— Я никогда по-настоящему не хотела… — она прочистила горло, и ее глаза заволокло туманом женских тайн, которые ему так хотелось раскрыть. — Никогда не было никого, с кем бы мне хотелось быть настолько близко.

Дэниел был удивлен ее откровенностью. Ее уязвимость глубоко тронула его.

— Нас не связывают никакие обязательства, Эрин, — напомнил он ей как можно нежнее.

— Конечно, нет, — произнесла она. — Это было бы глупо, учитывая все перемены, которые скоро произойдут в твоей жизни.

— Тогда чем же ты объясняешь… — он на секунду замолчал, — что позволила мне забраться к тебе в… панталоны?

— Я пока не пыталась проанализировать это. Все это слишком сложно, и возможно, лучше всего не пытаться быть ближе к тебе, но… — Она посмотрела ему в глаза. — Но я хочу этого.

Она чуть подвинулась, поелозив голой попкой по его коленям, и Дэниел едва сдержал стон. Продолжая смотреть ему прямо в глаза, Эрин сбросила плед со своих плеч.

Дэниел впитывал в себя вид ее обнаженного тела, ее кожу цвета слоновой кости, высокие груди, узкую талию и кремовые бедра. О, как же он хотел скользнуть меж этих бедер! Искушение было настолько велико, что он не смог полностью побороть его.

Его руки скользнули по ее коже и дотронулись до ее груди. Наградой ему стали ее твердые соски. Ложась на диван, он потянул Эрин за собой. Его рука скользнула меж ее ног, и пальцы ощутили влагу ее лепестков. Она застыла.

— Сейчас я просто хочу дотронуться до тебя, — успокоил он ее. — До тебя так приятно дотрагиваться. Откройся мне, детка.

Дэниел занялся любовью с ее губами, играл с ее самыми потаенными местами. Он чувствовал, как Эрин начала двигаться под ним. Ее движения были настолько бессознательно сексуальны, что Дэниел покрылся испариной.

Едва слышные звуки, которые она издавала, заставили его расстегнуть молнию на джинсах. Но дальше пойти он не посмел. По ее резким движениям Дэниел чувствовал, что Эрин и так близка к оргазму. Еще одно его движение…

На мгновение она перестала дышать и замерла от наслаждения.

— О, Дэниел! — смогла лишь выдохнуть она.

Он держал ее в руках, пока она приходила в себя. Наконец ее дыхание стало ровным, и Эрин подняла глаза, чтобы взглянуть на него. Ее глаза были полны чувственного удовлетворения, рука скользнула по его груди и животу к поясу его джинсов.

Дэниел едва смог сдержать стон, и, преодолевая основные инстинкты, он накрыл ее руку своей.

— Не сегодня, — сказал он. — Ты не готова, — ответил он на немой вопрос в ее глазах.

Она вырвала свою руку.

— Я не ребенок!

— Я этого никогда не говорил, но факты остаются фактами. Ты юная, а я нет. Тебе будет больно в первый раз.

— Я определенно на это рассчитываю, — ровно произнесла она.

Дэниел сел.

— Надо одеться. Тебе пора отправляться в твою постель, а мне в свою, — сказал он, хотя и был уверен, что заснуть сегодня не сможет.

Эрин особенно не торопилась, поэтому он взял ее свитер и натянул на нее через голову. Она сузила глаза, глядя на него.

— Ты один из тех мужчин, которые дразнят, а потом не дают обещанное? — спросила она с вызовом.

На несколько секунд ее обвинение заставило его онеметь.

— Нет, я просто рационален и стараюсь быть джентльменом, хотя с тобой это чертовски трудно. А теперь одевайся, — проговорил он сквозь стиснутые зубы.

Издав возглас возмущения, она подняла оставшуюся одежду и быстрыми шагами направилась к ванной.

Дэниел остановил автомобиль у входа в отель.

— Ты была прекрасна сегодня, — сказал он.

Эрин отвернулась.

— По всей видимости, недостаточно прекрасна, — прошептала она.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что немного обидно быть единственной, кто… — она опустила голову, — кто перевозбудился.

Он уставился на нее, а потом посмотрел на небеса, как будто бы прося у них помощи. Все ругательства, которые он когда-либо слышал, пронеслись у него в голове. Дэниел сосчитал до десяти и повернулся в ней.

