Фейт решила не возражать и рассмеялась.

— По-моему, Эвелина, ты поторопилась с выводами. Жером составит прекрасную пару кому угодно.

— В двадцать пять он все еще холост, стало быть, еще не сделал выбор. И ты при желании могла бы помочь ему в этом. Гюстав не станет возражать. Он уже считает тебя членом семьи.

— Но Гюстав совсем не знает меня, — возразила Фейт. — Во всяком случае, я совершенно не собираюсь завоевывать Жерома.

— Ведь ты же не станешь отрицать, что он тебе понравился! — не унималась Эвелина.

— Да, понравился. Мне многие мужчины нравятся, но это еще не повод выходить за них замуж.

— И чем же тебя прельстил Грег?

— Ты все равно не поймешь. — Фейт изо всех сил старалась оставаться спокойной. — Например, внутренним содержанием.

— Другими словами, занудством! — фыркнула мачеха.

Лицо Фейт запылало от возмущения.

— Неужели ты собираешься провести лучшие годы в какой-нибудь дыре с кучей плачущих у твоей юбки ребятишек?! — мелодраматично воскликнула Эвелина.

Фейт чуть было не улыбнулась, но вдруг вспомнила, что дети совершенно не интересуют Грега. Она напрасно пыталась успокоить себя тем, что Грег изменится, как только у них появятся дети. К ней вернулись ее недавние сомнения, нужен ли вообще брак без детей.

— Что, задумалась над моими словами? — иронично осведомилась Эвелина.

— Совсем нет, — солгала Фейт. — Я думаю, что надо бы завтра позвонить Грегу и сообщить, что я нормально долетела. — Она замолчала, ожидая, что Эвелина распрощается и уйдет, но та и не думала покидать комнату. — Ты что-то еще хочешь мне сказать? — наконец прервала Фейт затянувшуюся паузу.

Эвелина покачала головой и снова усмехнулась.

— Мне и в самом деле пора. Иначе Гюстав чего доброго решит, что я его бросила. — Она направилась к двери, но остановилась. — Советую тебе все хорошенько взвесить. У тебя больше не будет другого такого шанса. Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи, — со вздохом отозвалась Фейт. Она прекрасно понимала, что новое место и невеселые мысли обрекают ее на бессонницу.

Опасения Фейт не оправдались — двадцать два часа бодрствования сделали свое дело: она провалилась в глубокий сон и проснулась в семь утра отдохнувшей и бодрой. Все неприятные мысли были позабыты.

Фейт встала, открыла ставни, и на нее хлынул яркий солнечный свет. Да, климат здесь действительно прекрасный, подумала Фейт, он отогреет самое холодное сердце. Как здорово просыпаться таким утром!

Она запретила себе дальше развивать эту мысль и, перед тем как пойти в ванную, вынула из шкафа полотняные брюки и ярко-желтую блузку.

Фейт сожалела, что не позвонила накануне Грегу, решив не беспокоить его в неурочный час. Все же надо было предупредить его, что у нее все нормально. А теперь в Нью-Йорке уже час дня, и придется отложить звонок до вечера, поскольку в банке Грега запрещено вести личные телефонные разговоры в служебное время. Фейт уповала на то, что Грег простит ее.

Она приняла душ, оделась и, заколов черепаховой заколкой волосы, направилась вниз. В гостиной никого не было, на столе стояла лишь ваза с цветами.

Как же я не сообразила, что завтрак должен подаваться в более простой обстановке! — подумала Фейт. Она вышла из комнаты и на минуту остановилась, соображая, где еще могли накрыть стол. Кажется, за салоном, прямо под моим балконом, находится небольшая терраса с креслами и столиками, вспомнила она и направилась туда.

Фейт не ошиблась — столы были накрыты на террасе, где одиноко сидел Эрик. Он просматривал толстую стопку бумаг, рядом стояла недопитая чашка кофе. Значит, догадалась Фейт, это здесь беседовали вчера оба брата, когда я невольно подслушала их разговор, — прямо наверху находится мой балкон.

— Доброе утро, — безразлично ответил на ее приветствие Эрик. — Надеюсь, ты хорошо спала?

— Прекрасно, — отозвалась Фейт, стараясь подавить охватившее ее странное волнение. Она заметила двухъярусную тележку, на которой стояли прикрытые крышками блюда. — Здесь самообслуживание?

