Мне вспомнилось, что похожий конфликт назревает на Храмовой Горе в Иерусалиме, где расположена мечеть Скалы. Я подошел к воротам, запертым на огромный стальной замок, и погрузился в размышления о том, как повсюду в мире политические интриги приводят к кровопролитию. За время своих путешествий и поисков любви к Богу я научился ценить неповторимую красоту всех мировых религий. Но ненависть и насилие, творимые «во имя Бога», тоже являются одной из прискорбных реалий этого мира. Путем ненависти к иноверцам идут те, кто привязан к внешней форме и не понимает глубинной сути религии. Суть всех религий — бескорыстная любовь к Богу. Вот почему любому истинно религиозному человеку, к какой бы традиции он ни принадлежал, всегда присущи такие добродетели, как твердая вера в Бога, самообладание, любовь к ближнему и сострадание.
Через колючую проволоку я заметил у входа в заброшенную мечеть дощечку с изображением Господа Рамы. Мимо меня к ней прошел солдат в полном снаряжении, поднимая пыль кожаными ботинками. За плечом у него висела винтовка со штыком, а грудь перепоясывали патронные ленты. Преклонив колени перед изображением и вознеся молитву, он аккуратно повесил на него гирлянду из бархатцев. В этих непростых обстоятельствах он выполнял обязанности храмового священнослужителя. Я стоял и с удивлением смотрел на происходящее.
Именно здесь, в Айодхье, мне в руки попал английский перевод Рамаяны, и я читал его каждый день, сидя на берегу Сараю. В этом древнем священном писании рассказывается о жизни и учении Господа Рамы. Хотя в то время у меня еще оставалась склонность к медитации на всепроникающий безличный Абсолют, постепенно в моем сердце зарождалась неодолимая привязанность к личностным качествам Господа. Когда я читал о полных любви взаимоотношениях Рамы и Его верных слуг, меня начинал все больше и больше привлекать путь служения Богу. Господь Рама — это замечательный образец для подражания. Он учит нас, как жить духовной жизнью в этом мире и одновременно служить семье и обществу. Когда пришло мое время покинуть эти места, я поблагодарил святой город Айодхью и помолился о том, чтобы никогда не забыть о драгоценных дарах, обретенных здесь.
Далее мой путь лежал на юго-восток, в Праяг. В этом месте, которое считается лучшим из всех святых мест, раз в двенадцать лет проходит Кумбха-мела — крупнейший религиозный праздник, на который собирается до двадцати миллионов паломников. Они приезжают специально, чтобы увидеть святых людей и совершить очистительный обряд омовения в месте слияния трех рек: Ганги, Ямуны и Сарасвати. За полгода до этого я отклонил несколько приглашений приехать на Кумбха-мелу, так как планировал провести время на Ганге, в Гималаях, однако в глубине души я давно хотел побывать в Праяге. Прибыв туда душным летним утром, я спросил у встретившегося мне местного жителя, как пройти к слиянию рек, и тот жестом указал мне дорогу.
Дойдя до Ганги, я сел на песчаном берегу и погрузился в воспоминания о первых днях, проведенных в Индии. Я вспоминал, как сидел на камне в Ришикеше и как мать-Ганга преподавала мне уроки, перевернувшие мою жизнь. Еще мне вспомнилось, как, внимая неумолкающей песни ее волн, я услышал в ней звуки мантры Харе Кришна, навечно запечатлевшейся в моем сердце. Сейчас, сидя на песчаном берегу Ганги в Праяге, я понял, что если просто пойти вниз по течению, то можно будет добраться до места ее слияния с Ямуной и Сарасвати. Именно место слияния трех рек Веды называют самым святым из всех мест паломничества в Индии. Я поднялся и пошел в этом направлении. Был полдень, и мелкий белый песок обжигал мои босые ноги, ослепительно искрясь на солнце. С тех пор как я невольно нанес оскорбление Нагам, приблизившись к священному костру в сандалиях, я отказался от обуви и ходил босиком. Но в тот день песок так раскалился, что идти по нему было невозможно. Мне казалось, что я никогда не дойду до цели. Наконец, по прошествии часа, моим глазам предстала чудесная картина: река Ямуна, сбегающая с гималайских вершин и пересекающая равнины Северной Индии, сливалась, как будто после долгой разлуки, в объятиях с Гангой. Так и текли они в одном русле: темно-синяя Ямуна, белесая Ганга и, где-то под ними, невидимая глазу Сарасвати.
