– Пошли, Уолт! – загромыхал он. – Вещи собраны? Я подброшу тебя до аэродрома.

– Где там Питер прячется? – спросил Франклин, – Питер! Иди сюда, проводи меня, папе пора на работу.

Клубок неукротимой энергии выкатился на террасу и взлетел на руки отца, чуть не сбив его с ног.

– А ты купишь мне кальмала? – крикнул четырехлетний Питер.

– Откуда ты знаешь, зачем я еду?

– Как же, утром в последних известиях передавали, ты еще спал, – объяснила Индра. – И показали отрывок из Донова фильма.

– То, чего я больше всего боялся. Теперь за нами повсюду будут тащиться толпы операторов и репортеров. И непременно что-нибудь сорвется.

– Не бойся, на дно они за нами не пойдут, – возразил Берли.

– Надеюсь… Только ты не забывай, что не у нас одних есть подводные лодки.

– Как ты уживаешься с ним ? – обратился Дон к Индре. – Он всегда видит во всем плохие стороны?

– Не всегда, – улыбнулась Индра, отдирая сына от отца. – Два раза в неделю он бывает веселым.

Улыбка сошла с ее лица, когда она проводила взглядом шуршащую приземистую спортивную машину. Индра очень тепло относилась к Дону, видя в нем как бы члена семьи. Иногда он беспокоил ее: до сих пор не женился, не остепенился, нынче здесь, завтра там – неужели его устраивает такая беспорядочная жизнь? С тех пор как они его знают, он все время либо на воде, либо под водой, если не считать бурную отпускную пору, во время которой их дом служит ему базой. Они сами его приглашали и все-таки испытывали замешательство всякий раз, когда приходилось за завтраком вести милую беседу с новой незнакомкой.

Конечно, Франклин и Индра тоже немало разъезжали, но у них всегда было место, которое они могли назвать домом. Сперва – комната в Брисбене, где с рождением Питера кончилась ее короткая; но приятная карьера преподавателя Квинслендского университета, затем – бунгало на Фиджи, с кочующей течью в крыше, которую строители никак не могли выследить; квартира в поселке китобоев на острове Южная Георгия (Индра до сих пор помнила запах отбросов и кружащиеся над разделочным цехом полчища чаек); наконец этот дом, из которого открывается вид на соседние острова Гавайского архипелага. Четыре места за пять лет – это может показаться многовато, но любая жена смотрителя скажет вам, что это еще ничего.

Индра не очень сожалела о том, что в ее карьере наступил перерыв.

Вот подрастет немного Питер, и можно будет вернуться к научной работе. Она и теперь читала всю специальную литературу, следила за текущими исследованиями. Несколько месяцев назад «Журнал Хрящеперых» поместил ее письмо «О возможных путях эволюции акулы Scapanorhynchus owstoni», и Индра с наслаждением окунулась в полемику с пятью, учеными, которые разбирались в этом вопросе.

Пусть даже ее мечты не сбудутся, все равно приятно знать, что в твоих силах преуспеть и тут и там. Так говорила себе Индра Франклин, домашняя хозяйка и ихтиолог, направляясь на кухню, чтобы приготовить поесть своему вечно голодному отпрыску.

Плавучий док переоборудовали так, что конструктор вряд ли узнал бы свое детище. Во всю его длину простерлась укрепленная на изоляторах сетка из толстой стальной проволоки; над сеткой растянули брезентовый полог, чтобы защитить от солнечных лучей чувствительные глаза и кожу Перси. Внутри док освещали только желтые лампочки: впрочем, сейчас широкие ворота в обоих концах огромного бетонного ящика были открыты и пропускали воду и солнечный свет.

С облепленного людьми переходного мостика, возле которого были причалены обе подводные лодки, доктор Робертс давал последние указания водителям.

– Я постараюсь поменьше надоедать вам, – говорил он, – но вы уж сами не забывайте нам рассказывать, что у вас делается.

– Связного репортажа не ждите, нам будет не до этого, – ухмыльнулся Дон. – Но в общем постараемся. Ну, а если что приключится, сразу голос подадим. Ты готов, Уолт?

– Готов, – ответил Франклин, спускаясь в люк. – До свидания, через пять часов увидимся и Перси прихватим, надеюсь!

Они полным ходом пошли вниз; меньше чем через десять минут лодки погрузились на четыре тысячи футов, и на экранах телевизора и гидролокатора открылся знакомый бугристый ландшафт. Но они нигде не видели мигающей звезды, которая должна была выдать Перси.

– Надеюсь, дело не в маяке, – заключил Франклин свой доклад ученым.

– Если он вышел из строя, на поиски может уйти не один день.

– Думаешь, он ушел отсюда? – спросил Дон. – Я бы не удивился.

Из мира солнца и света, до которого была почти целая миля, к ним Донесся твердый, уверенный голос доктора Робертса:

– Он либо в расщелине прячется, либо закрыт скалой. Вы вот что: поднимитесь футов на пятьсот, чтобы неровности не мешали, и походите на высокой скорости. Радиус действия маяка больше мили, вы его быстро отыщете.

Час спустя голос ученого звучал уже не так уверенно, и реплики, которые доносил вниз гидроакустический передатчик, показывали, что репортеры и операторы телевидения начинают терять терпение.

– Осталось одно место, – сказал, наконец, Роберте. – Если Перси не ушел совсем из этого района, и если маяк работает, ищите его в каньоне Миллера.

– Там пятнадцать тысяч футов, – возразил Дон. – А наши лодки рассчитаны на двенадцать.

– Знаю, знаю. Но ведь он не обязательно на дне сидит. Скорее всего; охотится где-нибудь на склонах. Вы его сразу увидите, если он там.

– Ладно, – отозвался Франклин без особого воодушевления, – Посмотрим. Но если он глубже двенадцати тысяч, мы за ним не пойдем.

На экране гидролокатора на светлой плоскости морского дна четко выделялась черная брешь каньона. Мчась со скоростью сорока узлов, лодки стремительно приближались к цели; Франклину подумалось, что под водой никто не сравнится с ними в ходе. Ему довелось как-то раз лететь на малой высоте в районе Гранд-Каньона, и он помнил, как равнина внизу вдруг оборвалась и разверзся зияющий провал. И хотя он сейчас видел только картинку, нарисованную отражением зондирующих дно импульсов, проход над гранью еще более могучей расселины в морском дне вызвал то же самое чувство.

Звенящий от возбуждения голос Дона прервал его размышления.

– Вон он! В тысяче футах под нами!

– Пожалей мои барабанные перепонки, – пробурчал Франклин. – Я и так его вижу.

Обозначая отвесный склон каньона, середину экрана сверху вниз секла четкая, почти вертикальная линия. А вдоль этой линии ползла крохотная мигающая звездочка, которую они искали. Работяга-маяк выдал преследователям Перси.

Они доложили доктору Робертсу. Франклин представил себе, какое ликование царит наверху. Кое-что просочилось к ним вниз через микрофон; наконец, Роберте, заметно волнуясь, спросил:

– Как, по-вашему, удастся выполнить наш план?

– Попробуем, – ответил Франклин. – Конечно, стенка будет мешать.

Надеюсь, в ней нет пещер. Перси не скроется. Ты готов. Дон?

– Командуй, пойду за тобой вниз.

– Мне кажется, мы доберемся до него без моторов. Поехали.

Франклин заполнил водой носовые цистерны и пошел круто вниз, надеясь, что планирует бесшумно. Перси, конечно, научился быть осторожным, он, наверно, обратится в бегство, как только заподозрит неладное.

Кальмар продолжал рыскать вдоль склона. Удивительно, какую пищу он может найти в таком безотрадном, безжизненном на вид месте… Рывками, выталкивая воду из мантийной полости через воронку. Перси двигался вперед и, судя по всему, еще не заметил их.

– Двести футов… Включаю огни, – сказал Франклин Дону.

– Что толку, видимость сегодня меньше восьмидесяти футов.

– Ничего, я ближе подойду. Есть, увидел! Идет на меня! Франклин не очень-то рассчитывал, что такое умное животное, как Перси, второй раз клюнет на ту же удочку. Но в следующий миг лодку тряхнуло, могучие щупальца сомкнулись вокруг нее, и по корпусу заскребли жесткие когти. Он знал, что ему не грозит никакая опасность, даже самому сильному животному не смять оболочки, выдерживающей давление в тысячу тонн на квадратный фут, и все-таки ему было не по себе от этого липкого скребущего звука.