Меланта ничего не ответила. Лангли обратился к ней снова:

– Я не обнаружил других свидетелей, кроме этого юноши, по имени, э-э…

– Аллегрето, – подсказала она. – Он – незаконнорожденный сын дона Навоны.

– Да, моя госпожа. А это… – он посмотрел на Рука.

– Мой законный муж, лорд Руадрик из Вулфскара.

Присутствующие даже не пытались сдерживать эмоций. В этом всеобщем реве Рук подошел к Меланте и встал с ней рядом.

– Да, и именно это я постоянно говорил всем. Сам архиепископ выслушал мое заявление о том, что моя жена под страхом смерти была вынуждена уйти к Навоне и опасалась говорить правду. – Он посмотрел на судью. – Если моего предыдущего боя в защиту своей чести и слова было не достаточно, то я готов сделать это еще раз.

Одобрительный гул со стороны англичан был остановлен судейским писарем. Лангли учтиво кивнул Руку.

– Я знаю об этом. Я сам присутствовал на вашем достойном поединке. Вы понимаете, надеюсь, что как мировой судья я обязан рассмотреть все обвинения, если таковые имеются, выдвинутые различными сторонами. Если только я не найду свидетельств и подтверждений истинности выдвигаемых обвинений, то никакого другого поединка и не потребуется.

– Они погубили моего лорда Джиана, – закричал итальянец. Он указал на Рука. – Слушайте все, он много раз угрожал моему господину и даже пытался напасть на него. Он хотел украсть у моего господина его будущую жену. Все знают об этом! И все знают, что он был мертв, а теперь вдруг оказался с ней почти сразу же после смерти моего господина. Это они замыслили коварный злобный план и погубили его, гнусные злодеи. Аллегрето хочет занять место своего отца, которое иначе досталось бы будущему законнорожденному наследнику. А те двое получат возможность заниматься друг другом беспрепятственно.

– Я еще раз спрашиваю вас, какими доказательствами вы располагаете?

– Вы не хотите поискать других свидетелей?. Неужели вы решите положиться на слово этого низкорожденного лгуна?

– Он поклялся, – сказал Лангли. – Я целый день пытаюсь найти других свидетелей, но нисколько не преуспел в этом.

– Мой господин не станет падать с лодки! – резко ответил итальянец. – Он не такой дурак.

– Воистину любой человек может потерять равновесие, споткнуться либо поскользнуться и упасть. И мне кажется, что у него было достаточно золота при себе, которое могло увлечь его на дно.

– Тьфу! – итальянец сделал вид, будто плюет на Аллегрето, но на самом деле не сделал этого. – Вы ничего не знаете! Теперь он получит огромное наследство!

– Я не убивал своего отца, – произнес Аллегрето. – Морелло, ты же знаешь, как я люблю его.

– Какая любовь! – презрительно крикнул Морелло. – Когда он мертвый лежит у твоих ног.

– Я ЛЮБЛЮ ЕГО! – закричал Аллегрето. Боль и горе его голоса были настолько явными, что все умолкли.

Рук с возрастающей тревогой наблюдал за Аллегрето, опасаясь, что тот в своем горе не выдержит и расскажет об истинном ходе событий. Но Аллегрето лишь закрыл глаза, а затем снова открыл их и посмотрел на Морелло долгим немигающим взглядом.

Тот не выдержал взгляда и отвернулся.

– Я все еще не услышал достоверных свидетельств о том, что юноша говорит неправду, – сказал Лангли. Он потребовал принести библию и распятие. —

– Лорд Руадрик, вы подтвердите свою невиновность клятвой?

– Да, – ответил Рук. Он положил руку на священное писание и поклялся, что не убивал Джиана Навону. Затем поцеловал распятие и перекрестился.

– Моя госпожа?

Меланта повторила клятву Руадрика чистым и ясным голосом. Судья посоветовался со своим помощником и заявил:

– У меня нет оснований продолжать разбирательство.

Его слова были встречены криками одобрения со стороны англичан и злобными восклицаниями со стороны итальянцев. Когда снова удалось добиться тишины, судья продолжил:

– Что касается своих брачных уз, то лорд Руадрик заявил, что он готов силой оружия доказать свое слово. Должен ли я понимать вас так, что вы готовы вступить с ним в поединок?

