Марси Бэннет

Опальная страсть

OCR: Larisa_F; Spellcheck: Larisa_F

Марси Бэннет «Опальная страсть»: Международный журнал «Панорама», Москва, 1999

Оригинальное название: Marsie Bennet, 1971

ISBN 5-7024-0936-1

Перевод: И.Е. Полоцка

Аннотация

1

Когда Эвелин покончила с деловым ланчем, было уже около половины четвертого. Взглянув на часы, она слегка нахмурилась, поскольку надеялась освободиться пораньше. Но встреча сулила успех, так что спешить не стоило: коль скоро ты убеждаешь человека сменить работу, нельзя его подгонять, вот и приходится терпеливо отвечать на его вопросы, существенные и не очень.

Едва распрощавшись со своим гостем, Эвелин заторопилась к выходу из ресторана. Утренний разговор с сестрой выбил ее из колеи. Вообще-то Розалинда, которая неделями могла не давать о себе знать, время от времени разражалась паническими звонками – как правило потому, что нуждалась то в деньгах, то в одежде. И тогда голос у Розалинды был такой, что казалось: если она немедленно не получит необходимого, тут же наступит конец света. Но этим утром…

– Я не собиралась ни о чем рассказывать тебе, надеялась справиться сама. Но теперь… мне так нужно, чтобы кто-нибудь был рядом! Ох, Эвелин… я беременна, – разрыдалась Розалинда. – Я… я приехала в Лондон, чтобы сделать аборт. Ты же понимаешь, я не могу позволить себе ребенка. Я не потяну его…

Эвелин, онемев от ужаса, слушала всхлипы сестры.

– Я звоню с вокзала и сейчас поеду в больницу, – Розалинда скороговоркой назвала адрес. – Пожалуйста, приезжай. Ох, Эвелин, я так боюсь.

– Дорогая, я уже не могу отменить встречу. Ты…

Но Розалинда уже бросила трубку.

Эвелин пулей вылетела из ресторана, столкнувшись в дверях с удивленным швейцаром, который только что подозвал такси для какого-то джентльмена.

– Прошу прощения, но я очень спешу. – С этими словами Эвелин нырнула в салон автомобиля и назвала водителю адрес больницы.

Через полчаса она стояла перед медсестрой, нетерпеливо постукивая пальцами по конторке.

– Добрый день, – улыбнулась ей девушка. – Вы опаздываете на прием?

– Нет. Посмотрите, пожалуйста, поступала ли к вам пациентка Розалинда Брокуэй.

Девушка сверилась с картотекой и кивнула.

– Да, сегодня утром.

– Где она? Ей уже сделали… операцию?

– Думаю, что да. Минутку, я проверю. – Медсестра сняла трубку внутреннего телефона и, поговорив с кем-то, объявила: – Да, операция прошла успешно. – Девушка улыбнулась, словно сообщила радостное известие. – Мисс Брокуэй находится в своей палате.

– Я хочу увидеть ее.

– Видите ли, она скорее всего еще не пришла в себя после наркоза, так что…

– Я хочу увидеться с ней немедленно, – нетерпеливо перебила Эвелин.

Медсестра удивленно взглянула на нее, но возражать не решилась.

– Хорошо. Она в тридцать второй палате на третьем этаже. Лифт за углом.

Эвелин не стала дожидаться лифта и, хотя обтягивающая юбка сковывала движения, взлетела по лестнице. От волнения забыв постучать, она влетела в палату.

Розалинда лежала на боку, свернувшись клубочком, как зародыш, от которого она только что избавилась. Отбросив эту аналогию, Эвелин приблизилась к кровати.

– Привет. Ты не спишь?

– Эвелин!

– Как ты себя чувствуешь?

– Наверное, хорошо. – Розалинда горестно вздохнула и заскулила: – Я должна была это сделать. У меня не было выхода… – И вдруг с силой добавила: – Ненавижу, что я женщина! Просто ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Взяв ее за руку, Эвелин бережно откинула волосы с бледного лица сестры и мягко сказала:

– Когда все закончится, ты будешь чувствовать себя по-другому.

Розалинда разразилась душераздирающими рыданиями, и Эвелин прижала ее к себе, бормоча слова утешения, но сердце разрывалось от гнева на мужчину, по чьей милости ее младшая сестренка попала в переплет.

Эвелин огляделась. Палата была настолько маленькой, что в ней размещались только кровать, тумбочка и небольшой гардероб. Правда, была еще ванная. Эвелин не могла не подумать, в какую сумму обошлось Розалинде пребывание в клинике и откуда та раздобыла деньги.

