На этом, пожалуй, сходство и кончается. Роман задуман и построен таким образом, чтобы заставить героя убедиться в несостоятельности своих взглядов, не выдерживающих столкновения с жизненной практикой.

Прекраснодушный мечтатель Кау-джер способен противопоставить мировому злу Лишь абстрактные идеалы свободы и справедливости. Любой его поступок, продиктованный человеколюбием, противоречит доктрине анархизма.

На траверсе мыса Горн терпит крушение американский клипер с переселенцами. Свыше тысячи эмигрантов — люди разных национальностей и многих профессий — высаживаются на необитаемом острове в архипелаге Магальянес. Здесь бывшие фермеры, рабочие и ремесленники, опустившиеся интеллигенты и лица с уголовным прошлым. «Здесь соединение пороков и добродетелей, какие можно встретить в любой толпе».

Потерпевшие крушение находят в Кау-джере доброго гения. Он руководит спасательными работами, выгрузкой имущества, устройством временного лагеря, ободряет, утешает, оказывает медицинскую помощь. Каждый его совет принимается как приказ. По молчаливому уговору его признают начальником, ждут от него распоряжений, возлагают на него надежды.

Он не может бросить несчастных на произвол судьбы и организует на острове Осте колонию.

«Если бы не существовало законов, человечество никогда бы не знало пороков и развивалось бы свободно и гармонично»,— думает Кау-джер. И теперь случай дает ему возможность осуществить единственный в своем роде социальный эксперимент — доказать на деле справедливость этого положения.

Но с чего начать? Прежде всего нужно добиться порядка, дисциплинировать разношерстную толпу. Чтобы подчинить ее каким-то разумным требованиям, нужно сломить анархию.

Происходит неизбежное: человек, не признающий законов, вынужден вводить законы; считающий безвластие высшим благом — должен применять власть; отвергающий правовые нормы — карать правонарушителей.

Создавая трудовую общину на началах справедливости и равенства, Кау-джер объявляет войну лодырям, ворам и пьяницам.

Первый закон — обязательный труд — ограничивает свободу несознательных; борьба с воровством и пьянством — первое нарушение принципа «все равны и каждый отвечает за себя» — помогает установить порядок.

Но закон без применения силы остался бы пустым пожеланием. Суд, тюрьма и милиция, часовые у склада с имуществом, сам губернатор и подчиненные ему служащие — олицетворяют зарождающееся государство.

Кау-джер ставит своей целью добиться от каждого наибольшей пользы для общества. Недовольные сколачивают оппозицию. Лентяев, интриганов и неудачников поддерживает уголовный сброд. Существованию колонии угрожают смуты и распри.

Кау-джер призывает к борьбе с мятежниками всех совершеннолетних граждан. Создается регулярная армия.

Когда было подавлено восстание и одержана победа над пата-гонца ми, которых привел на Осте один из заговорщиков, «люди двадцати национальностей стали подлинными остельцами, а Остельское государство — их новой родиной».

Наступает кратковременный период мира и процветания. Налаживается торговля с другими странами. В гавань заходят суда под флагами разных наций. Работают деревообделочные и рыбные заводы. Остров покрывается сетью дорог. Начинают приносить доход плантации. Строятся порт и мол. На полуострове Харди и на крайней оконечности мыса Горн, где ежегодно гибнут сотни людей, сооружаются мощные маяки.

Вокруг резиденции губернатора вырастает настоящий город. В Либерии есть все, без чего не обходится ни одна столица: суд, тюрьма, казарма, церковь, почта, школа, театр, магазины, рынок, больница, аптека и даже две типографии. Город и предприятия получают электричество от гидростанции, использующей энергию волн и морского прилива[53]. На побережье возникают поселки огнеземельцев, внявших призыву Кау-джера перейти к оседлому образу жизни. Прибывают новые эмигранты. Заселяются и соседние острова. Остельское государство насчитывает уже несколько тысяч жителей.

