— Берта! — тихо позвала она. — Я ведь не хотела вам говорить, я знала, что вы расстроитесь!

— Нет-нет, Ханна, вы все сделали правильно. Кажется, я действительно схожу с ума. Проклятие рода Мэллори действует, что бы Холден ни говорил!

— Какое проклятие?! — всплеснула руками Ханна. — Что вы такое вообразили?! Просто вам долго давали принимать какую-то гадость! Вам сделали анализы и определили наличие в организме психотропного вещества. Я, правда, не запомнила название. Но то, что вы без этих препаратов в полном рассудке, это несомненно!

— Нет, я не верю этой глупой выдумке! — заявила Берта. — Я не вижу смысла в том, чтобы меня опаивать. Кому это надо! Я ведь всю жизнь старалась жить так, чтобы не причинять никому вреда! За что же?!

Слезы текли по ее щекам. Тело Берты сотрясали рыдания.

— Берта! Не волнуйтесь, прошу вас! — умоляла ее Ханна, боясь, что она вновь провалится в беспамятство. — Я сейчас приведу доктора Дойльчи! Он обязательно вам поможет!

Экономка выбежала из палаты. Ее сердце разрывалось, когда она видела, как страдает Берта. Ханна хорошо разбиралась в людях, и, когда на пороге дома, который она хранила, появился Лоуренс Мэллори, ее сердце почувствовало какую-то беду. А потом он привез новую хозяйку, и душа старой экономки была отдана милой и скромной Берте. И вот страшные предчувствия оправдались. Такой драмы не было в Мэллори-холле со дня его основания.

Когда в палату вбежали Дойльчи и Ханна, они увидели, что Берта пытается встать с постели.

— Что вы делаете, моя дорогая?! — закричал Марк. — Вам сейчас только и остается, что спать и есть, чтобы набраться сил! Куда вы, позвольте спросить, собрались?

— Я должна увидеть Лоуренса. Я должна поговорить с ним!

— Берта, немедленно ложитесь! — не терпящим возражения тоном заявил Дойльчи.

— Я должна его увидеть! — упрямо настаивала Берта.

— Если вы сейчас же не ляжете в кровать, мне придется применить силу! — попробовал угрожать доктор.

— Вы не можете применить ко мне силу, пусть я и пациентка психиатрической клиники! Это же не закрытое учреждение?

— Я и забыл, что она — медицинская сестра, — пробормотал Марк, смущенно поглядывая на Ханну.

— Да, я хорошо знаю, что можно делать лечащему персоналу, а что нельзя! — подтвердила Берта. — Где моя одежда?

— Берта! Вы не можете уйти отсюда! Как вы не понимаете?! Ваш организм под завязку был напичкан всякой гадостью! Еще один день такой стимуляции — и нельзя было бы ничего вернуть! Ради собственного здоровья вы должны лечь и позволить нам заниматься своим делом. Мы ведь только начали выводить токсины!

— Но, если я не поговорю с Лоуренсом, я не буду знать покоя! Не смогу ни есть, ни спать! — Берта принялась вынимать иглы капельниц из вен.

— Да что же такое происходит?! — всплеснула руками медсестра, которая пришла на помощь доктору Дойльчи. — Вы же можете это сделать неправильно! Доктор! Куда вы смотрите?!

— Эта молодая леди собралась нас покинуть. Я не могу применить силу и привязать ее к кровати. Она — медсестра, поэтому прекрасно знает, как вытащить капельницу. У вас есть какие-то идеи? — с иронией спросил он.

— Есть, — жестко ответила сестра. Она подошла к Берте и силой опустила ее на кровать. Потом осторожно пристроила на место капельницы и следящую аппаратуру. — Только попробуйте еще раз проделать что-то подобное, мисс Джойнс! — пригрозила она.

Берта была шокирована таким напором. Она не смогла ничего ответить и осталась лежать так, как ее уложила сестра.

— Если я вам понадоблюсь, мисс Джойнс, нажмите кнопку.

Она чинно удалилась из палаты, бросив на Дойльчи убийственный взгляд.

— Да, — хмыкнул он, — кажется, я совершенно не умею держать в узде своих подчиненных!

Ханна не обратила внимания на его слова. Гораздо сильнее ее сейчас заботило состояние Берты. Девушка лежала, смотря совершенно стеклянными глазами на потолок.

