— Поверю на слово.

— Да уж, поверь. — Он отпил еще вина из бокала. — Однако мы отвлеклись от темы разговора.

— А я думала, это и есть наша главная тема. — Джейми попыталась сострить, но вышло несмешно.

— Наша главная тема — выяснить, почему ты считаешь Катриону своей матерью. Ты приехала сюда — возможно, под вымышленным именем — и поступила к ней секретаршей. Зачем все это было нужно, если у тебя нет никаких доказательств?

— Не знаю. — Джейми вздохнула. — Может, мне захотелось сменить обстановку.

— Может быть. А может, разозлившись на меня, ты все это выдумала. Джейми, ради Бога, почему бы тебе не сказать правду?

— Я и говорю правду: ты меня разозлил.

— Настолько разозлил, что ты придумала эту легенду? Но что же я сделал плохого? Просто доказал, что ты меня хотела не меньше, чем я тебя.

— Нашел оправдание! Что касается меня, я бы от всей души желала никогда не видеть этого проклятого ключа.

— Я бы тоже этого желал. — Он снова отпил вина. — Добавлю, если тебе интересно: это ключ от шкатулки, в которой Катриона хранит драгоценности. Ох, черт меня дернул улететь из Нью-Йорка!

— Ну да, — Джейми скептически поджала губы, — сейчас бы ты наслаждался обществом Катрионы вместо моего!

— Да нет, жизнь не стала бы вдруг такой запутанной, — возразил он; на лице его появилось выражение крайней усталости. — Ну ладно, все это не имеет никакого значения. Ты, конечно, хочешь, чтобы я забыл сказанное тобой о Кэт?

— Так было бы легче нам всем, — ответила Джейми. — Не хочешь кофе? В кофейнике еще полным-полно…

— К дьяволу кофе! — Он смотрел на нее не отрываясь. — А что ты думаешь о сходстве между вами?

— Н-ну… — протянула она, — я и сама удивлялась… Мать бросила меня, когда я была еще грудным ребенком. И мне всегда хотелось знать, что же с ней стало. А увидев фото мисс Реддинг на обложке одного из ее романов, я вдруг подумала: хорошо бы, чтобы это была она.

— И ты хочешь меня убедить, что, увидев фото, ты бросила отличную работу и примчалась сюда в надежде все выяснить?

— Может быть.

— А когда я застукал тебя в комнатах, которые ты считала принадлежащими Катрионе, ты играла в детектива — искала какую-то зацепку. Так?

— Возможно.

— Почему же ты мне ничего не объяснила? Чего ты боялась? Решила, мне не понравится, что у Кэт есть незаконная дочь? — Но, заметив, как она побледнела, Доминик продолжал: — Джейми, ты меня совсем не знаешь. Если… когдамы с Кэт будем вместе, я и думать не стану о том, что с ней было, прежде чем она вышла за моего отца.

Джейми онемела. Ей не приходило в голову, что он может считать, будто ее родители были не венчаны… Но, наверно, это к лучшему. То, что Доминик не будет интересоваться у Катрионы, есть ли у нее свидетельство о разводе… с первым мужем.

— Так что ты теперь скажешь? — Он снова смотрел на нее в упор, и Джейми постаралась изобразить на лице невозмутимость. — Все еще лелеешь надежду, что твое предположение верно?

— Я… не…

— Могу тебя утешить: Кэт всегда сожалела, что в браке с моим отцом у нее не было детей.

Джейми не хотела больше слышать о Катрионе ни слова. Ей хватило того, что родная мать все эти годы замалчивала сам факт ее существования. Не хотела девушка слышать и о той лжи, которой Катриона потчевала отца Доминика.

Джейми отпила вина; крепкая жидкость потекла в желудок, согревая и принося чувство комфорта. Тепло побежало еще ниже, к ногам, и Джейми решила не думать больше о том, что только что узнала. Ни покойный отец Доминика, ни он сам не виноваты, если Катриона им лгала. На несколько лет убавила свой возраст. Какая, в сущности, чепуха по сравнению со всем остальным, что она от них утаила!

Пламя в свечах слегка колебалось, создавая в комнате особый уют. Джейми даже уловила сочувствие в глазах Доминика.

