На смену ощущению пустоты, терзавшей Бью, внезапно нахлынуло теплое чувство. Уоллас научил его всему, что знал о машинах, исполнял роль отца-исповедника в беспокойные времена. Он был не просто шофером, а членом семьи.

— Рад видеть вас, сэр, — с искренней сердечностью приветствовал Уоллас, Бью, и глаза его увлажнились.

Бью, крепко обнял служаку, движимый порывом оказать покровительство, и похлопал его по спине, словно жилистый маленький человечек стал ребенком, нуждающимся в утешении. Он, должно быть, ощущал утрату Вивиана Прескотта так же сильно, как и Бью. Уолласу уже далеко за пятьдесят, и хотя он смотрелся достаточно крепким для своего возраста и, безусловно, хорошо знал свое дело, но, пожалуй, был уже слишком стар, чтобы начинать жизнь заново. Его будущее выглядело теперь весьма неопределенно. Бью дал себе слово позаботиться о нем.

— Очень жаль, что меня не было здесь, Уоллас.

— Вы ничего не смогли бы сделать, сэр, — последовало поспешное заверение. — Не было никаких признаков. Он умер во сне, как всегда и хотел. Сразу после превосходной вечеринки лег спать — и не проснулся. По словам няни Стоу, ангел смерти проявил милосердие.

Ах-ах, няня Стоу! После слов Уолласа в воображении Бью возник образ самодовольной праведной ханжи, преисполненной занудных проповедей. Бью, с трудом удержался от едкого замечания. Няня Стоу явно пользовалась уважением Уолласа. Произнести вслух то, что вертелось на языке, показалось неуместным.

Бью изобразил улыбку.

— Что ж, превосходная вечеринка вполне в духе дедушки.

— Вот именно, сэр. Он умел развлекаться. Улыбка Бью превратилась в унылую гримасу.

— Мне следовало приехать хотя бы для того, чтобы организовать надлежащие похороны.

— Не беспокойтесь, сэр. Няня Стоу обо всем позаботилась.

— Вот как?

Бью, мрачно добавил к образу чопорной и до отвращения праведной особы черты назойливой хлопотуньи. Как осмелилась какая-то няня распоряжаться похоронами его деда? Седжуик, проработавший дворецким у Вивиана Прескотта почти тридцать лет, прекрасно знает, что требуется в таких случаях. Но няня?! Да она не стоит того, чтобы дедушка даже упоминал о ней. Бью, чувствовал себя глубоко оскорбленным своеволием незнакомой женщины. Черт возьми, что она о себе возомнила?

— Что ж, поедем домой. И чем скорее, тем лучше, — сказал он, ощущая страстное желание дать понять няне Стоу, что время нагло властвовать для нее прошло.

— Позвольте взять ваши вещи, сэр.

— Расскажи о похоронах, — бросил Бью, стиснув зубы, желая узнать худшее, прежде чем встретится с этой няней-пронырой.

Шофер с радостью повиновался.

— Мы воздали ему должное, сэр. Как сказала няня Стоу, это должны быть величественные похороны выдающегося человека. Все так и было, сэр.

— Насколько величественные, Уоллас? — допытывался Бью, сильно сомневаясь, что няня Стоу в полной мере могла оценить величие его деда.

— Видите ли, сэр, служба проходила в соборе святого Эндрю. Он был переполнен. Люди толпились даже снаружи. Собор не смог вместить всех. Няня Стоу составила список, он включал все благотворительные общества, членом которых был ваш дедушка, его друзей, политиков, людей искусства.

«По крайней мере хоть это она сделала правильно», — мрачно подумал Бью.

— Вы знаете, как ваш дедушка любил дарить красные розы...

Его отличительный знак.

— В тот день в церкви все было заполнено ими. Думаю, няня Стоу скупила все розы в городе. Каждый пришедший получил красную розу на память.

«Неплохая идея», — нехотя признал Бью.

Они вышли на яркое утреннее солнце. «Какой сверкающий безоблачный день», — подумал Бью, и его настроение немного поднялось.

— Продолжай, Уоллас, опиши службу.

— Хор мальчиков, сэр, пел «Подготовь путь Господа» из мюзикла «Божественные чары», одного из его любимых. Ваш дедушка любил театр.

