— Ты всерьез собиралась этим заняться?

— Да нет, конечно! — Дана запустила руки в волосы. — Хотя тогда мне казалось, что серьезно. Но на самом деле это был просто предлог повидаться с ним, добиться, чтобы он уделил мне внимание. И он был очень добр и по-настоящему внимателен. Он водил меня обедать и давал советы — судя по всему, очень дельные, да вот только я ими не воспользовалась. Я и говорила об этом только потому, что это давало мне повод для встреч с ним, — продолжала Дана. — А потом был тот последний вечер. Я явилась к нему в офис, само собой, без приглашения. Он принял меня буквально на пять минут и заявил, что дал мне уже все консультации, какие были нужны, и больше помочь ничем не может. Я была просто убита. Нет, он, конечно, был со мной, как всегда, очень любезен, но это ничего не меняло. Я все равно была потрясена. Вместо обеда с любимым человеком в уютном ресторанчике я оказалась на улице, и в довершение ко всему на меня напали и ограбили. Вот тогда-то мне и порвали эту несчастную блузку.

Пат слушала сестру в полном шоке. Наконец, у нее уже просто не осталось сил сидеть и молчать. Кипя от ярости, она вскочила и задернула ситцевые занавески на окне. Уже начинало темнеть, и сквозь деревья неясно замерцали огни большого дома.

Вполне возможно, что за одним из этих окон по-прежнему находился Шелл Грэммер. Вспомнив о нем, Патриция мучительно содрогнулась. Ей было больно вспомнить о том, чего она ему наговорила и в каких ужасных вещах обвиняла! Но еще больнее были воспоминания о том, как он целовал ее и как она отзывалась на его ласки. Все могло быть по-другому, если бы...

Не замечая, что ее старшая сестра вся кипит, Дана продолжала рассказ:

— Я, разумеется, помчалась назад, к Шеллу. Секретарша вытащила его с какого-то совещания, и, естественно, хотя я-то в то время все истолковывала по-другому, он отвез меня к себе на квартиру, велел секретарше купить мне новую блузку взамен порванной и привезти к нему.

Дойдя в своем рассказе до кульминации, Дана стала нервно сплетать и расплетать пальцы сложенных на коленях рук. Слишком смущенная, она не отваживалась смотреть на сестру.

— Я-то, дурочка, на полном серьезе решила, что он привез меня домой, вместо того, чтобы разобраться со всем этим делом в офисе, только из-за того, что я была ему небезразлична. Господи, я была наивна просто до неприличия! Даже вспоминать не хочется — так я сама себе противна! Я не позволила Шеллу вызвать полицию. Сумку у меня, конечно, украли, но там была только мелочь на обратный билет домой да кое-какая косметика. Тогда он сказал, что сейчас позвонит маме, чтобы она приехала за мной. Вот тут-то у меня и началась истерика!.. Я окончательно потеряла голову. Я не желала, чтобы меня везли домой. Я хотела только одного — быть рядом с ним. Так я ему и заявила. Более того, я заявила, что люблю его и бросилась к нему на шею. Бедный Шелл, по-моему, был просто в ужасе...

— Могу себе представить... — сквозь зубы прошипела Патриция, и, не в силах заставить себя снова сесть за стол рядом с сестрой, угрожающе наклонилась к ней. — Так, значит, ты вовсе не думала топиться? Из твоих слов я поняла, что ты пыталась покончить с собой, а ты просто не стала меня разубеждать?

— Прости меня!.. — Вид у Даны был совсем несчастный. — Сейчас, когда вспоминаю об этом, я кажусь себе жуткой дурой. Все кончилось тем, что Шелл посадил меня в такси и отослал домой. Мамы дома не было. Я переоделась и вышла побродить по парку. Шла без всякой цели и даже не смотрела под ноги, вот и оказалась у этого проклятого карьера. Надо же мне было забрести именно туда! К тому времени уже стало смеркаться. И тут из леса на дорожку вышел Джеф — он прогуливал собак. Он поздоровался, собственно, просто крикнул: «Привет!», и все. Но я сразу повернула в другую сторону. Не хотела, чтобы Джеф видел мои слезы. Ну, вот, я оступилась и упала. Чувствовала себя такой рассеянной идиоткой! Так что когда ты ни с того ни с сего решила, что я это сделала нарочно, я... — Дана набрала побольше воздуха в легкие, собираясь с духом, и выпалила: — Мне показалось, что так будет выглядеть романтичнее и...

