– Да, она просто прелесть, – согласилась Джина. – Я ведь ей не родная мать, но влюбилась в нее с первого взгляда. Даже не предполагала, что обладаю таким сильным материнским инстинктом, – заметила она, обращаясь больше к самой себе. – Но, наверное...
Хилари засмеялась.
– Вы так говорите, будто сами удивляетесь этому.
– Ой, сейчас убежит! – Джина протянула руку к ковшу с закипающим молоком. Она была рада сменить тему.
– А что случилось с женой Эдварда? – спросила вдруг Хилари.
– Они развелись. Я не знаю, что там произошло. Эдвард не любит говорить об этом.
– Она, должно быть, очень холодная женщина, если бросила своего ребенка.
– Не знаю, – повторила Джина, хмурясь. – Я ни разу не видела ее и поэтому не берусь судить.
– Вы правы. – Хилари посмотрела на Джину и улыбнулась. – Но могу сказать одно: Эдварду очень повезло, что он встретил вас.
– Согласен с вами, – послышалось от дверей.
Обе женщины вздрогнули от неожиданного появления Эдварда. Джина, встретившись с ним глазами, густо покраснела. Ей оставалось только надеяться, что Эдвард слышал не весь разговор. У нее было такое чувство, что ее опять поймали на том, чего она не должна была делать.
– Я как раз собиралась принести бутылочку, – бодро сообщила Джина, стараясь вести себя как ни в чем не бывало. – Сейчас немного остынет...
Эдвард взял бутылочку, посмотрев при этом на Джину таким взглядом, что ее сердце забилось как сумасшедшее.
– Спасибо, – тихо сказал он.
До кухни донесся плач Кэролайн, и Эдвард бросился к двери.
– Я побежал, а то она поднимет на ноги весь дом.
– Надеюсь, он не слышал, что я расспрашивала о его жене, – сказала Хилари, когда Эдвард ушел. – Он так неожиданно появился. Я даже не слышала его шагов.
– Я тоже, – поддакнула Джина. – Вряд ли он слышал, о чем мы говорили. В любом случае, это не имеет значения, ведь мы ничего плохого не сказали. – Джина постаралась собраться с мыслями. – Давайте, я помогу вам с ужином, – предложила она хозяйке.
– Спасибо, Джина, но все уже почти готово. Лучше идите поплавайте в бассейне.
Оказавшись не у дел, Джина направилась в спальню. Там никого не было. Она подошла к детской и слегка приоткрыла дверь, Эдвард сидел на стуле, а Кэролайн, уже в пижаме, пила молоко, вцепившись своими пухлыми ручками в бутылочку. Эдвард повернул голову.
– Я собираюсь искупаться в бассейне, – пробормотала Джина, как бы оправдывая свое вторжение в детскую.
– Хорошо. Кэролайн, скажи Джине спокойной ночи.
Джина помахала девочке рукой. Та оторвалась от соски и улыбнулась во весь рот.
– Спокойной ночи, солнышко.
Джине хотелось обнять ее и поцеловать, но она подумала, что начинает привязываться к ребенку, чего не следовало делать ни в коем случае. Она повернулась, собираясь уйти.
– Джина, – остановил ее голос Эдварда. – Вы не могли бы завтра присмотреть за Кэролайн?
– Конечно.
– Спасибо. Джефф хочет свозить меня утром на место строительства супермаркета, а после обеда я буду присутствовать на совещании.
– Не волнуйтесь, я посижу с ней.
Кэролайн уронила бутылочку на пол. Джина подбежала и подняла ее.
– Держи свое молочко, ангел мой, – сказала она, садясь на корточки перед малышкой. – Надеюсь, я заслужила поцелуй на ночь? – Джина легонько пощекотала девочку под пухлым подбородком. Кэролайн засмеялась и наклонилась к ней для поцелуя. – Ты пахнешь персиками и сливками, – проворковала Джина, целуя ее в одну щечку, потом в другую. – Так и хочется съесть.
– Персиковый шампунь, – прозаично пояснил Эдвард. – Она умудрилась опрокинуть в ванну флакон, когда я наливал шампунь в воду. Там все было в пене.
– Похоже, я пропустила веселое зрелище.
Джина подмигнула малышке, потом взглянула на Эдварда. Он смотрел на нее очень серьезно, и радужное настроение Джины сразу испарилось.
– Вы говорили так, будто на самом деле чувствовали это, – тихо произнес он.
– Что? Что это было весело? Думаю, это действительно было так.
– А то, что вы сказали Хилари на кухне? – неожиданно спросил Эдвард.
Джина почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо.
– Что я сказала Хилари? – Она изобразила непонимание, надеясь, что Эдвард не слышал начала их разговора.