— Берта! — тихо окликнула ее Ханна. — Вы не должны уходить в себя. И не думаю, что разговор с мистером Мэллори принес бы вам облегчение. Он уже признался во всем, не выдержав и двух дней тюремного заключения.

Глаза Берты закрылись, тонкие веки затрепетали как крылья бабочки. Слезы покатились по щекам.

Доктор поманил Ханну.

— Ей сейчас нужно побыть одной и все это пережить вновь. Это тоже стадия излечения, — сказал он, беря Ханну под руку и выводя ее из палаты. — Она должна принять то, что произошло. И мы ей помочь не в силах.

Ханна согласно кивнула и с большим трудом оторвала взгляд от лица Берты, которая всего три дня назад просила ее благословения.

Берта проснулась утром следующего дня в одиночестве, но даже обрадовалась этому — ей было очень неприятно присутствие других людей.

Как я теперь буду жить? — спрашивала она у себя и не могла дать ответа. Кому я нужна? Ведь даже Лоуренс, который хотел сделать меня настоящей хозяйкой своего родного дома, дать мне свое имя, и тот просто использовал меня. Что мне делать? К кому обратиться за помощью?

Берта отвернулась от окна, в которое проникало теплое летнее солнце. Ей сейчас хотелось оказаться в Мэллори-холле с его толстыми стенами, выложенными холодным камнем. Там бы я могла побыть одна, по-настоящему одна, подумала она. Ханна не осмелилась бы тревожить меня без острой необходимости. А остальные… Я знаю в замке такие места, где бы меня никто не нашел. Мне ведь часто рассказывали о них… Господи! Неужели единственные люди, которым я была нужна, уже давно умерли и от них остались только изображения на холсте?

Солнечный луч упал на щеку Берты, и она инстинктивно повернула голову к окну.

Нет, что я такое говорю! Это был бред, и не больше! К тому же зачем я могу понадобиться портретам? У них и так отличная компания собралась.

Берта горько усмехнулась.

Значит, все это время Лоуренс просто врал мне. Или… я сама себя обманывала? Нет, он же говорил, что любит меня. Я же помню это! И чем закончилась моя сказка? Психиатрической клиникой и предательством прекрасного принца. А может, было бы лучше, если бы Холден не стал раскапывать эту историю? Я была бы счастлива хотя бы несколько месяцев… я была бы рядом с Лоуренсом, в его объятиях, любила бы его. Может быть, он бы понял, что ужасно поступил со мной?.. Нет, я просто пытаюсь придумать новую сказку. Эта дорога привела бы меня в психушку. А где я сейчас? — вновь про себя усмехнулась она.

— Мисс Берта Джойнс?! — оторвал ее от размышлений грубый мужской голос.

— Да? — еле слышно ответила она.

— Я пришел к вам, так как ваш муж Лоуренс Мэллори находится в тюрьме и не может отдать свой долг. Я счел возможным сообщить, что у вас есть три дня, чтобы забрать свое имущество из Мэллори-холла. Но, так как вы сейчас больны, я могу дать вам еще неделю. Потом, согласно решению суда, Мэллори-холл перейдет ко мне.

— На каком основании? — резко спросила Берта.

— На основании вот этих расписок. Я выкупил все расписки мистера Мэллори. Их общая сумма как раз и составляет стоимость Мэллори-холла.

— Должна вас огорчить, мистер…

— Мистер Броукс.

— Так вот, мистер Броукс, я не стала женой мистера Мэллори. И половина Мэллори-холла принадлежит мне. У нас нет общего имущества.

— Но ваше венчание состоялось три дня назад!

— Церемония была прервана арестом мистера Мэллори. Я бы просила вас покинуть мою палату. Я сейчас чувствую себя нездоровой и не могу обсуждать с вами долги моего бывшего жениха. Дверь прямо за вами. Простите, что не сопровождаю, — иронично добавила Берта. Она сама удивлялась тому, как саркастически звучит ее голос. Еще несколько дней назад она ни за что не посмела бы так разговаривать с кредитором Лоуренса.

— Простите, мисс Джойнс, но я хотел бы получить свою часть замка.

— Ничем не могу вам помочь. Этот вопрос вы можете обсудить с поверенным мистера Мэллори. Прошу вас уйти. Я действительно себя плохо чувствую!

— Что здесь происходит?! — закричал, багровея, доктор Дойльчи, влетевший в палату. — Вы кто такой?!