Какие красивые у него глаза, думала Джейми и… презирала себя за эти мысли. Учитывая все, что между ними произошло, она не должна бы находить в нем никаких приятных черт. Но все равно находит…

— Ну так… что же? — проговорил Доминик.

Он еще чего-то от нее ждал.

— Как ты уже сказал… — начала она неуверенно, — с моей стороны это была дурацкая затея. — Джейми отпила вина. — Мне кажется, самое умное, что я могу сделать, — это немедленно уехать. Мой двухнедельный испытательный срок закончился, и я все равно не создана для секретарской работы.

— Ну уж нет! — У него даже ноздри раздулись от возмущения.

— Что значит «нет»? Когда мисс Реддинг меня нанимала, было оговорено, что в конце этих двух недель…

— Я хочу сказать… — рука Доминика, лежавшая рядом с тарелкой, сжалась в кулак, — хочу сказать, что ты не уедешь, пока не вернется Кэт. В данных обстоятельствах это необходимо. В конце концов, она может задержать тебя, пока не подыщет замену.

Как бы не так, со злостью подумала Джейми. Она ни в коем случае не останется здесь дольше, чем предполагал ее договор. Чтобы не видеть Катриону и Доминика — вместе.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Доминик проснулся с ощущением, что вчера сильно перебрал, мучила также мысль, что события ему больше не подчиняются. Четкие планы на будущее рушились. Неожиданно даже все то, что он думал о самом себе, приходилось подвергать проверке.

С появлением Джейми Харрис все изменилось. Не к лучшему — к худшему. И если честно себе признаться, это из-за нее он вернулся на Бермуды, никак не из-за Катрионы. Чувствуя, что отношения двух женщин не продлятся долго, он спешил увидеть Джейми до ее отъезда.

Но ради чего? — спросил он себя и нахмурился. В последнее время он так часто хмурился, что на лбу залегла морщина. Вернулся, чтобы завершить то, что началось на яхте. И убедиться, что девушка не такая чувственная, какой ему показалась.

Если мне позарез нужна женщина, думал он, почему я избегаю Катриону? Ведь она умоляет меня стать ее любовником. И все это время я нахожу предлог увильнуть…

Больше всего Доминика бесило то, что он стал жертвой нелепого случая. Никогда не посмел бы он прикоснуться к Джейми, если бы она не забрела в его комнаты… Если бы он не был наг как новорожденный младенец. Я мог бы мечтать о встрече с ней, говорил он себе, но мне слишком нравится Катриона, приставать же к ее секретарше — значило бы играть с огнем.

И все же…

Он несколько раз с силой стукнул пяткой по постели, пытаясь прогнать воспоминания. Ведь его тогда не остановило даже сознание того, что Катриона в любой миг может войти в комнату. Его одолевала похоть, удовлетворить которую могло только молодое тело Джейми, он даже не потрудился отнести ее в кровать. Опрокинул на пол как дешевую проститутку…

А как отнестись к нелепой басне, что Катриона, возможно, ее мать? Неужели она в это искренне верит? Даже если и так, ему от этого не легче… За несколько минут наслаждения с женщиной, явно его презирающей, он, можно сказать, пожертвовал всем, что ему было дорого раньше.

Доминик вдруг осознал, что солнце стоит высоко, и взглянул на часы на прикроватной тумбочке. Дьявол! Одиннадцать утра. Его биологический будильник не сработал, потому что его притупил алкоголь. После того как он расстался с Джейми, Доминик пил до полуночи.

Потом он вспомнил, что Катриона должна сегодня вернуться из Нью-Йорка; вероятнее всего, она заказала обратный билет сразу же, как только убедилась, что пасынка там нет. Это еще счастье, что она не прилетела на сутки раньше…

Доминик наконец встал и побрел в ванную, где принял холодный душ. Вода здесь никогда не бывала ледяной, как в Нью-Йорке, но все же освежила его; натянув черную футболку и свои любимые обрезанные у колен джинсы, он спустился вниз.

Доминика не удивило, что Софи не разбудила его пораньше. Он много раз орал на нее, когда она пыталась это сделать, и теперь, если уж хозяин выпивал, она… проявляла такт. Доминику, конечно, было стыдно, но последние две недели он жил в нервном напряжении — приходилось удерживать Катриону на расстоянии. Вот этим он себя и оправдывал.