— Что только? — с вызовом бросила она.

Люк провел рукой по лицу, зная, что не может назвать ей истинную причину своего гнева. Он влюбился в нее. Это ясно. Но не мог признаться ей в своих чувствах. Если он сделает это, то потеряет возможность быть хотя бы ее другом.

— Ничего, — устало произнес он, направляясь к двери. — Сегодня я буду спать на диване.

Глава седьмая

Лорен никогда еще не чувствовала себя столь ужасно. У нее горели глаза, раскалывалась голова, желудок был готов вывернуться наизнанку. Со слезами на глазах она смотрела на пустую постель. Отчего он так обезумел? — спрашивала она себя в сотый раз.

Возможно, она слишком нянчилась с ним. Но, по правде говоря, в предыдущие два дня она обращалась с ним точно так же, и он не жаловался.

Так что же произошло? Чем она его разозлила?

Решительно выпятив подбородок, Лорен прошла в маленькую комнату. Там было темно, но она видела очертания его фигуры на диване. Подойдя к нему, она позвала:

— Люк?

Он перевернулся на живот и закрыл голову подушкой.

— Люк! — крикнула она.

Он тут же соскочил с дивана в чем мать родила и ошарашенно огляделся вокруг.

— Что случилось?

Лорен смотрела ему прямо в глаза, не решаясь опустить взгляд ниже.

— Я не могу уснуть.

Люк сел на диван, очевидно, испытывая облегчение оттого, что в хижину не ворвался грабитель, пока он спал. Взяв Лорен за руку, он усадил ее рядом с собой.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет.

Он искоса посмотрел на нее.

— Тогда в чем дело?

— В тебе.

Пристально посмотрев на нее, он вздохнул.

— Потому что я накричал на тебя.

— Частично, — призналась она.

— Прости меня, я же говорил, что сожалею.

— А что, по-твоему, произошло?

Он снова вздохнул и притянул ее к себе.

— Я сорвал зло на тебе.

— На что ты злился? — спросила она. — Я несколько часов ломала голову, пытаясь понять, что я такого сказала или сделала, но так и не нашла ответа.

— Ты не виновата.

Лорен казалось, что ее терпение вот-вот лопнет. Включив лампу, она повернулась к нему.

— Тогда в чем дело? Ведь я вижу, что тебя что-то беспокоит. Ты накричал на меня.

Опустив глаза, он положил ее ладонь себе на бедро.

— Завтра мне нужно идти на прием к врачу.

— Но ты же знал об этом все это время.

— Тогда я еще не знал того, что знаю сейчас.

Лорен нетерпеливо фыркнула:

— Люк, я ничего не понимаю.

— Завтра Рай осмотрит меня, скажет, что все хорошо, и разрешит вернуться к обычным занятиям.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— А разве это плохо? Я думала, ты будешь рад это услышать. Ты же говорил, что сходишь с ума без дела.

Он встретился с ней взглядом.

— Это означает, что у меня больше нет причин оставаться здесь. Ремонт закончен, а тот тип, который беспокоил тебя, кажется, исчез.

У Люка был такой несчастный вид, когда он говорил о своем отъезде, что у нее защемило сердце. Лорен никогда не задумывалась над тем, сколько он пробудет здесь. Она была слишком поглощена ремонтом и заботой о Люке.

— Извини, что накричал на тебя, — продолжил Люк. — Я не хотел. Ты не заслужила этого. Я словно обезумел. Глядя, как ты ложишься в постель, я мог думать лишь о том, что больше никогда не разделю ее с тобой. Мне будет не хватать этого. Нет, — поправился он, покачав головой, — это что-то большее. Но я не могу найти достаточно сильных слов, чтобы описать ощущение потери.

— О, Люк, — печально пробормотала она, гладя его по щеке. — Это самые прекрасные слова, которые мне когда-либо говорили.

Он накрыл ее ладонь своей.

— Это правда. Целовать и обнимать тебя, зная, что это скоро закончится, было настоящей пыткой. Но я ни на что не променял бы те ночи.

От его прямоты, от искренности, с которой он говорил о своих чувствах, у нее на глаза наворачивались слезы. Странно, но она испытывала то же самое. Так что же мешает ей отдать ему всю себя без остатка? Лорен говорила себе, что не делает этого из-за страха причинить ему боль. Но знала, что это не так. Она уже один раз обожглась и боялась обжечься снова.

