Джейсон помрачнел, и рука его непроизвольно потянулась к шраму на щеке. Потом он вдруг сообразил, что делает, резко отдернул руку и поклонился Саре.

— Позвольте мне представиться, сеньорита. Я Джейсон де Кордова.

Кровь отхлынула от лица Сары. Она была поражена до глубины души. Значит, этот человек и есть ее босс, именно он вел переписку с сестрами: человек, на которого она могла меньше всего подумать, оказался ее нанимателем!

Ледяной насмешливый голос ворвался в ее раздумья, и Сара удивленно поглядела вверх. Справа от нее в дверях появилась маленькая, но необычайно привлекательная фигурка, одетая в платье всех оттенков фиолетового, на крохотных ножках — сандалии на высоком каблуке, пальцы, запястья и шея унизаны бриллиантами, изумрудами и рубинами — целое состояние!

— Милая моя, — в голосе звенели льдинки иронии, — вижу, вы приняли моего мужа за рабочего. — Теперь от стыда и смущения Сару бросило в жар. — Это вполне понятно. Он одевается как батрак, потому что он и есть батрак, не так ли, querido?

Глава 3

Сара не осмеливалась поднять глаза на Джейсона. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько не в своей тарелке и даже представить себе не могла, что в одном-единственном предложении может быть заключено столько ненависти.

Женщина не сводила с нее глаз в ожидании реакции, и Сара лихорадочно искала ответа. Но что она могла сказать?

К ее величайшему облегчению, Джейсон все взял в свои руки, но обратился он не к жене:

— Ромул, проводи, пожалуйста, мисс Винтер в ее комнату. И скажи Констанции, пусть через полчаса проводит ее к сеньоре де Кордове. Сеньоре Серене де Кордове.

— Слушаю, сеньор.

Говорили они по-английски, и Сара поспешила вслед за слугой. Ее не представили этой женщине, но девушке и не хотелось этого, по крайней мере сейчас. Ее мутило, и ей требовалось время, чтобы переварить все увиденное и услышанное.

Стоило сеньоре де Кордове появиться, детей как ветром сдуло, и Сара не винила их в этом. По правде говоря, ей и самой ужасно хотелось проделать то же самое. Разве может нормальная женщина вот так обращаться со своим мужем? Да еще в присутствии совершенно постороннего человека? Это же бесчеловечно!

Ромул провел ее вверх по ступенькам и далее по левому коридору, увешанному портретами предков де Кордова, но Саре было не до них, ее слишком занимали собственные мысли.

После ухода Ромула Сара с одобрением осмотрела свою комнату, как небо и земля отличавшуюся от ее скромной монастырской кельи.

Внезапно ощущение жизни и свободы захватило Сару с головой, девушка глубоко вздохнула и обняла себя за плечи. С чем бы ни пришлось ей тут столкнуться, какие бы трудности ее ни ждали, она чувствовала, что правильно поступила, приехав сюда. Она вдруг поняла, что до сего самого момента даже не подозревала, что значит быть по-настоящему свободной: есть, когда захочешь, спать, когда захочешь, и поступать как тебе нравится. И хотя она приехала сюда работать, никто в этом доме не владел ее душой, как это было в монастыре, и она не чувствовала, что кому-то из присутствующих обязана, жизнью. Она сама зарабатывает себе на хлеб, и она получит независимость!

Сара сбросила с себя одежду и посмотрела на свое отражение в большом зеркале гардероба. До сих пор ей даже в голову не приходило, что мужчины могут заглядываться на нее, но неожиданно она поняла, что ей уже двадцать один и что она — женщина, а жизнь гораздо разнообразнее, чем она могла себе это представить.

Напевая себе под нос, Сара направилась в душ.

Констанция оказалась весьма миловидной молоденькой девушкой. По внешности она больше походила на испанку, чем на африканку, но волосы ее были в таких же мелких кудряшках, как и у Ромула. Саре с первого взгляда полюбилась эта веселая, улыбчивая девчушка.

Констанция пришла проводить юную гувернантку в покои сеньоры Серены — матери детей. В холле никого не оказалось, и Сара вздохнула с облегчением. Ей совершенно не хотелось снова наткнуться на жену босса.

