– И чем дело кончилось? – спросил он, закуривая.
– Осудили на пять лет.
– Что?!
– Ну, он же, вроде бы, жену приревновал, а у Гришки репутация…
– Жена Зайдера бывшая проститутка.
– Ну и что? Была проститутка, а стала жена красного командира. Зайдер батальоном командовал… Боевое прошлое, то да се… Дали пять лет. Через год-два, как пить дать, выйдет по амнистии. Он же член партии был с девятнадцатого года… Только странно это, ты прав. Он за Котовского держался как за отца родного, и вдруг стрелять. Скверно пахнет.
– Скверно, – согласился Кравцов. – Вот ты и подними все это дерьмо. И про Зайдера, и про покушение, и что там имеет против Григория Ивановича Феликс Эдмундович. Дело Зайдера нам, разумеется, не покажут, но, чем черт не шутит! Может, у них где течет… Или в суде? И вообще люди деньги любят… Клад наш как?
– А чего ему сделается? – усмехнулся Семенов. – Золото в цене не падает, только растет.
– Тогда, давай! Возьми в помощь Константина Павловича и вперед. Расследование пусть Саука ведет, но главный ты.
– Принято.
– И учти я хочу про это дело знать все, что возможно и даже больше!
– Сказал же!
– И так быстро, как только возможно.
– Понял уже!
– Я знаю, что понял, но должен же я показать всю меру своей заинтересованности и обеспокоенности?
– Кстати об обеспокоенности… Слушай, Макс, а это правда, что Лонгва наверху бильярд поставил?
– Правда. Хочешь сыграть?
На самом деле, когда в двадцать втором обустраивали кабинет начальника управления, выяснилось, что прямо над ним – но уже под самой крышей – осталось изолированное после общей перестройки помещение бывшей мансарды. И лестница вдоль стены кабинета вела к потолочному люку, то есть именно туда, наверх. Вот кто-то из сотрудников – кажется, это был Малкин – и предложил оборудовать там комнату отдыха для начальника управления, пробив заодно выход на черную лестницу, что обеспечит начальству большую мобильность и секретность перемещений. Вообще-то такая роскошь, как личные апартаменты при начальственном кабинете, была в те времена еще не в ходу, хотя у некоторых вождей комнаты отдыха уже имелись. Зато другие, тот же Феликс Эдмундович, ставили койку без всяких буржуазных вычурностей прямо в кабинете. За ширмочкой, так сказать, а то без нее. Но в случае Кравцова такое решение подсказывала сама жизнь. Верхнее помещение оказалось, что называется, не пришей кобыле хвост. Его трудно было использовать с любой другой целью, да и перекрытия над кабинетом начальника управления оказались тонковаты: нельзя было исключить факт подслушивания. И хотя перекрытия вполне можно укрепить, лестницу сломать, а потолочный люк заделать, чтобы отдать комнату под какую-нибудь второстепенную надобность, решили "не плодить сущностей", и обеспечить начальника Управления Военконтроля нормальными условиями для отдыха, раз уж он, бедолага, горит на работе. Так возникла пресловутая комната отдыха, в которой если и имелось что ценное, так это старый кожаный диван, на котором удобно вздремнуть при случае минуток сто двадцать для поправки общего расстройства организма. Но в бытность свою начальником Управления Роман Войцехович поместил там изъятый у одного проворовавшегося красного командира бильярдный стол.
– Правда, – подтвердил Макс бытовавшие в Управлении слухи. – Хочешь сыграть?
– Ну, если у тебя есть время…
– Времени нет, – усмехнулся Макс. – Но у меня к тебе еще, как минимум, два поручения, и ты мне не рассказал, кстати, что там у тебя возникло вдруг в связи со словом "озабоченность".
– Не озабоченность, а обеспокоенность, – поправил Семенов, поднимаясь вслед за Максом по крутой деревянной лестнице. – Охрану, как я понимаю, ты не возьмешь?
– Правильно понимаешь. Мне одного Гудкова за глаза и за уши хватает.
– Я бы наружку за тобой пустил… временно.
– Топтунов, что ли? – удивился Макс. – А их-то на кой хер?
– А чтоб посмотреть, не пасет ли тебя или Рашель кто-нибудь другой.
