У Пейтона загорелись глаза:

— Это то, о чем я говорил! Можно присоединиться?

— Позже. Есть более срочная работа. Видишь ли, мы вроде революционеров. Мы намерены организовать пару общественных выступлений, после которых опасность упадка отступит на тысячи лет. Ты, Дик, — один из наших катализаторов. Не единственный, надо признать. — Хенсон помолчал. — Даже если Комарра ушла в небытие, у нас есть еще один козырь в колоде. Через пятьдесят лет мы надеемся осуществить первый межзвездный полет.

— Наконец-то! — воскликнул Пейтон. — А что вы станете делать потом?

— Мы сообщим об этом совету и скажем: «Вот видите — теперь вы можете летать к звездам. Ну разве мы не замечательные парни?» И совету ничего иного не останется, как улыбнуться и начать переустройство. Положив начало межзвездным путешествиям, мы расправим крылья общества, и упадок будет отсрочен надолго.

— Надеюсь дожить до этого, — сказал Пейтон. — Но что я должен делать сейчас?

— Отправиться в Комарру, только и всего. Мы верим, что там, где других постигла неудача, тебя ждет успех. План уже разработан.

— А где находится Комарра?

Хенсон улыбнулся:

— А это уж совсем просто. Она может находиться только в одном месте. Там, где не летают самолеты, где никто не живет, куда можно дойти только пешком. Это Великий заповедник.

Старик выключил аппарат. То ли над ним, то ли под ним плыл огромный полумесяц. В своем вечном кружении маленький спутник достиг терминатора и погрузился в ночь. То там, то тут темноту нарушала россыпь огней городов.

Это зрелище наполнило сердце старика печалью. Его жизнь подходит к концу. Умирает и культура, которую он так яростно защищал. Может, все же молодые ученые правы? Заканчивается долгий отдых, и перед миром стоит новая цель, о которой он не узнает…

3. ДИКИЙ ЛЕВ

Ночью корабль Пейтона летел над Индийским океаном, держа курс на запад. Ничего не было видно, кроме белеющей линии проломов напротив африканского побережья. Но навигационные приборы показывали все в мельчайших подробностях. Разумеется, ночь — не слишком надежное прикрытие, но человеческому глазу корабль все-таки не разглядеть. Что касается машин, ведущих наблюдение, — об этом позаботятся другие. Судя по всему, многие думают так, как Хенсон.

План был продуман очень тщательно. Его детали были любовно разработаны людьми, получавшими от этого удовольствие. Пейтону следовало посадить корабль на опушке леса, так близко к энергетическому барьеру, как только можно.

Никто, даже его незнакомые друзья, не смогли отключить энергетический барьер, не вызвав подозрений. К счастью, отсюда до Комарры всего двадцать миль ходу. Пейтон должен был завершить путешествие пешком.

Со страшным грохотом маленький корабль приземлился в невиданном лесу. Пейтон включил в кабине тусклый свет и начал всматриваться в темноту. Ничего не было видно. Вспомнив инструкцию, он не стал открывать дверь, а устроился поудобнее и решил дождаться рассвета.

…Он проснулся от ярких лучей солнца, бьющих прямо в глаза. Быстро обрядившись в экипировку, приготовленную для него друзьями, он открыл дверь кабины и шагнул в лес.

Место для посадки выбрали очень продуманно, и было совсем нетрудно выйти на открытую местность, что в нескольких ярдах. Впереди простирались невысокие холмики, покрытые травой и редкими группками чахлых деревьев. Несмотря на лето и близость экватора, день стоял чудесный. Восемь лет контроля над климатом и создание огромных искусственных озер, поглотивших пустыню, давали о себе знать.

Наверное, впервые в жизни Пейтон ощутил природу такой, какой она была до появления человека. Но она не показалась ему дикой, что было странно. Пейтон не знал, что такое тишина. Его всегда окружал рокот машин или отдаленный рев скоростных лайнеров, едва различимый в заоблачной высоте стратосферы.

Здесь не было этих звуков, машины не пересекали энергетический барьер, опоясывающий заповедник. Здесь слышались только шум ветра в траве и невнятное жужжание насекомых. Такая тишина вызвала у Пейтона беспокойство, и он включил радио, как поступил бы почти любой человек его времени.