Но Люк совершенно не похож на Девона, напомнила она себе. Девон неоднократно подводил ее, а Люк, наоборот, поддерживал. Люк был честным, преданным, надежным, он давал, ничего не требуя взамен.

— У нас еще есть эта ночь, — обнадеживающе сказала Лорен.

С печальной улыбкой Люк отпустил ее руку и покачал головой:

— Это только усилит боль расставания. Я тебе не ровня, Лорен.

Лорен знала, что он имеет в виду. Она Тэннер. Но женщина подозревала, что под этим скрывается нечто большее, чем просто социальное положение: он считал себя физически непривлекательным.

И только от нее самой зависело, сможет ли она доказать, что Люк не прав.

Придвинувшись ближе, она взяла его за подбородок.

— В ту ночь, когда ты впервые поцеловал меня, — мягко начала Лорен, — я подумала о том, как все было совершенно. — Она провела пальцем по его губам. — Прикосновение твоих губ к моим, то, как естественно наши тела прильнули друг к другу. — Она посмотрела на Люка и улыбнулась своим воспоминаниям. — Нежность и сила — вот что я почувствовала, когда ты держал меня. Это возбуждало меня. Ты возбуждал меня, — пояснила она. — Мне так хотелось тогда заняться с тобой любовью. Еще больше мне хотелось этого следующей ночью, когда мы лежали в постели и ты обнимал меня.

Люк глубоко вздохнул.

— Это неразумно. Это может свести с ума нас обоих.

Хитро улыбаясь, Лорен обняла его за шею и притянула к себе.

— Тогда давай не будем говорить.

В тот момент, когда ее губы коснулись его рта, Люк понял, что пропал. Он был уверен, что на этот раз одними поцелуями дело не закончится.

Застонав, он посадил Лорен к себе на колени, затем откинул назад ее волосы и сильнее впился губами в ее губы. Каждое слово, произнесенное ею, каждое прикосновение ее пальцев к его телу будоражило кровь, разжигало в нем безумное желание. Он хотел Лорен здесь и сейчас, но вдруг вспомнил, что они рискуют.

— Лорен, подожди. Я не подумал о предохранении.

Ее губы нашли его рот.

— Все в порядке, — пробормотала она. — Я принимаю таблетки.

Испытав облегчение, Люк обхватил ее бедра, и она приняла его. Его тело инстинктивно дернулось, почувствовав манящее тепло. Ее язык тем временем играл с его губами. Затем она оседлала его и начала ритмично двигаться.

Люк не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал подобное. Его кожа горела, легкие были готовы взорваться, руки и ноги дрожали, словно натянутые струны.

— Иди ко мне, — прошептала Лорен.

Страсти в ее взгляде, настойчивости в ее голосе хватило, чтобы окончательно воспламенить его, и он, издав громкий рык, настойчиво проник в самые сокровенные глубины ее естества. Спина Лорен выгнулась дугой, голова запрокинулась назад, покрывало атласных черных волос разметалось.

На ее губах заиграла легкая улыбка, из горла вырвался тихий стон. Обвив руками его шею, она нежно коснулась губами его губ и, удовлетворенно вздохнув, прошептала его имя. От этого божественного звука сердце Люка наполнилось радостью.

Стиснув ее в объятиях, он зарылся лицом в ложбинку у нее на груди… стараясь изо всех сил не думать о завтрашнем дне.

За окном спальни горизонт был окрашен в пурпурные, розовые и голубые тона, предвещая восход солнца. Люк любовался этим карнавалом красок через плечо Лорен. Ее голова покоилась у него на груди. Он ощущал ритмичное биение ее сердца под своей ладонью, слышал ее ровное дыхание. Она спала. Он же не мог заснуть. Все мысли и чувства перепутались, не давая покоя. Как он и предполагал, эта ночь изменила все. Оставить Лорен сейчас, после того как они занимались любовью, было еще тяжелей.

Но разве у него есть выбор? Он никогда не сможет жить в ее мире, а она — в его. Они не похожи, как шелк и хлопок, как алмаз и уголь. Такой женщине, как Лорен, лучше выйти замуж за адвоката или банкира, который смог бы дать ей все, что она пожелает, который вел бы ту же жизнь, к которой привыкла и она. Который был бы так же красив, как и она.