки, и дежурный врач отказался прийти на вызов. Я уверен, что кто-то покушался на жизнь пожилого человека. Если бы Фрейд умер той ночью, все посчитали бы его смерть несчастным случаем, результатом неудачно проведенной операции по удалению опухоли — только и всего. Кстати, если бы покушение на его жизнь удалось, то Фрейд умер бы в один год с лордом Карнарвоном. А так он прожил еще шестнадцать лет и умер в тот же год, что и Говард Картер. Говорят, что основатель психоанализа умер после того, как его близкий друг дал ему смертельную дозу лекарства, тем самым избавив от мучительной болезни. Но до того Зигмунд Фрейд с дочерью после вторжения нацистов в Австрию бежал в Англию, и там, в Лондоне, Фрейд закончил свой труд «Моисей и монотеизм». Он издал его, несмотря на то, что такие люди, как профессор Иегуда и историк Чарльз Зингер, советовали ему отказаться от этой идеи, так как, по их мнению, такая книга могла вызвать взрыв антисемитизма. Там же, в Лондоне, Фрейд по настоянию своего друга доктора Макса Шура согласился еще на одну операцию, поскольку раковая опухоль гортани прогрессировала. И тем не менее ни в одном медицинском заключении нет подтверждений тому, что эта опухоль была злокачественной. После операции Фрейд чувствовал себя очень плохо: его мучили постоянные боли, он не мог есть и вообще медленно умирал. В конечном счете Макс Шур дал ему смертельную дозу морфия, уверяя, что сам Фрейд очень просил его об этом [277]. Однако остается вопрос, почему пожилого человека подвергли столь опасной операции?

В тот же самый год, когда он умер, последняя книга Зигмунда Фрейда «Моисей и монотеизм» была опубликована в Нью-Йорке. В ней он называет себя человеком, «мыслящим о немыслимом» [278]. Фрейд предполагает, что Моисей, освободитель народа Израиля, давший евреям религию и законы, в реальности был египтянином — в прошлом советником Эхнатона. По словам Фрейда, после смерти Эхнатона старое фиванское жречество, против которого боролся фараон-реформатор, постаралось стереть из памяти потомков малейшее упоминание об этом правителе. Верховный бог Атон был отринут, а новая столица, выстроенная Эхна-тоном, разрушена до основания. После этого сам фараон и его реформы были обречены превратиться в маленький, крайне незначительный эпизод в истории Египта, который должен скоро забыться.

В своем труде «Моисей и монотеизм» Фрейд дал полную волю собственному воображению. По его глубочайшему убеждению, Моисей обращался к Эхнатону за вдохновением и видел в нем вождя. Последующее развитие событий вызвало у Моисея глубочайшее разочарование и чувство горького одиночества. И тогда Моисей обратил свой взор на чужестранцев (израильтян), обитавших в Египте, и увидел в них замену всему, что он потерял после смерти Эхнатона и безжалостного уничтожения его религиозной философии [279].

Далее Фрейд утверждает, что Исход евреев из Египта имел место во времена правления фараонов XVIII династии, одним из которых и был Ту-танхамон, а вовсе не во времена XIX династии, как об этом говорится в Ветхом Завете. Откровенно говоря, для того, чтобы высказывать такие мысли и даже думать о подобном, великий основатель психоанализа выбрал очень неудачное время. В начале 1930-х годов к власти в Германии пришел Адольф Гитлер, яростный антисемит и юдофоб. В итоге Фрейд и все, кто придерживался его взглядов, оказались в страшной опасности за свои печатные труды. Среди таких ученых находился и Джеймс Бристед, преподававший в университете в еврейских классах, среди учеников которого оказалось множество будущих раввинов [281].

О последней работе Фрейда Бристед написал:

Фрейд провел связь между Моисеем и египетским фараоном. А мне бы хотелось сейчас развить эту гипотезу еще немного и сделать следующий шаг. Известный ученый Ахмед Осман стал первым, кто предположил, что Эхнатон и Моисей — один и тот же человек. За годы собственных весьма интенсивных исследований я убедился в его правоте. У меня сложилось твердое убеждение в том, что в пропавших из гробницы Тутанхамона папирусах содержались доказательства того, что отец юного фараона Эхнатон и был Моисеем. То есть мудрый и мечтательный фараон и великий пророк Ветхого Завета — единая личность.

История о том, как Картер ссорился с британским вице-консулом в Каире, заставила меня по-новому оценить рассказ об исходе евреев из Египта, а также связи между главными героями Библии и фараонами. В конце концов, я пришел к выводу о том, что же все-таки содержалось в исчезнувших папирусах. Влиятельные жрецы Амона выступили против религиозной реформы, которую начал фараон-мечтатель Эхнатон, веривший в то, что Бог един и невидим. Они заставили фараона отречься от престола в пользу собственного сына Тутанхамона, которому на тот момент исполнилось всего девять лет. Юный владыка, рожденный уже под светом новой религии, религии Атона, и был Христом — Мессией, приход которого, а также убийство и погребение предсказал пророк Исайя в одной из книг Ветхого Завета.