— Можешь больше ничего не рассказывать, — рявкнула Пат, у которой окончательно лопнуло терпение. — Я отправляюсь спать. Глядишь, к утру, может, и смогу разговаривать с тобой по-человечески. Но я этого не гарантирую. Сейчас мне больше всего хочется тебя придушить.

И девушка вышла из кухни. Будь ее воля, она бы никогда больше в жизни слова не сказала своей полоумной сестрице!

12

— Боюсь, я понятия не имею, когда он вернется, — с сожалением сказала Сара Грэммер, закрывая дверь апартаментов, ведущую в вестибюль.

Пат едва сдержала вздох разочарования, выдавила из себя улыбку и последовала приглашению войти.

— Его совершенно неожиданно вызвали в Нью-Йорк — улаживать какие-то юридические формальности с компанией, выпускавшей записи Жюли. Они собираются снова выпустить ее диски, и Шелл хочет договориться, чтобы часть доходов от продажи шла для Мэри, — пояснила Сара. — Я не очень разбираюсь в подробностях, но там все очень сложно, так что ему пришлось все бросить и лететь в Нью-Йорк.

Желание извиниться перед Шеллом не покидало Пат с того дня, как она объяснилась с сестрой, но девушке потребовалось время, чтобы собраться с духом. И вот теперь, когда она, наконец, решилась, ей сообщают, что он уже восемь дней как уехал в Нью-Йорк.

В большой гостиной Мэри, пристроив рядом любимого зайца, громко читала вслух потрепанную книжку, держа ее вверх ногами. Но стоило девочке увидеть входившую в комнату Пат, как лепет сменился радостным визгом. Малышка потянулась к ней, требуя, чтобы ее немедленно взяли на руки.

Пат послушно подхватила ребенка, злясь на себя за комок, неожиданно застрявший в горле. Она не видела Мэри больше двух недель и отчаянно скучала по ней. Девушка и представить не могла, что ей кого-то в жизни может так не хватать.

— Наверное, вы будете рады узнать, что с покупкой Конкордских ключей все прошло благополучно. Шелл нажал на все пружины и успел подписать контракт за день до отлета в Нью-Йорк. Скоро вы все сможете там поселиться. Шелл сказал, что сам по себе дом в отличном состоянии, надо только сделать внутренний ремонт да вывезти кое-какую рухлядь, оставленную прежними жильцами.

Сара сновала по комнате, собирая разбросанные Мэри игрушки. Пат показалось, что пожилая дама рада возможности поговорить со взрослым человеком после столь длительного сидения с маленьким ребенком.

— Я, конечно, ничего не хочу сказать — этот отель исключительно комфортный. И так удобно, что парк совсем рядом, не надо далеко водить Мэри гулять. Да и обслуживающий персонал необычайно внимателен и всегда готов помочь. Но ведь это совсем не то, что свой собственный дом, правда? А теперь скажите: позвонить сейчас, чтобы принесли чай, или будем пить его потом, когда Мэри поужинает? И расскажите, как там ваша бедная мама? Вы уверены, что уже можете со спокойной душой ее оставить? Если это из-за меня, то, ради Бога, не торопитесь!..

От чая Пат отказалась. Посадив Мэри на колени, девушка устроилась на диване, размышляя над последними словами Сары. Однако сначала надо было ответить на вопрос о здоровье матери.

— Маму несколько дней назад выписали из больницы. Ей намного лучше, спасибо. Пока еще не сняли бандаж с ребер, и он причиняет ей неудобства, но мама говорит, это пустяки по сравнению с тем, что могло быть. К тому же, моя сестра на время отказалась от работы, чтобы за ней присматривать.

За последние две недели сестры еще не раз беседовали, и постепенно Пат перестала сердиться на Дану за те глупости, которые та натворила, и простила ее.

Когда девушка позвонила Салли, та воскликнула:

— Ну, конечно, ты должна взять отпуск, пока бедняжку Мару не выпишут из больницы и она не начнет поправляться! Передай ей от меня привет. Кстати, Шеллу Грэммеру понадобится кто-нибудь, чтобы тебя заменить? Может, мне с ним связаться?