– А знаешь что… есть в этом что-то, – Макс задумался, представляя, как сам стал бы устраивать "охоту на крупного зверя". Выходило, что если нет принципиального решения на устранение, вполне могли повесить хвост. – Ладно, валяй.
Он выставил шары пирамидкой и убрал рамку.
– Двойку, – сказал Семенов, примериваясь к столу.
– Заказные удары по пирамиде редко когда удаются, – Макс тоже взял кий и взвесил его в руке.
– Не учи, ученого! – Жорж выставил биток справа между ближней и средней лузами, прицелился, ударил. Биток пролетел поле справа от пирамиды, отскочил от заднего бортика и аккуратно послал крайний правый шар в основании пирамиды – двойку – прямехонько в лузу, под правый локоть Семенова.
– Браво! – сказал Макс, по достоинству оценив скромность Жоржа. Сам бы он попробовал забить единичку в среднюю лузу, но хозяин, как говорится, барин. – Помнишь наши планы по поводу спецчастей?
– Не забыл.
– Надо к этой теме вернуться. Я тут обмозговал это дело на досуге, – откровенно усмехнулся Кравцов, вспоминая свои досуги в округах. – Нам нужны городские боевики, уж не знаю, как их назвать. Группы захвата? Группы силовой поддержки? Надо еще подумать, но смысл ясен: это должны быть бойцы, способные организовать задержание вооруженного преступника, устроить засаду, ворваться на защищенный объект… Квартира, там, или еще что…
Что это может быть еще, Семенов, надо полагать, и сам догадается. Не маленький.
– Это раз. А два, соответственно – настоящее воинское формирование. Для начала две-три роты… или сотни. Максимум полк. Больше не потянем, да и товарищи из Наркомата не позволят. Но полк – вполне. Люди, способные взять вооруженных бандитов, диверсантов или шпиЁнов на местности. В лесу, в поле, в горах. Выследить, приблизиться, взять, по-возможности, бесшумно. Догнать, если потребуется. В конце концов, устроить засаду и всех в ней положить.
– Ну, это не проблема, – ответил Жорж, резко отправляя в путь очередной шар. – В Туркестане сейчас таких хватает, да и на Украине, в Белоруссии. В Чоне поискать еще можно. Они с бандами навоевались, опыта накопили выше головы! Есть там рукастые мужики, которым на гражданке голодно и скучно.
Еще один шар в лузе.
– Дуплет… А вот городские… Лучшие уже давно в ОГПУслужат.
– А у нас? – Макс достал из кармана трубку и стал ее неторопливо набивать. – У нас что, таких нет?
– Таких нет, – про группу Колядного Жора, разумеется, не знал, это были тайны другого порядка. – Пятерка!
– Нет, значит, надо учить.
– Научим, – пожал плечами Степанов.
– Найди приличных людей, – предложил Макс, провожая взглядом очередной шар, отправившийся в замысловатое путешествие меж трех бортов. – Сам все не делай и Павлуновскому скажи, что это не в обход субординации, а из уважения к нему. Впрочем, не надо, я сам с Иваном Петровичем поговорю. На нем Оперативный отдел, а тебе, мне кажется, эта тема будет куда интересней.
– Допустим, – согласился Семенов и, отложив кий, вопросительно посмотрел на Макса.
– Пока пусть будет в качестве силового отделения Оперативного отдела…
– "Силовой" – звучит нехорошо.
– Вот и придумай название. В перспективе это твой собственный отдел. Что-нибудь вроде активных операций… ну, не знаю! Думай!
– Принято. Что-то еще?
– Я хочу создать отдел разведки… ну, не разведки, разумеется. Активная контрразведка. Собственная разведка Военконтроля… Не знаю, но смысл понятен, или нет?
– Понятен, – кивнул Семенов. – А я тут при чем?
– Подумай о кандидатуре руководителя отдела, – сказал тогда Кравцов и улыбнулся. – Это я по дружбе прошу, а не как начальник. Мне на эту должность волк нужен с лисьим умом, никак не меньше…
До полудня колесо вертелось так, что, как говорят на Руси, не вздохнуть, ни пернуть. Дел накопилось множество, тем более что Макс не только восстанавливал разрушенное, он и новое строил, предполагая ввести в практику контрразведки такие приемы и методы, до которых не додумались еще и признанные мастера этого дела – немцы да англичане.