— Да, он доставлял ему большое удовольствие, — согласился Бью, начиная проникаться невольным уважением к няне Стоу. Эта женщина не лишена воображения, хотя, возможно, оно проистекает из прочно укоренившегося внимания к деталям. Перед ним возник образ педантичной суетливой особы, от глаз и ушей которой ничего нельзя утаить. Однако дед одобрил бы такую театральную деталь во время заупокойной службы. Так что, откуда бы ни происходили истоки подобного замысла, его не следовало сильно критиковать.

— Сэр Роуленд произнес замечательную речь...

Ближайший дедушкин друг — вполне закономерный выбор.

— Слова епископа прозвучали, пожалуй, слишком мрачно, но цитаты из Библии были самыми подходящими. Их выбирала няня Стоу. Все о щедрости духа.

— Ммм, — промычал Бью, размышляя, не надеется ли няня Стоу пробудить и в нем щедрость духа.

«Роллс-ройс» стоял, как обычно, в том месте, где парковка запрещена. Надо будет как-нибудь спросить Уолласа, как это ему удается, но сейчас мысли Бью были заняты другим.

— Хор закончил, волнующим «Удивительная благодать», — продолжал Уоллас, складывая вещи в багажник. — Затем у края могилы волынщик исполнил «Глорию». Его пригласил Седжуик. Ваш дедушка питал слабость к игре на волынке, когда бывал навеселе, если позволите такое выражение, сэр.

— Очень мило со стороны Седжуика, — с теплым чувством одобрил Бью. Няне Стоу, не все известно! Она, очевидно, принадлежит к типу людей, придерживающихся правила «кто рано встает, тому Бог подает», и никогда не видела деда подвыпившим. — А как насчет поминок?

— О, всем известно, чего захотел бы ваш дедушка, сэр. Море шампанского, икра, копченый лосось, соленые перепелиные яйца... все, что он особенно любил. Няня Стоу сказала, что цена не имеет значения. Я думаю, она права, сэр.

— Конечно, Уоллас.

Впрочем, он обязательно проверит счета. Беспечное отношение к деньгам было присуще образу деда, но такой размах, проявленный няней, порождал неприятные подозрения: не пошли ли деньги на то, чтобы выстлать перышками свое гнездышко, пока не вернулся внук и наследник, что вполне во вкусе такой пройдохи.

Когда Уоллас усадил его на заднее сиденье машины, Бью, уже закусил удила. В первую очередь — домой, увидеть пресловутую няню, затем незамедлительно проконтролировать юридическое положение дел. Однако существовал еще один вопрос, который не мог ждать.

— Почему дед взял няню, Уоллас?

— Ну, вы же знаете, как мистер Вивиан любил пошутить, сэр. Он сказал, что ему необходимо иметь наготове няню, которая позаботится о нем, когда он впадет в детство. В его возрасте, как заметил ваш дедушка, предвидеть, когда это случится, невозможно.

Такая предусмотрительность казалась чрезмерной.

— А были хоть какие-то признаки приближающегося старческого слабоумия, Уоллас? Пожалуйста, скажи откровенно.

— Вовсе нет, сэр. Мистер Прескотт оставался таким же, как всегда, до самой кончины...

По крайней мере, на сей раз Уоллас не упомянул об ангеле смерти.

— Но, невзирая на это, он продолжал держать няню?

— Да, сэр. Говорил, что она действует на него лучше, чем джин с тоником.

— Она запрещала ему пить? — поинтересовался Бью.

— О, ей никогда не пришло бы такое в голову, сэр. — Уолласа, казалось, шокировало подобное предположение. — Няня Стоу очень выдержана.

«Зная, какая сторона хлеба намазана маслом, — мрачно подумал Бью, — постаралась установить добрые отношения со всеми». Бессмысленно задавать дальнейшие вопросы. Няня Стоу здорово окрутила Уолласа. Он не скажет ни одного дурного слова о ней, хотя она провела в доме два года, занимаясь неизвестно чем. Эта особа, предававшаяся столь праздному времяпрепровождению, вызывала у Бью большие подозрения. И он радовался, что приближалось время, когда ему предоставится возможность составить о ней собственное мнение.

— Не возражаете, если я позвоню Седжуику, сэр? Он просил дать знать, когда мы будем в пути.

Бью не смог удержаться от колкости:

— Может быть, позвонить сразу няне Стоу?

— Седжуик сообщит ей, сэр. Без сомнения.