Кейт была готова провалиться сквозь землю. Несомненно, Трейси старалась сделать как лучше, но попала ей прямо в сердце, назвав ее честной. Ах, как же она может обманывать и выдавать себя за другую?! Нужно признаться, нужно признаться. Но нельзя. У Трейси был сердечный приступ, она может не выдержать признания в том, что какая-то самозванка вломилась в дом и вскружила голову внуку. А она вскружила? Интересно какому.

— Не сиди, ешь, нас ждут сплошные развлечения. И не смотри на меня так, Марго! Так и быть, я покажу ей статую Бенджамина Франклина, если ты нас к ней отвезешь.

Экскурсия по городу заняла непродолжительное время, но Кейт и не настаивала на осмотре достопримечательностей, ведь она и без того хорошо их знала. Марго вела машину по городским улицам уверенно, словно родилась за рулем, было видно, что Трейси ей доверяет. Она сидела рядом с Кейт и рассказывала то, что вспоминала, пытаясь соблюсти приличия, показав гостье родной город.

— …По местам боевой славы периода борьбы за независимость можно гулять весь день, маршрут составляет примерно три мили. Думаю, тебе это будет неинтересно, Кейтлин.

Кейт кивнула. Еще бы! Она не раз и не два исходила эти три мили. Ей, между прочим, нравилось.

— В парке меня привлекает монумент героям сражения с англичанами у Банкер-хилл. Ты его можешь потом осмотреть сама. Хотя я предпочла бы думать, что ты в парке станешь целоваться, а не рассматривать в одиночестве монументы… Мы, бостонцы, гордимся своим Фэнл-Холлом — колыбелью нашей свободы, там собирались первые из американских бунтарей. Но я бы посоветовала тебе покататься на «утке» за двадцать пять долларов. Джон оплатит все твои расходы, милая.

— На утке? — выразила удивление Кейт, хотя прекрасно знала, о чем та говорит.

— Это амфибия, плавающая по реке Чарльз…

— Эта река разделят Бостон и Кембридж.

— Умница, ты подготовилась к поездке. На этой реке, кстати, проходит всемирная парусная регата. А ты знаешь, что у Джона есть яхта? Я ему скажу, чтобы он тебя покатал и показал то, что мы не успели посмотреть. Что мы не успели посмотреть?

— Метро, — бросила через плечо Марго.

— О, правильно, Маргарет. Кейтлин, ты знаешь, где построили самое первое метро в Америке?

Кейт чуть не сказала, что знает.

— А, задумалась, вспоминаешь! — обрадовалась Трейси. — Первая станция метро открылась в Бостоне. В каком году, дорогуша?

— В тысяча восемьсот девяносто восьмом, — подсказала Марго.

— А сколько у нас университетов? — прищурилась Трейси.

— Сорок колледжей и университетов, — вздохнула Кейт.

— Правильно! Бостон по праву стал культурной столицей еще в девятнадцатом веке.

— Куда? — флегматично поинтересовалась Марго после очередного посещения памятника культуры.

Впрочем, назвать это посещением было нельзя, Кейт с Трейси даже не вышли из машины.

— Шопинговать! — торжественно провозгласила Трейси. — Сколько можно заниматься ерундой?! Все это, разумеется, прекрасно и познавательно, но, милая, в следующий раз с Брайаном, без меня, без меня.

— Почему с Брайаном? — удивилась Кейт.

— Потому, что он лучше всех из Макаллистеров знает город. Представляешь, он любит ходить по этим трем милям, вооружившись камерой и фотоаппаратом, как будто там что-то меняется.

— Понятно, Трейси, — улыбнулась Кейт. В этом они с Брайаном схожи.

— Любая нормальная девушка должна любить ходить по магазинам! — Такое заявление сделала Трейси на ступенях огромного торгового центра. — Кейтлин, ты нормальная девушка?

— Конечно, Трейси!

— Тогда, Марго, можешь возвращаться домой. Не беспокойся, за нами заедет Брайан. Кстати, ты не знаешь, куда сегодня с утра пораньше делся Мартин? Я полагала, что это он станет нас возить по городу.

Марго пожала плечами, пожелала отличного шопинга и вернулась к машине.

— С чего начнем? — плотоядно потерла руки, обтянутые тончайшими лайковыми перчатками, старая дама. — С самого интересного! С детских игрушек. Не удивляйся, милая, Макаллистеры не всегда были состоятельными людьми. У меня в детстве не было ни одной мягкой игрушки, и я с завистью смотрела на Нору Уайт, у которой они были. Когда отец Джона получил первую прибыль, я отправилась в магазин и купила целых три пушистых кракозябры. К тому времени у меня уже был Джон. Представляешь, дорогая, они ему не понравились! Мой сын с раннего детства считал себя эстетом, а женился на официантке. Не обижайся, я любила Джуди. Но факт остается фактом.

