Работа Ди требовала и физических сил, и профессиональных знаний. Почти все время она проводила в больнице, предпочитая выматываться на работе, чем предаваться своим невеселым мыслям.

— Работать до тех пор, пока не свалишься, конечно, похвально, — сказал доктор Ройс, ставя перед ней чашку чаю. — Но если вы будете так уставать, то какая, скажите, от вас польза для больных?

Ди открыла глаза, наградив его сонной улыбкой.

— Я знаю, — сказала она. — Сейчас ухожу.

— Вы давно не виделись с вашим женихом?

— Недели две, но надеюсь, скоро у него найдется время, чтобы к нам выбраться. Аэродром недалеко, к тому же он всегда может позвонить. Мне повезло. Вот кого действительно жаль, так это тех, чьи мужья воюют во Франции.

— Говорят, Марк Селлон уже зарекомендовал себя как отважный и талантливый пилот, — сказал доктор как бы между прочим. — Вы можете гордиться им.

— Спасибо. Марк сейчас очень доволен собой, потому что теперь, когда Черчилль стал премьер-министром, он может сказать: «Ну что я говорил?»

— Он действительно это предсказывал?

— Не совсем, но Марк всегда считал, что Черчилль единственный, кто знает, о чем говорит.

— Это верно. Ну, а теперь отправляйтесь домой и немного поспите.

Дома она нашла Хелен, кипящую от раздражения, что за последние недели с ней случалось частенько. В стране возникли проблемы с продовольствием. Многие суда, доставлявшие продукты, становились жертвами вражеских подводных лодок. Чтобы растянуть запасы, были выпущены предписания с недельными нормами потребления.

— Четыре унции бекона, — читала с возмущением Хелен, — две унции сыра, три пинты молока. А так как я израсходовала все купоны на эту неделю, чтобы отоварить купоны на следующую, мне придется ждать понедельника.

— Ну, мам, ты же понимаешь, что это делается для того, чтобы все было по-честному, — сказала Ди. — Иначе те, у кого есть деньги, сразу бы все скупили.

— Все это, конечно, очень хорошо, но, когда Марк придет на выходные, скажи, чем мне его кормить?

— Я думаю, он поймет.

Ди считала минуты, когда она снова сможет увидеть Марка, но накануне намеченной встречи раздался телефонный звонок.

— Я не смогу прийти завтра, — раздался в трубке его глухой голос. — Все увольнительные отменены.

— Почему?

— Я не знаю, и даже если бы знал, вряд ли мог бы сказать. Но что-то серьезное, уж поверь мне.

Так Ди впервые услышала о Дюнкерке.

Глава 8

Дюнкерк, май 1940 года. Это название и дата вошли в историю, но все детали проявились только с течением времени. Только оглянувшись назад, можно было увидеть всю картину в целом. Как британские и французские солдаты, отступая, прошли через всю Францию, пока не достигли гавани Дюнкерка, где в течение девяти дней триста тысяч солдат были эвакуированы флотилией английских кораблей. Некоторые корабли Королевского флота были потоплены, но небольшие суда, торговые, и рыбацкие шхуны, спасательные шлюпки продолжали делать свое дело и тоже вошли в историю.

Вражеские истребители и бомбардировщики пытались помешать эвакуации, но вскоре были отброшены на материк британской авиацией.

— Они спасли тысячи жизней, — говорил доктор Ройс, — но их потери тоже ужасны — более четырехсот самолетов… Ди, у вас есть какие-нибудь новости от Марка?

— Да, он звонил мне. Сказал, что с ним все в порядке. Хорошо, что это случилось раньше, чем я узнала об этих потерях. Слава богу, что все кончилось.

— К сожалению, не кончилось, все только начинается. Кого, как вы думаете, немцы атакуют теперь?

— Нас… — тихо сказала Ди. — Нашу страну.

Через несколько дней она услышала по радио, как Черчилль подтвердил это предположение: «Борьба за Францию закончена. Скоро начнется борьба за Британию. Вся ярость и мощь врага будет обрушена на нас».

И на передней линии обороны будет, конечно, авиация.

