Через некоторое время они остановились напоить лошадей. Дэн отъехал от фургона. Когда он вернулся, на нем была рубашка, полотняные брюки, кожаные ботинки. Мокасины и набедренная повязка исчезли. Пистолет — в кобуре на бедре. Теперь он больше походил на судебного исполнителя.

— Как только мы приедем в Сан-Антонио, — сказала Рэйчел отцу, — я первым делом начну спрашивать людей, где живет Элиас Джонсон.

— Зачем? Ведь никакого Элиаса Джонсона нет.

— Если мы будем о нем спрашивать, то создастся видимость того, что он на самом деле существует. Мы будем наводить справки, Дэн Овертон узнает об этом и тоже поверит, что мы ищем Элиаса Джонсона. Если бы у меня действительно был муж, собиравшийся приехать сюда, он вполне мог погибнуть по дороге.

— Наверное, ты права. Господи, у меня такое чувство, будто мне всю оставшуюся жизнь придется скрываться.

— Нет, не придется, — похлопала его по руке Рэйчел. — Скоро у нас будет собственный дом, там будет хорошо. Говорят, в этих местах не задают лишних вопросов, у многих есть что скрывать.

— Все, что я умею — это воевать и выращивать хлопок. Я хотел бы завести плантацию, нанять рабочих. У нас все теперь будет по-другому, Рэйчел.

— Не так уж по-другому, потому что мы не сможем приобрести плантацию. Ты посмотри на эти пастбища вокруг. Люди говорят, здесь можно пасти скот, а потом, когда животные нагуляют вес, их можно перегнать на север и продавать на рынке с большой выгодой. Отец, в Форт-Уэрте люди в лавке говорили, что на севере платят по шестнадцать центов за фунт говядины.

Неожиданно глаза Эба наполнились слезами.

— Как бы я хотел, чтобы ты, Рэйчел, была, как прежде, дома, где за тобой ухаживали бы кавалеры и за Абигейл тоже. Чтобы у Джоша был учитель, или чтобы он ходил в школу.

— Отец, если мы будем жить прошлым, нам не выдержать. Нечего мечтать о несбыточном! Мне не нужны кавалеры. У меня есть семья. А Абигейл и без нас найдет себе женихов. Мистер Овертон уверял, что хорошенькие девушки в этих местах на вес золота. А уроки Джошу и Лисси мы можем давать сами.

— Господи, как я надеюсь на благополучный исход, — сказал Эб и вытер слезы. Рэйчел сжала зубы. Она твердо решила обеспечить отцу безопасность и начать нормальную жизнь. Рэйчел вспомнила про Дэна Овертона, вспомнила его сильные руки, так недавно обнимавшие ее, то странное и сладкое ощущение, никогда прежде не возникавшее у нее. Рэйчел стала исступленно мечтать о муже, о собственном доме, собственном ребенке. Именно Дэн сделал эти желания такими неотступными и настойчивыми.

В конце дня они остановили фургон и пообедали буйволиным мясом. После еды и мытья посуды поехали дальше. Когда наступили сумерки, решили разбить лагерь и заночевать. Рэйчел сидела и слушала разговор Дэна с отцом. Она подумала: «Неужели это последний раз, когда он с нами, неужели завтра он исчезнет?»

Дэн казался ей в ту ночь совсем другим, и ее тяга к нему возросла.

Они проснулись еще до рассвета и начали движение на юго-восток очень рано.

Когда солнце поднялось к зениту, Джош вдруг встал и крикнул:

— Эй, смотрите все! Рэйчел! Вон там! Видишь шпиль церкви? — он схватил Рэйчел за руку и показал на юго-восток.

Высоко над деревьями она заметила темный крест на фоне голубого неба. Сан-Антонио! Они все-таки добрались! Пересекли Луизиану, Техас, пережили засады и нападения и вот теперь находились почти у цели путешествия.

Дэн посмотрел через плечо, их взгляды встретились. Она испытывала противоречивые чувства. Когда они въедут в город, Рэйчел распрощается с ним. Это неумолимое будущее так больно ранило ее душу! Она не представляла себе, что расставание превратится для нее в трагедию. В то же самое время вероятность того, что он арестует отца, не уменьшалась. Под сиденьем Рэйчел держала заряженную, готовую к бою винтовку очень скоро она узнает, охотится ли он за отцом, ибо Сан-Антонио — город, где он мог обратиться к шерифу.