Они зашли в царство детских грез. Трейси кинулась к мягким игрушкам, а Кейт остановилась перед куклами. Они были большие и маленькие, нарядные и не очень, красивые и симпатичные — словом, на любой вкус. Кейт с горечью подумала, как в детстве она мечтала о фарфоровой кукле с длинными волосами и черными ресницами на закрывающихся глазах, в пышном кринолине с рюшами, а под елкой на Рождество нашла длинноногую Барби. Тогда она первый раз разочаровалась в Санта-Клаусе. С каждым годом он разочаровывал ее все больше и больше, а однажды не оказалось ни елки, ни кукол. Как раз после того, как умерла мама. Наверное, тогда Кейтлин потеряла веру в чудо.

— Выбрала?! — К ней подошла Трейси, сопровождаемая радостной продавщицей с тремя огромными пушистыми зверями.

— Да, — кивнула Кейт и показала на фарфоровую куклу.

— Берем, — сказала Трейси продавщице и подмигнула Кейт.

Кейт решила, что ничего из того, на что потратится Трейси, она с собой не заберет. Пусть вернут в магазин. Возьмет только куклу, это станет ее маленьким чудом, которое позволит вспоминать о Трейси долгими зимними вечерами. Об одной ли Трейси? Но что сейчас об этом думать!

Следующим по шкале ценности приобретений у Трейси стояла обувь. В этом случае Кейт была вынуждена с ней согласиться. Найти удобные туфли являлось проблемой немаловажной, ведь Кейт приходилось часами стоять в библиотеке. Они основательно закопались в разнообразных моделях, когда наконец-то поняли, что устали и хотели бы отдохнуть.

В кафе под прозрачным куполом торгового центра Трейси неожиданно разговорилась. Старая дама принялась рассказывать Кейт о семье.

Прихлебывая ароматный глясе (Трейси пила зеленый чай), Кейт слушала о том, как Макаллистеры постепенно создавали свою пусть и небольшую, но уже империю, как она помогала мужу, стоя за стойкой бара, открытого на деньги из ее приданого. Это было в Канаде. Затем семья перебралась в Штаты. По большому счету Америка населена эмигрантами с разных частей света. Корни Трейси уходили в Швейцарские Альпы, а Макаллистер был родом с туманного Альбиона. Они женились по любви, что не сделал в свое время Джон. Он с детства рос расчетливым, бесчувственным мальчишкой. Кейт решила, что Трейси необъективна к сыну, но не стала возражать.

Джон женился рано и по расчету, взял в жены дочь конкурента Макаллистера, чем расширил бизнес. Когда он овдовел, бизнес занял все свободное время. Трейси пришлось заниматься внуками и хозяйством, тогда она и пригласила свою дальнюю родственницу Маргарет, так что та во многом поддержала ее в трудные времена. Да, времена действительно были трудные, управляться с двумя своенравными мальчишками было нелегко. Легче стало, когда они пошли учиться.

Трейси говорила о внуках с огромной любовью, Кейт пожалела, что у нее никогда не было такой любящей бабушки. Мама воспитывала ее одна и никогда ничего не говорила о родственниках. Позже Кейт поняла, что она родила дочь вопреки запретам строгих родителей, Кейт была плодом безответной любви. Вот так, вокруг Кейт жила любовь, а она мучается от одиночества. Впрочем, раньше особенно не мучилась, но почему-то, когда она оказалась в доме Макаллистеров, ей отчаянно захотелось любви.

А Трейси продолжала расписывать, какой замечательный получится из Брайана муж.

— А Николь кем вам приходится? — спросила Кейт, решив воспользоваться тем, что Трейси так откровенна.

Николь оказалась дальней родственницей, изредка появляющейся в их доме. Трейси в сердцах обозвала ее идиоткой, возомнившей себя необыкновенной красавицей, что толкнуло Николь на очередные глупости. От нее только и ждали неприятностей. Одна случилась в то время, когда была жива Джуди. Она застала мужа в объятиях Николь. Причем Джон пытался сопротивляться, но, со вздохом признала Трейси, получалось у него это довольно вяло. Они с Джуди тогда сильно поссорились, Николь пришлось убраться из дома, и вот сейчас она вернулась.