Авторитет Кау-джера непререкаем, но его мучат укоры совести. Все, что он ни делает, противоречит его убеждениям. Ни одно начинание не обходится без применения власти и силы. Сталкиваясь на каждом шагу с фактами возмутительного эгоизма, он незаметно для себя привыкает к диктаторским методам. Постепенно теряя перспективу, он подчиняет свои действия заботам текущего дня.

В душе Кау-джер остается «страстным приверженцем свободы и врагом собственности», а на деле ничем не отличается от любого буржуазного реформиста.

Он дробит землю на участки и передает их в личную собственность фермеров, покровительствует частному предпринимательству и коммерческой инициативе, защищает имущественные интересы даже бесчестных стяжателей вроде ирландца Паттерсона. При этом Кау-джер даже и не помышляет строить государство на социалистических принципах, которые положены в основу всех по-настоящему прогрессивных, общественных учений.

Напуганный событиями на острове, он отрекается от идеи равноправия и справедливого распределения продуктов общественного труда. Смешивая социализм с анархизмом, он полагает, что отсутствие права собственности и свободной деловой инициативы возродило бы анархию.

Но если бы даже он разделял идеи социализма и постарался не допустить на острове классового расслоения, при котором богатства сосредоточиваются в руках немногих, а бедность становится уделом большинства,— то вряд ли бы этого достиг. При самом горячем желании он не смог бы повернуть остельскую колонию на иной путь развития. Ведь воображаемая крошечная республика находилась в окружении буржуазных государств, а социалистического лагеря тогда еще не существовало!

В силу непреложных исторических закономерностей созданная Кау-джером колония должна была превратиться и превратилась в «нормальное» буржуазное государство с обычными правовыми нормами и господством денежных отношений, порождающих социальное неравенство.

Последние штрихи вносит открытие на Осте богатого месторождения золота. «Как смерч, опустошающий все на своем пути, золотая лихорадка охватила и поразила весь остров». Со всех концов света сюда устремляются в погоне за легкой наживой полчища авантюристов и бродяг. Пьяные оргии, поножовщина, грабежи и убийства, вздувание цен и обнищание населения, опустошение казны и разруха — все это приводит колонию на край гибели. И не будь в распоряжении Кау-джера хорошо вооруженной армии, от колонии остались бы одни воспоминания.

И, наконец, в довершение всего, соседнее государство, соблазненное остельским золотом, стало проявлять повышенный интерес к островам Магальянес, находящимся на его территории. Правительство Чили, грубо нарушив договор о независимости Остельской республики, устанавливает над ней протекторат. Кау-джер не в силах противостоять агрессии...

Его намерения были всегда гуманными, а поступки — бескорыстными. Но возложенная им на себя миссия заставляла его совершать те же преступления, в которых он обвинял всех прочих властителей. Сторонник свободы, он командовал, проповедник равенства — судил себе подобных, мирный по природе человек — вынужден был воевать, философ-альтруист, боявшийся капли крови, проливал кровь потоками.

Изнемогая под бременем власти, разочарованный Кау-джер слагает с себя полномочия и поселяется на уединенном островке. Все его иллюзии окончательно развеялись. После всего пережитого осталось лишь чувство опустошенности...

Этим многозначительным финалом, как и всем ходом повествования, автор выражает свое отрицательное отношение не только к идеям анархизма, но и к буржуазной демократии. Он уже не возлагает на нее никаких надежд, не верит в ее способность устранить социальные бедствия и преступления, неотвратимо порождаемые самим общественным строем, независимо от доброй воли даже таких великодушных правителей, как Кау-джер.

«Кораблекрушение «Джонатана» — роман философский и политический. Но вместе с тем это и роман приключений с тщательно продуманной композицией и динамичным сюжетом. На протяжении тринадцати лет, с момента гибели американского клипера и до отречения Кау-джера от власти, происходит столько драматических событий, что их могло бы хватить на несколько романов. И это вполне естественно. Ведь речь идет не о судьбе одного семейства, как в «Жангаде», а о судьбах нескольких тысяч человек, построивших на пустынном острове, обдуваемом ветрами двух океанов, новое государство — оазис цивилизации на архипелаге Магальянес, в приполярных областях Южной Америки.