Морелло передернуло, и он ничего не ответил.

– Если нет, то я полагаю, что спокойствие и мир должны быть установлены тем, чтобы все праздно пришедшие удалились и разошлись по своим делам, а два десятка иностранцев из Италии покинули бы эту страну не позднее завтрашнего дня.

Рук сумел подозвать к себе Аллегрето, поманив того пальцем. Сборы к отплытию начались сразу же и шли полным ходом. Меланта не пожелала возвращать почти ничего из того, что было погружено на корабли, кроме нескольких сундуков и своей кровати. Кречет, конечно же, был доставлен с корабля обратно первым. Зато она не захотела иметь в Англии никого из своей итальянской свиты и даже не оставила себе ни одной девушки – итальянки.

Сейчас Рук находился у выхода из зала, в котором все это время Аллегрето по-прежнему стоял возле тела Джиана Навоны.

Рук посмотрел на одежду подошедшего к нему юноши и заметил:

– Ты все еще мокрый. У тебя что, нет сухой одежды?

– На кораблях. – Сейчас юноша казался совсем молодым, его обычная самоуверенность и чувство превосходства исчезли. – Мне переодеться сейчас же?

– Да. Я прикажу, чтобы тебе доставили сухую одежду прямо сюда.

Он повернулся, но юноша остановил его и шепотом произнес: «Кара».

– Я отвез ее к человеку, с которым она обручена, как она просила. Сейчас они уже уехали.

– Куда?

– В замок моей госпожи у леса Савернейк. Так мне сказали.

Аллегрето кивнул.

– Ты возвращаешься с остальными, Аллегрето?

– Навона – это все мои люди, зеленый человек. Я должен заняться ими. И потом ведь есть еще люди Монтеверде, затем – сам Риата.

Эти имена ничего не говорили Руку: были ли они названиями замков, или городов, или именами людей? Поэтому он только сказал:

– Берегись своего друга Морелло.

– Морелло! – Аллегрето пожал плечами и презрительно усмехнулся.

– Все пойдут за тобой, если только ты будешь действовать решительно и быстро, – продолжал Рук. – Сегодня же выбери командира и разбей их на группы, чтобы они не могли все вместе собираться и шептаться между собой. Аллегрето облизнул губы и кивнул.

– Заставь их иметь при себе пики, – говорил Рук. – Это помешает им часто хвататься за рукоятку меча.

Аллегрето поднял брови, его губы скривились в улыбке.

– Я не знал, что ты такой хитрый, зеленый человек.

– Мне кажется, что ты уж слишком хитрый. Чтобы управлять людьми часто требуется кое-что иное кроме хитрости и яда. Тебя должны любить твои люди, а для этого надо, чтобы они тебя хорошо знали.

Рук отвернулся, глядя как монахи подняли гроб и понесли его из помещения.

– Берегись Морелло, – снова сказал Рук. – И надень сухую одежду.

– Морелло будет мертв еще до прибытия в Каллес. – Аллегрето повернулся и двинулся к выходу вслед за процессией.

– Сухая одежда, – успел крикнуть Рук вслед. Аллегрето остановился в дверях, обернулся, кивнул Руку и исчез в наступившей темноте, следуя за своим отцом.

Когда Рук пришел в покои Меланты, она совсем не была опечалена.

– Где ты был все это время? Так долго? – накинулась она на него с упреками. Меланта была сердита. – Я устала тебя ждать.

– Внизу, моя госпожа. Они там выносили гроб. Сейчас она находилась в таком расположении духа, которое он хорошо знал и в котором она становилась очень сложной для общения.

– Теперь скажи мне, что случилось на самом деле. Кто убил его?

– Никто. Донна Кара стояла вместе с ним на причале у твоего любимого пивоваренного места. Она хотела от него убежать, но он схватил ее за рукав. Материал порвался, и она услышала за спиной всплеск. – Рук пожал плечами. – А затем мы пришли туда и обнаружили, что он утонул.

Меланта недоверчиво смотрела на него. Затем закрыла ладонями лицо и захохотала.

– Как все это просто и глупо, – проговорила она сквозь смех.

– Еще более глупо было держать меня на цепи, прикованным к стене, моя госпожа, – сказал он с обидой. – Как бы там ни было, но его забрал к себе Господь, а может быть дьявол, и мне не удасться отомстить.