С того дня в каждом пациенте Ди боялась увидеть Марка. Единственным спасением для нее оставалась работа. Ночью, лежа в постели, она шептала: «Вернись, вернись ко мне», держа перед собой маленького мишку, которого он выиграл для нее на ярмарке.

Теперь их контакты были лишь по телефону, и то не всегда. Когда Марку удавалось позвонить, Ди в это время почти всегда была на работе. Она приходила домой, только чтобы услышать: «Он звонил. Сказал, что все в порядке. Передал привет».

«Передал привет» — и все…

Предсказания доктора Ройса оправдались. Через три недели после Дюнкерка были оккупированы Нормандские острова. Еще через две вражеские бомбардировщики вторглись в воздушное пространство над Англией. Британская авиация обрушилась на них с такой яростью, что Черчилль публично с трибуны отметил доблесть английских летчиков.

Пилоты стали героями этого дня. В газетах появились фотографии молодых парней, которые стояли рядом со своими самолетами и улыбались в камеру, как если бы опасность была для них нормой жизни. Большинство фотографий были групповыми, но были и одиночные снимки. Так Ди впервые увидела фотографию Марка, устроившегося на крыле своего «спитфайра», спокойного и, судя по всему, довольного жизнью, которую он себе избрал.

— Можно подумать, им и бояться нечего, — заметила старшая сестра, просматривая газеты во время их короткого чаепития.

— А что это за жесты? — недоумевала Ди, глядя на групповую фотографию.

— Это летчики показывают, сколько каждый из них сбил самолетов. Ты только посмотри на него. — Она указала на Марка, у которого на левой руке были вытянуты четыре пальца. — Можно не удивляться, что он так доволен собой… Интересно, есть ли среди них простые пилоты? Если верить прессе, все они молоды, красивы и отважны.

— Кое-кто из них — определенно, — пробормотала Ди.

В этот день она вернулась домой пораньше, и тут же позвонил Марк.

— Сразу же за летным полем есть маленькое кафе, называется «Кроличья нора». Там и встретимся, — предложил он, когда Ди сказала, что ей дали выходной.

Она пришла в кафе к его открытию. Села за столик и приготовилась ждать.

Через некоторое время кафе стало наполняться. Женщина за стойкой несколько раз бросила в ее сторону подозрительный взгляд. Потом подошла к ней.

— Я не могу позволить вам просто так сидеть и ничего не заказывать. Похоже, вы, милочка, решили использовать это место для сбора данных?

— Для чего?..

— Вы знаете, о чем я, не притворяйтесь!

— Вообще-то я медсестра, — сказала Ди, — и жду здесь своего жениха-летчика.

Какое-то время женщина озадаченно смотрела на нас.

— Если ты медсестра, — наконец, сказала она, — взгляни на моего сына. Сегодня утром он порезал ногу, но никому не хочет ее показывать.

Порез оказался небольшим, Ди обработала ранку йодом и забинтовала. Женщина сразу к ней потеплела.

— Меня зовут миссис Гортон. Можешь сидеть здесь, сколько захочешь, а я сейчас принесу тебе чего-нибудь перекусить.

Она принесла легкий обед, а потом, когда кафе опустело, подсела к ней за столик поболтать.

— Извини меня, конечно, но посмотрела бы ты на тех, кто сюда приходит. Не знаю, можно ли с этим что-то поделать. Стоит только собрать вместе молодых мужчин, как тут же появляются девочки для приятного времяпровождения, если ты понимаешь, о чем я.

— Я понимаю…

— И дела у них тут, надо сказать, идут совсем неплохо. В газеты, конечно, такие истории не попадают. О нет, эти парни герои, а значит — сплошь одна добродетель. Но героизм и добродетель не ходят вместе, запомни мои слова. Так когда твой жених обещал прийти сюда?

— Не знаю. Когда у него будет такая возможность. Если она будет. Подождите… кажется, это он.

Ди увидела мужчину в кожаной куртке, появившегося в конце улицы. В следующий момент она вскочила на ноги и бросилась ему навстречу. Смеясь, Марк заключил ее в объятия, и на несколько минут она забыла обо всем…

— Нам придется вернуться в кафе, — наконец, сказал он. — В случае чего, они будут знать, где меня искать.