Он улыбнулся.
– Вы прекрасно поняли, что я имел в виду ваши слова о Кэролайн.
Джина пожала плечами. Она могла бы ответить, что всего-навсего играла отведенную ей роль. Но Джине достаточно было взглянуть на малышку, которая пила молоко и смотрела на нее своими ангельскими голубыми глазами, чтобы понять, что она не может солгать.
– Наверное, когда я смотрю на Кэролайн, то думаю о том, чего мне не хватает в жизни, – сказала Джина, уйдя от прямого ответа.
– Вы с Энтони планировали иметь детей?
– Мы говорили об этом. Я мечтала о девочке. – Она задумалась на минуту. – Сейчас, когда я вспоминаю наши разговоры на эту тему, то понимаю, что он никогда серьезно не думал об этом. Энтони считал, что сначала надо пожить для себя, а лотом, через несколько лет, можно обсудить и вопрос о детях.
– Очень похоже на то, что говорила Памела, – заметил Эдвард.
– Сколько вы прожили с ней?
– Пять лет, но знал я ее гораздо дольше. Мы познакомились в колледже. Она тоже изучала архитектуру.
Кэролайн допила молоко и привалилась к груди отца. У нее был сонный вид, и она с трудом удерживала глазки открытыми, наблюдая за беседой взрослых.
Эдвард нежно провел ладонью по ее кудряшкам. Он не торопился укладывать малышку в постель. Джина надеялась, что он поговорит с ней еще немного. Ей хотелось больше узнать о его прошлом.
– Мы окончили колледж в один год и устроились на работу в одну и ту же фирму, – добавил Эдвард.
– Вы случайно оказались там вместе?
– Нет. Памела призналась позже, что подала туда свои документы, когда узнала, что я там уже работаю. – Он улыбнулся. – Мне это польстило. Она мне очень нравилась. – Эдвард помолчал. – Памела была... ну в общем... она и сейчас очень красивая женщина.
Джина отвела взгляд. В сердце у нее шевельнулась ревность, и это шокировало ее. Как можно ревновать к женщине, которую ни разу не видела?
– Мы сняли квартиру, – продолжал Эдвард. – Современный дом, подземный гараж, круглосуточная охрана и тому подобное. С одной спальней. Очень стильной. Даже тогда я предпочитал иметь дом с двумя спальнями. – Он скривил губы в грустной усмешке. – Иногда, когда заглядываю в прошлое, я удивляюсь, что ничего не замечал тогда. А признаки были, если бы я был более внимательным. Но мы только начинали жить, поэтому я не возражал против выбора Памелы. Мы оба были поглощены работой, думаю, это было главное, что объединяло нас. Памела – великолепный архитектор.
– Красивая и талантливая, – задумчиво сказала Джина. – Вы, кажется, до сих пор любите ее.
– Любил, – тихо поправил ее Эдвард. – Очень сильно.
Если минуту назад Джина почувствовала укол ревности, то сейчас у нее внутри все перевернулось от боли. Она злилась на себя за эту слабость, но совладать с собой не могла.
– А сейчас? – почти шепотом спросила она.
– А сейчас мне становится грустно, когда я думаю о том, что из всего этого получилось. – Эдвард посмотрел на малышку, которая уже крепко спала. – Особенно мне обидно за Кэролайн. Она совершенно не интересует Памелу, как будто девочки и нет на свете.
Джина посмотрела в его печальные глаза, и вся ее ревность исчезла. Разводы вообще ужасная вещь, но они особенно драматичны, когда при этом страдают дети.
– По крайней мере, у Кэролайн есть вы, – мягко сказала Джина. – Один любящий родитель лучше, чем два несчастных.
– Наверное. – Эдвард пожал плечами. – Я, конечно, сделаю для нее все, что смогу. Я очень люблю дочь и совсем не жалею, что она осталась со мной. Кэролайн – самое лучше, что есть в моей жизни.
– Несмотря на то, что она стоила вам брака?
– Думаю, мой брак в любом случае развалился бы, – мрачно ответил Эдвард. – Памеле больше был нужен деловой партнер, чем муж. Иногда меня мучает совесть, что я уговорил ее не делать аборт... Не поймите меня неправильно, я отчаянно хотел ребенка. Но эта беременность не была запланирована и была не нужна Памеле. Она ожидала повышения на работе, и это ей было ни к чему. А я наивно полагал, что мы справимся, – денег у нас хватало. Это сейчас я знаю, что, как бы благоприятно ни складывались обстоятельства, ребенок для Памелы всегда бы был не вовремя. Она просто не создана для материнства. Впрочем, как и для брака.