Миля за милей Пейтон шагал по холмистой местности Великого заповедника

— самой большой на земном шаре территории с естественной природой. Идти было легко: нейтрализаторы, встроенные в экипировку, не давали чувствовать вес. Его сопровождала ненавязчивая музыка — спутник человека со дня изобретения радио. И несмотря на то, что достаточно было нажать на кнопку, чтобы связаться с кем угодно на планете, он ощущал себя первооткрывателем и временами совершенно явственно понимал, что чувствовали Стэнли или Ливингстон, впервые попавшие в эти края более тысячи лет назад.

К счастью, Пейтон оказался неплохим ходоком и к полудню прошел половину пути. Он перекусил под хвойными деревьями, завезенными с Марса. Эти экземпляры поставили бы в тупик любого старого исследователя — Пейтон же не увидел в них ничего особенного.

Он собирал в кучку использованные банки, когда заметил стремительно приближавшийся к нему объект. Но пока тот был слишком далеко, чтобы определить, что же это такое. Пейтон не видел зверей, но они-то его могли видеть. Он с интересом наблюдал за приближением незнакомца.

Никогда прежде Пейтон не встречал львов, но сейчас без труда узнал это великолепное животное. К чести Пейтона надо признать, что он только разок взглянул на стоящее рядом дерево, — а взглянув, сразу почувствовал себя увереннее.

Он знал, что по-настоящему опасных животных на свете больше нет. Заповедник был чем-то средним между огромной биолабораторией и национальным парком, который ежегодно посещали тысячи людей. Совершенно очевидно, что, если его обитателей не трогать, они ответят тем же. В целом это соглашение работало безупречно.

Животное было настроено дружелюбно. Быстро подбежав к человеку, лев ласково потерся об его бок, а когда Пейтон поднялся, проявил искренний интерес к пустым консервным банкам и повернулся к путешественнику с совершенно неотразимым выражением на морде.

Пейтон рассмеялся, открыл банку и аккуратно положил ее содержимое на плоский камень. Лев с благодарностью принял подношение. Пока он ел, Пейтон быстро пролистал указатель путеводителя, которым его снабдили предусмотрительные незнакомые сторонники. Там имелось несколько страничек о львах с фотографиями для инопланетных посетителей. Информация внушала оптимизм. За тысячу лет научного разведения характер царя зверей значительно улучшился. За последнее столетие он съел только двенадцать человек. В ходе расследования в десяти случаях животное было оправдано, два оставшихся происшествия признаны недостоверными.

Но в книге ничего не говорилось о нежелательных встречах со львами и не сообщалось, нормально ли подобное дружелюбие животного.

Пейтон не был особенно наблюдателен. Только через некоторое время он заметил на правой передней лапе льва тонкий металлический браслет, на котором были выбиты цифры и буквы, а также официальная печать заповедника.

Этот лев не был диким животным. Возможно, он вырос среди людей. Скорее всего, это один из суперльвов, выведенных биологами и отпущенный на свободу для улучшения популяции. Некоторые из них — Пейтон знал это из научных докладов — умны, как собаки.

Он быстро сообразил, что лев способен понимать множество простых слов, особенно означающих еду. Даже для нынешнего времени это был великолепный экземпляр, на добрый фут выше своих древних сородичей, живших десять веков назад.

Когда Пейтон снова тронулся в путь, лев побежал за ним. Пейтон не сомневался, цена этой дружбы — банка синтетической говядины, но ведь каждому приятно, когда его слушают и не пытаются возражать. Поразмыслив, он решил, что Лео — вполне подходящее имя для его нового знакомого.

Не успел Пейтон пройти и нескольких сот ярдов, как в воздухе перед ним вдруг что-то ярко вспыхнуло. Путешественник сразу понял, что это такое, но от неожиданности застыл на месте, ошалело моргая. Лео поспешно скрылся из виду. «М-да, — подумал Пейтон, — в случае опасности от него будет мало пользы». (Впрочем, позже он пересмотрел эту точку зрения.) Проморгавшись, Пейтон обнаружил висящее в воздухе объявление, мигающее разноцветными огоньками: