Барон освободился от тяжелой парки, повесил ее на стул и, извинившись, вышел в тяжелую дверь справа от лестницы, которая вела в верхние покои. Взгляд Виктории проследил за ним вверх по лестнице: она увидела, что на уровне первого пролета идет галерея; в этот момент там шевельнулись какие-то тени.
По спине Виктории пробежал ледяной ветерок, она сделала шаг к двери, за которой скрылся барон, но была остановлена мгновенно поднятыми мордами волкодавов и их недвусмысленным рычанием. Охваченная паническим страхом, она зажмурилась, собирая всю волю в кулак. Ночь, непогода, неловкое происшествие на станции и сейчас этот странный, пустынный замок — все вместе вызвало у нее приступ настоящего ужаса, и на миг Виктория словно окаменела.
Но мгновение прошло, как проходят все мгновения; собаки больше не рычали, ярко горел огонь, и, когда она вновь собралась с духом и взглянула на галерею, тени больше не показывались. Потихоньку Виктория начала придвигаться к огню. Если придется прожить здесь какое-то время, необходимо привыкнуть к этим огромным животным. Она не боялась собак, хотя никогда не имела с ними дела раньше. Кто сказал, что чем больше животное, тем оно добрее? Девушка сглотнула. Вероятно, речь шла о домашних животных, поскольку кто же назовет носорога добрым? В конце концов, перед ней просто собаки, а не свирепые волки со склонов гор. При ее приближении псы снова замерли, однако на этот раз хоть не рычали, и Виктория гадала, хороший ли это знак.
Жар дружелюбного пламени подействовал, и вскоре она расстегнула дубленку и жакет, чувствуя предательское покалывание в пальцах. Когда она снимала дубленку, то услышала за спиной шум. Повернувшись, столкнулась с пожилой женщиной в длинной, до лодыжек, черной юбке. Седые волосы были собраны в пучок, но щеки розовые и вид довольно приветливый.
— Guten Abend [2], фройляйн, — с улыбкой поздоровалась она. — Проходите! Хотите взглянуть на свою комнату, да?
Виктория от всей души обрадовалась, что женщина говорит по-английски, и оживленно кивнула.
— Мой, мой багаж… — начала она, но женщина покачала головой.
— Густав о нем позаботится, фройляйн. Идите! Все готово.
Виктория подхватила пальто и сумочку, бросила задумчивый взгляд на волкодавов и последовала за старой женщиной. К ее удивлению, они не поднялись по лестнице, а прошли через дверь, которой воспользовался барон и которая, как увидела Виктория, вела в широкий коридор. В конце коридора горел свет, оттуда тянуло весьма вкусным запахом, и она догадалась, что это кухня. Но чуть дальше по коридору женщина (как подозревала Виктория, это была Мария) открыла дверь, и за ней оказалась винтовая лестница.
По винтовой лестнице они поднялись на узкую площадку. На нее выходили три двери, и Викторию так и подмывало спросить, кто еще пользуется этой частью замка. Но она вовремя сдержалась. Мария распахнула одну дверь и сказала, что Виктория может войти. Девушка так и сделала, не без опаски, так как еще не избавилась от пережитого ужаса и боялась, что Мария затолкнет ее внутрь и запрет. Но вопреки ее нелепым страхам, ничего непредвиденного не произошло, и комната ей вполне понравилась. В коридоре и на лестнице Викторию захватило собственное воображение, но сейчас она была рада камину с тлеющими поленьями в дальнем конце спальни и устремилась к нему, протягивая руки.
— Ванная внизу, — сварливо заметила Мария, словно считала ненужным обсуждать такие вопросы. — Готовый ужин будет ждать вас через пятнадцать минут, если спуститесь в кухню.
— Спасибо. — Виктория выдавила улыбку. — Скажите, когда я увижу… э… баронессу и… и Софи?
— Вы еще не видели Софи? — спросила Мария, пожимая плечами. — Ах, ах! Девочка где-то здесь. Вы увидите ее в нужное время. — Она повернулась к выходу.
Виктория сделала шаг вперед.
— И… баронесса, — напомнила она. Мария нахмурилась:
— Баронессы фон Райхштейн здесь нет.
— Нет? — Виктория вскинула брови. — Тогда кто же есть?
Черты Марии смягчились.
— Вы, фройляйн, я, Густав и герр барон.
Викторию словно громом поразило. Крестная придет в ужас, узнав, что, кроме Марии, в замке нет женщин. «Господи, — с недоверием подумала Виктория, — она сама в ужасе! Неудивительно, что другие гувернантки жаловались на изоляцию. С кем тут разговаривать?! С бароном? С Марией? Или с Густавом? Или с маленькой Софи?» Она сглотнула, как тогда, когда поняла, что, сойдя с поезда в Райхштейне, ни разу не подумала о Мередите Хэммонде!
— Это все, фройляйн? — Мария приготовилась уйти.
— О, спасибо, — кивнула Виктория, будучи не в силах сразу переварить все факты. — Я… я спущусь, когда буду готова.
— Javohl [3], фройляйн! — Мария улыбнулась и вышла; когда дверь за ней закрылась, Виктория беспомощно упала на кровать. Как и внизу, лампы были электрические. Но вот они неуверенно мигнули, и девушка снова поежилась. Поездка, прибытие, окрестности и больше всего безлюдье не давали сосредоточиться, и у Виктории возникло глупое желание броситься на подушку и зарыдать. Но это не поможет. Она ведь не капитулирует? Просто выпустила все из-под контроля. По крайней мере, постель удивительно удобна и после ночного сна все покажется проще…
Глава 2
Виктория беспокойно ворочалась, собирая к себе постельное белье, и ее движения заставили проникнуть под одеяло предательский холодок. Она спала, и сон пугал своей реальностью. Она бежала вниз по заснеженному склону, преследуемая волкодавами; оскаленные зубы и убийственные челюсти были в нескольких сантиметрах от нее. Ужасные звуки тяжелого дыхания отдавались в ее ушах, легкие вот-вот готовы были взорваться. Вдруг она потеряла равновесие и заскользила головой вниз, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы спастись от верной смерти. Паника охватила все ее существо, колючие брызги снега слепили, она отчаянно вертела головой в поисках спасения от надвигающейся катастрофы, и тут взрыв вырвал ее из реальности фантазии и вернул к реальности окружающего мира.
Виктория резко села на постели, прижимая руки к горлу, и один миг сидела неподвижно, чтобы оправиться от шока пробуждения. Когда сознание прояснилось, она поняла, что в комнате уже светло. Свет проникал сквозь тяжелые бархатные портьеры, ослепительный свет на снегу, красноречиво говорящий о солнце в горах. Викторию пробрал озноб, и она схватила домашний халат, оставленный накануне на краю постели. Продевая руки в рукава, она увидела, что огонь в камине погас, пепел подернулся серым налетом, а в комнате холодно, как в холодильнике. Второпях она застегнула халат и выскользнула из постели, неуверенной рукой отбрасывая с глаз волосы. Она все еще хорошо помнила кошмарный мир сна, и воспоминания о разбудившем ее взрыве казались более вещественными, чем все остальное.
Снова поежившись, Виктория раздвинула бархатные портьеры и выглянула в окно. Прошлой ночью пейзаж выглядел первозданным хаосом, но в это утро ее ослепила сверкающая панорама. Окно выходило на заднюю часть усадьбы, за ним высились высокие отроги гор. Ближе к замку, за обнесенным стеной садом, в котором, очевидно, была достигнута некоторая степень упорядоченности, виднелись заснеженные сосны. Направо блестели воды ручья, и Виктория удивленно подумала: «Как он не замерзает при такой низкой температуре?» Окрестности долины могли считаться укрытием, но даже здесь было очень холодно.
Когда реальность утвердила себя, Виктория повернулась к ночному столику и взяла часы. Шел только девятый час утра, но она решила, что разумно одеться и поискать способ согреть комнату. Она натягивала плотные брюки, когда какой-то звук у двери спальни заставил ее обернуться, прикрывая грудь свитером. Дверь скрипнула, остановилась, снова скрипнула, наконец подалась, и в щели показалось маленькое лицо.
Виктория издала потрясенный вздох облегчения и быстро опустила свитер. В комнату нехотя вошла девочка — очевидно, Софи. У Виктории возникло ощущение, что Софи хотела застать ее спящей и не ожидала, что ее увидят.