– Хочешь рассказать мне, как это случилось?

– Что теперь рассказывать? – с горечью ответила Розалинда. – История вечная, как мир: парень встречает девушку, та подзалетает, затем выскабливается… Раз, два – и готово!

– Ты любила его?

Глаза Розалинды потемнели и омрачились.

– Думала, что да. А если ты спросишь, считала ли я, что и он меня любит, отвечу: да, и искренне.

– Почему ты мне сразу ничего не рассказала?

Розалинда зарделась и опустила голову.

– Я… я пыталась внушить себе, что ничего особенного не происходит. Думала, что разберусь сама. Коль скоро я вляпалась по собственной дурости, то сама же и должна выкручиваться, но… но… – Голос у нее дрогнул, и Розалинда снова разразилась слезами.

Заключив ее в объятия, Эвелин приговаривала:

– Ты глупая маленькая идиотка. К кому, как не к старшей сестре, обращаться, если у тебя неприятности? Ты должна была понимать, что в любом случае я приду к тебе на помощь.

– Я знаю, но ты всегда слишком занята…

Когда я ни позвоню, ты вечно куда-то спешишь.

На мгновение Эвелин почувствовала укол совести. Ее образ жизни действительно целиком подчинен делу, однако все равно семья в ее системе ценностей оставалась на первом месте.

– Но ты же знала, что для тебя я всегда найду время, – твердо сказала Эвелин. – Знай я, что у тебя неприятности, тут же бросила бы все дела и примчалась к тебе в Йорк. Ведь ты же не могла этого не понимать, дорогая?

Помявшись, Розалинда кивнула.

– Я бы хотела, пройдя через это испытание, стать такой же сильной, как ты. Но ничего не получится: я слишком слаба.

– Ничего подобного, – возразила Эвелин. – Просто ты на шесть лет моложе, вот и все. Кто же может бесстрастно пережить такую встряску? Насколько я понимаю, родителям ты ничего не рассказывала? – И, когда Розалинда отрицательно замотала головой, заметила: – Не собираюсь тебя осуждать за это, они и так сходят с ума от опасений, не наделала ли ты глупостей. – Эвелин внимательно вглядывалась в грустные глаза младшей сестры, пытаясь понять, остались ли у той хоть какие-то силы, и все же спросила: – И ты… ты не могла позволить себе ребенка?

– Да конечно могла, – бросила Розалинда. – Но… он был категорически против. Сказал, что это идиотская идея – вешать себе на шею ребенка, пока я учусь. И предупредил, что вся моя жизнь пойдет к черту.

– Значит, он не предложил тебе выйти за него замуж и не пожелал взять на себя ответственность за ребенка?

– Нет. И ясно дал это понять. – Розалинда не скрывала горечи и боли. – Он сказал, что, если я решусь оставить ребенка, он к нему не будет иметь никакого отношения.

Эвелин снова почувствовала прилив ненависти к человеку, который с такой холодной безжалостностью обошелся с Розалиндой.

– Этот тип… твой приятель, он что, тоже студент?

– Нет, – покачала головой Розалинда. – Я встретилась с ним в Лондоне, когда гостила у тебя на летних каникулах.

Вытаращив от удивления глаза, Эвелин потрясенно спросила:

– Ты же не хочешь сказать, что он один из моих друзей?

– Нет, конечно же нет, – заторопилась Розалинда. – Я встретила его случайно.

– Кто он?

– Это уже неважно. Я хочу забыть о нем, вот и все. Просто… просто выкинуть из головы все, что случилось.

На глаза у нее снова навернулись слезы, и Эвелин с сочувствием сжала ей руку.

– Конечно, ты так и сделаешь, дорогая. Все будет хорошо. Как только тебя выпишут, ты переберешься ко мне и останешься, пока не оправишься настолько, чтобы вернуться в Йорк.

Однако, несмотря на спокойный тон, Эвелин испытывала жгучую ненависть к незнакомому ей мужчине. Должно быть, предположила она, этот тип намного старше Розалинды и, судя по всему, привык выпутываться из пикантных ситуаций. Эвелин хотелось задать еще несколько вопросов, но сестра смежила веки, давая понять, что устала. Что ж, придется подождать до поры до времени. Правда, Розалинда может вообще не назвать имени соблазнителя: порой сестра становилась упрямой как ослица. Наверное, именно по этой причине она и не обратилась поначалу за помощью. Взглянув на часики, Эвелин прикинула, когда ее попросят покинуть клинику.