Внизу они свернули в коридор, ведущий в другое крыло здания. Сеньора де Кордова, по всей видимости, обитала в противоположной стороне дома. Сара успокоилась и начала оглядываться по сторонам: несколько статуй святых, великолепное полотно, изображавшее Мадонну с младенцем, — дом явно принадлежал католической семье. Может, они хотели, чтобы гувернантка тоже оказалась католичкой? И не вызовет ли это проблем?

«Интересно, с кем я буду обедать, — размышляла по пути Сара. — И какова она, сеньора Серена?» Девушка от всей души надеялась, что она не похожа на жену Джейсон а, и воображение рисовало ей испанскую матрону средних лет, спокойную и степенную.

В самом конце коридора Констанция остановилась перед белой дверью и легонько постучала.

— Si [3], — донеслось из комнаты.

Служанка ободряюще улыбнулась Саре, открыла дверь и объявила:

— La senoritа Winter, senora! [4]

Сара оказалась в огромной гостиной, выходящей на переднюю террасу дома и во фруктовый сад. Высокие сводчатые потолки и стены кремового цвета — превосходный фон для красных кожаных кресел и мебели из эбенового дерева.

Когда взгляд девушки упал на Серену де Кордову, у нее в буквальном смысле слова челюсть отвисла. Она ожидала чего угодно, только не этого: Серена де Кордова оказалась очень красивой юной негритянкой. Сару словно парализовало, и только через несколько мгновений она снова сумела обрести дар речи.

— Прошу вашего прощения, но меня никто не предупредил!

Серена поднялась ей навстречу. Ростом она оказалась примерно с Сару. На ней был зеленый брючный костюм, в тонких пальчиках — сигарета в длинном мундштуке.

Серена оглядела гувернантку с ног до головы и произнесла:

— Ну, по крайней мере, вы откровенны. Разве Джейсон ничего не сказал?

— Он… ну… — Сара облизала пересохшие губы. — Честно говоря, я приняла его за другого. По пути к дому мы не говорили о детях.

— Садитесь, прошу вас. — Серена указала на одно из кресел. — Наверное, Джейсон показался вам несколько необычным человеком.

Английский ее звучал безупречно, и Сара удивилась, как негритянке удалось получить столь приличное образование, если она родилась здесь, на этом острове.

— Да, так оно и есть.

— Не забивайте себе этим голову. Если надо, Джейсон может быть не хуже любого англичанина.

А теперь расскажите-ка лучше о себе. У вас большой опыт работы? Предупреждаю, дети мои — настоящие дикари, никого, кроме Джейсона, не слушаются. А у него совсем нет на них времени.

— Я уже познакомилась с ними, — расслабилась Сара. Серена вела себя естественно и вполне дружелюбно. — Но мне показалось, что они заранее настроились против моего приезда. До меня у них была гувернантка?

— Нет, вы первая. Элоизе уже восемь, а она ни читать, ни писать не умеет. Она умная девочка, все на лету схватывает, но мир книг для нее — темный лес.

— А вы сами не пробовали учить их?

— Я! — искренне поразилась Серена. — Господь всемогущий, нет, конечно! Я не педагог.

Сара хотела было спросить, чем же она занимается весь день, но попридержала язык за зубами.

— Понятно.

Серена откинулась на кушетку и взяла гроздь винограда из тарелки с фруктами.

— Джейсон с ними немного занимался. — Сочные ягоды одна за одной отправлялись в рот. — Но они уже слишком взрослые, чтобы бесконтрольно носиться целыми днями. А что им остается?

— Вы родились здесь, на острове, сеньора? — бросила Сара пробный шар.

— Здесь! Я! — рассмеялась Серена. — Нет, я с Тринидада. У моих родителей там отель. Так я и познакомилась с Антонио. Он останавливался у нас, когда уехал с острова. Продал свою долю Джейсону и отправился в Порт-оф-Спейн искать счастья. Думаю, не стоит и говорить, что удача повернулась к нему спиной, и, когда мы поженились, пришлось вернуться сюда. Антонио стал работать на Джейсона.