— Может, позвать слуг, чтобы они тебя обслужили? — с сарказмом осведомился Эрик, и к Фейт моментально вернулось ее вчерашнее раздражение на этого человека.

— Я привыкла обслуживать себя сама, — парировала она. — Просто я хотела узнать, как принято в вашем доме.

— У нас нет профсоюзов с их предписаниями и постановлениями. Пожалуйста, угощайся всем, что здесь стоит.

С трудом пытаясь сохранять невозмутимость, Фейт налила себе кофе с молоком, отпила глоток и, откинувшись на стуле, посмотрела на Эрика.

— Жером еще не спускался к завтраку? — спросила она.

— Он уехал час назад по делам фирмы.

— Мне казалось, что семья Кьюте достаточно богата, чтобы нанять управляющих.

— Иногда необходимо личное вмешательство. Жером — прекрасный посредник в сложных переговорах.

— Лучше тебя?

Эрик никак не отреагировал на иронию Фейт.

— Между нами нет соперничества. Но ты не думай, что о тебе забыли. Я полностью к твоим услугам.

— Мне бы не хотелось отрывать тебя от дел, — как можно вежливее отказалась Фейт.

— Мои дела — это мои дела. Предлагаю прогуляться верхом, может быть, даже доедем до деревни, если ты окажешься неплохой наездницей.

— Это действительно так.

Эрик пожал широкими плечами.

— Вы, американцы, не страдаете скромностью.

— А уж французы и подавно, — не осталась в долгу Фейт.

— Да, мы уверены в себе — это касается как мужчин, так и женщин.

— Дорогая, никак не ожидала увидеть тебя здесь так рано! — воскликнула Эвелина, выходя на веранду в сопровождении Гюстава. — Мне, например, понадобилось немало времени, чтобы акклиматизироваться, когда я впервые сюда приехала.

— Со мной все в порядке, — заверила Фейт, обрадовавшись возможности прекратить разговор с Эриком. — Доброе утро, Гюстав. Кофе отличный и еще не остыл. Вам налить?

— С удовольствием, — ответил Гюстав, явно обрадовавшись, что Фейт понемногу осваивается в доме. — Если ты предпочитаешь на завтрак что-нибудь горячее, это можно организовать.

— Нет-нет, спасибо. Все, как у меня дома.

— Значит, не все у нас здесь так уж необычно. — Гюстав подождал, пока села Эвелина, затем сел сам и благодарно кивнул принимая от Фейт чашку кофе. — У тебя, я вижу, отличное настроение сегодня?

— Конечно, — с легким недоумением ответила Фейт.

— У Жерома, я думаю, тоже, — проронил Гюстав, странно улыбнувшись.

Обеспокоенная Фейт перевела взгляд на Эвелину, но та хранила невозмутимость. Значит, она все еще питает надежды относительно меня и Жерома, заключила Фейт. Самое интересное, что и Гюстав смотрит благожелательно на такой вариант, хотя мы познакомились всего несколько часов назад. Нетрудно догадаться, что сейчас думает Эрик.

Она не осмелилась взглянуть на него. По счастью, Гюстав не ждал от Фейт ответа и с благодушным видом пил кофе.

— А где Жером? — поинтересовалась Эвелина, как всегда стараясь держать все под контролем.

— Он поехал по делам, — спокойно ответил Эрик.

— Ему так уж необходимо было ехать? — Эвелина, сузив свои синие глаза, подозрительно взглянула на негр.

— Да, там надо было присутствовать кому-нибудь из руководства фирмы.

— Тогда следовало ехать тебе, как старшему.

— Мой брат вполне справится.

Фейт мысленно заклинала мачеху помолчать: Эрик и так настроен против нее. Нечего подливать масла в огонь, обвиняя его в преднамеренном устранении Жерома из дому.

Вообще вся ситуация казалась Фейт абсурдной. Несмотря на все усилия Эвелины, трудно поверить, что Жером с ними заодно. Неужели Эрик усмотрел в ней, Фейт, некую опасность для брата и намеренно отправил его подальше?

Фейт с неохотой отправилась вместе с Эвелиной переодеваться для верховой езды и, убедившись, что их никто не слышит, дала волю переполнявшим ее эмоциям.

— Что ты себе нафантазировала?! — набросилась она на мачеху.

— О чем ты, дорогая?

— Ты прекрасно понимаешь о чем! Я ведь уже сказала, что не собираюсь ловить богатого мужа. И Жером, я уверена, не имеет никаких планов насчет меня.