— Ты что, серьезно думаешь, что я не был возбужден?

Она пожала плечами.

— Недостаточно, чтобы…

Чуть слышно ругаясь, он притянул ее к себе и поцеловал. Это был необычайно чувственный, сексуальный поцелуй, который открывал лишь верхушку айсберга его желания. Он взял ее руку и поднес ее ко все еще напряженным чреслам.

— Как ты считаешь, такого возбуждения достаточно или нет? — спросил он, понизив голос.

Она удивленно посмотрела ему в глаза.

— Я так хочу войти в тебя, — прошептал Дэниел ей. — Но не хочу сделать тебе больно. Мы не должны торопиться, — сказал он и поднял руку, чтобы погладить ее волосы. — Я не буду подниматься к тебе, потому что, если окажусь рядом с кроватью, не смогу сдержаться, — он прижал свои губы к ее губам. — Сладких снов.

— Не нужно нервничать, — сказал Дэниелуспокаивающе пожав руку Эрин, пока его внедорожник стоял на перекрестке. — Большинство членов моей семьи — люди очень дружелюбные..

— Я в этом уверена, — сказала Эрин. — Просто я ужинаю с бывшей принцессой Эммой, а в Алтарии ее так сильно любят. Там она как легенда.

— Как далеко мы ушли, когда ты перестала называть меня «Ваше Величество», — сказал он, дразня ее.

Эрин прикусила губу.

— Вы абсолютно правы, сир. Примите мои извинения за то, что не оказала Вам должного почтения.

— О, нет, только не начинай все сначала. Я пошутил.

— Но Вы сделали важное замечание, — сказала она и была вынуждена добавить: — Сир.

Дэниел свернул на обочину, остановил машину и прижал Эрин к себе. Он поцеловал ее так, чтобы напомнить обо всем, что у них было, и намекнуть на то, чего еще не было, но непременно будет. А затем отстранился от нее.

— Я так думаю, мы уже прошли этап, когда можно было называть меня «сир», — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно.

Она медленно кивнула.

— Думаю, да. Но что мы будем делать, когда прибудем в Алтарию?

— С этим мы разберемся позже, — сказал он ей и завел машину.

Эрин могла лишь кивнуть. Она чувствовала острую боль в груди, думая о том, как их отношения должны будут измениться, когда Дэниел окончательно переедет в Алтарию.

Дэниел свернул на длинную подъездную дорогу, ведущую к прекрасному большому особняку красного кирпича георгианской эпохи.

— Дом, милый дом, — грустно сказал он.

— Он такой красивый и такой большой, — восхищенно произнесла Эрин.

— Мои родители хотели иметь большую семью и большой дом.

— Сколько же у них детей? — спросила Эрин.

— Они воспитали девять детей, — сказал он и остановил машину перед домом. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто пыталась представить себе, каково это — иметь столько братьев и сестер? Никогда не будешь чувствовать себя одиноким.

— Никогда не будешь один, — поправил он ее сухо. — И я бы не променял никого из них на все королевские сокровища Европы, как и мои родители.

Им открыла дверь экономка. Эрин поразилась размеру холла, огромной люстре, красивой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.

Эмма Розмэри Коннелли вошла в фойе, как всегда держась с врожденной элегантностью и грацией. Она с любовью посмотрела на своего старшего сына.

— А вот и ты, — сказала она, и Дэниел обнял ее. — В последнее время мы мало тебя видим.

— Готовился к новой работе, — сказал ей Дэниел.

— Конечно. Я знаю, что больше никогда не увижу тебя, когда ты уедешь в Алтарию.

— Никогда? Ты преувеличиваешь. Папин самолет вполне может перелететь Атлантику, — сказал Дэниел и подмигнул Эрин. — Ну и насколько я понял со слов Эрин, народ Алтарии был бы очень рад визиту бывшей принцессы Эммы.

Эмма переключила свое внимание на Эрин.

— Простите меня. Я должна была сразу поприветствовать вас. Мой сын, как всегда, неисправим. Это у него исключительно со стороны отца. Я долгие годы пыталась сделать его более цивилизованным, но что может сделать мать? — сказала она нежно. — Ваша стойкость достойна похвалы. Я боялась, что упрямство Дэниела заставит вас вернуться в Алтарию на первом же обратном самолете.