Еще четверть часа, и пыльная дорога превратилась в улицу, окаймленную посаженными в ряд деревьями. Фургон катился теперь по Калле-де-Лас-Флорес мимо домов, выстроенных из самана.

— Вот мы и приехали! — воскликнула Абигейл и захлопала в ладоши. — Наконец-то мы в Сан-Антонио!

Дэн Овертон развернул лошадь и подъехал к фургону. Он взял поводья в одну руку, а другую положил на бедро у кобуры.

Рэйчел подняла винтовку и положила ее на сиденье рядом с собой. Если он попытается арестовать отца, она без боя не сдастся.

— Мы в городе, — сказал Дэн, подъехав к Эбу, который держал в руках вожжи.

— Мы остановимся в отеле, чтобы немного отдохнуть. Вы очень заботились о нас, Дэн. Я и для вас сниму комнату, — ответил Эб.

— Благодарю вас, сэр, но в этом нет необходимости, — ответил Овертон.

— Рэйчел намерена порасспрашивать местных жителей о своем муже, и как только мы выясним, где он живет, то переедем туда. Мне бы очень хотелось, чтобы вы познакомились с Элиасом.

Рэйчел благодарно посмотрела на отца, она знала, как ему трудно лгать. Потом перевела взгляд на Дэна. Трудно было догадаться, о чем он думает. Он не умел скрывать лишь любовь и страсть.

— Спасибо за гостеприимство. Я тоже не против познакомиться с мистером Джонсоном, — ответил он, бросив взгляд на Рэйчел. Та покраснела и отвернулась. Что он мог подумать о женщине, которая позволяла себя целовать и ласкать постороннему мужчине?

Дэн скакал рядом с фургоном, его мысли путались. Именно сейчас наступил самый удобный момент, чтобы завершить дело. Арестовать его! Дэн сжал зубы, на лбу выступили капли пота. Пусть семья остановится в отеле. Тогда ему не нужно будет сопровождать их всех до Миссисипи. Он может доставить арестанта морем до Нового Орлеана, а оттуда легко добраться до Виксбурга.

Никакого Элиаса Джонсона не существует в природе. Мэри Бентон — девственница, невинная, как майский цветок. Арестовать его! Дэн сжал кулаки. Никогда прежде не приходилось ему сталкиваться с подобной проблемой, никогда он не относился с такой ненавистью к своей работе. Как только он передаст Эба Кирни властям в Миссисипи, он сразу же бросит работать на Пинкертона. Сердце сжала боль за эту семью. Эб был хорошим человеком.

Дэн взглянул на Джоша, и тот улыбнулся ему в ответ. Эта улыбка резанула Дэна по сердцу. Рэйчел — огонек страсти, красивая, деловая, горячая, нежная и яростная в своей невинности, женщина, бесконечно преданная своей семье, готовая принести себя в жертву ради благополучия близких. И он намерен поступить с ними жестоко, нанести удар, который никогда и никто не простит ему, отныне, и присно, и вовеки веков.

«Арестовать его сейчас, — подумал Дэн. — И перестать беспокоиться о нравственной стороне дела. Ну, давай, действуй!»

Дэн вспомнил об ожидавшей его награде сверх обычной платы. Он обещал эти деньги своему отцу. Родители лезли из кожи вон, чтобы хоть как-то восстановить потерянное за время войны. Премиальные помогли бы им вернуть утраченное благополучие.

Дэн дернул поводья, развернулся, посмотрел на Эба, правившего лошадьми. Шляпа — на затылке, седые волосы развеваются по ветру, рядом — Джош и Рэйчел. Дэн представил себе глубину разочарования Джоша в людях вообще, если он, Дэн, совершит столь вероломное предательство.

Сжав челюсти и преисполнившись решимости довести дело до конца, Дэн подъехал к фургону. Его рука невольно скользнула к рукоятке револьвера. Он посмотрел на Рэйчел. Девушка наблюдала за ним. Одна ее рука была на сиденье. Дэн подумал, что ему придется отнимать у нее винтовку. Если она окажется между ним и Эбом, то ей придется сдаться.

Арестовать его сейчас, отвести к алькальду[2], телеграфировать Пинкертону и отправиться назад, в Миссисипи. А семья может остаться в отеле. Алькальда он попросит присмотреть за ними, или же они могут отправиться в Гальвестон и сесть там на корабль. Они вернутся домой своим ходом, а он доставит туда Эба. У Дэна вспотели ладони, в груди все сжалось до ломоты. Дело можно сделать за несколько минут, покончить с этим раз и навсегда.