Сидя на песчаном берегу, я глядел на безоблачное голубое небо. В нем, широко раскинув крылья, парил ястреб, и его рыжевато-коричневое оперение сверкало на солнце. Ястреб кругами опускался все ниже и ниже, пока не оказался всего в нескольких метрах от меня. Блестящими желтыми глазами он внимательно всматривался в реку и внезапно ринулся вниз, с головой погрузившись в Гангу. Под водой завязалась нешуточная битва, и вот ястреб вынырнул на поверхность с бьющейся в его когтях рыбой, сантиметров тридцати длиной, и, пролетев прямо надо мной, скрылся в ближайшем лесу. Наблюдая за этим, я размышлял:
Ничего не подозревающая рыба, не видевшая ничего, кроме своей реки, жила обычной жизнью, пока вдруг не оказалась вырванной из привычной среды обитания жестокой рукой смерти. Подобно этой рыбе, мы ведем обычную жизнь, даже не подозревая, что желтоглазый ястреб судьбы, приходящей к нам в обличье кризиса, трагедии или даже смерти, может неожиданно вырвать нас из привычного окружения.
Мы постоянно слышим об этих примерах в новостях и наблюдаем их сами, но редко когда задумываемся, что подобное может в любое мгновение произойти и с нами. Какой же урок я должен вынести из этого?
Никогда не позволять самоуспокоенности поселяться в моем сердце и не допускать того, чтобы повседневная суета заслонила от меня духовные цели. Плавай рыба поглубже, она оказалась бы недоступной ястребу.
Подобно этому, если мы будем углублять свои отношения с Богом, то сумеем увидеть внутреннюю реальность, столь глубокую и радостную, что благодаря соприкосновению с ней мы будем встречать любые повороты судьбы со спокойным и отрешенным умом.
Палило летнее солнце, и у слияния трех рек не было ни души. Я оставил свои нехитрые пожитки на берегу и вошел в воду. После купания меня охватило сильное желание задержаться в этом волшебном месте подольше, ведь я не знал, доведется ли мне побывать здесь еще раз. Я решил сплавать на другой берег, до которого было метров сто. Течение Ганги было сильным, а течение Ямуны — плавным и неторопливым. Когда я поплыл, Ганга вынесла меня к пустынному участку берега, на котором ничего не росло. Я вышел из воды, ступил на песчаный берег и, к своему ужасу, стал проваливаться под землю, как если бы меня засасывала неведомая сила.
Зыбучие пески! На первый взгляд они ничем не отличались от мягкого прибрежного песка, который часто служил мне ложем во время моих странствий. Однако внешнее сходство оказалось обманчивым. Я отчаянно боролся за жизнь, но, несмотря на все свои старания, погружался в песок все глубже и глубже. Я провалился уже по самые колени и продолжал опускаться еще глубже. Все мои попытки спастись были тщетны. Мать-земля в буквальном смысле слова проглатывала меня.
В поисках спасения я стал оглядываться по сторонам, но повсюду, сколько хватало глаз, был только песок. Вдруг мой взгляд упал на безлистый куст, росший слева от меня. Сделав отчаянный рывок, я ухватился за него, как утопающий хватается за соломинку. Это был колючий кустарник. Дотянувшись до ветки кустарника, я изо всех сил вцепился в нее и стал выдергивать ноги из песчаного плена, перехватывая ветку окровавленными руками.
Извиваясь под палящим солнцем, я отчаянно боролся за жизнь, Острые, как бритва, шипы впивались в ладони. Кровь текла из саднящих ран. Но что еще мне оставалось? Выбор был невелик: либо терпеть мучительную боль, либо отдаться на волю зыбучих песков, приняв позорную и жуткую смерть. Задыхаясь от усталости и обливаясь потом, я кое-как умудрился освободить из песка одну ногу, но ее тут же засосало обратно. От следующего моего рывка куст выскочил из песка вместе с прогнившими корнями. В отчаянии я закричал. Отпустив бесполезную ветку, я, утомленный бесплодной борьбой, глубоко вздохнул и расслабился. К своему удивлению, я обнаружил, что если вести себя спокойно, то зыбучие пески гораздо менее агрессивны. Я лег всем туловищем на песок и почувствовал, что он держит меня, почти как вода. Само по себе это не решало моей проблемы, но позволяло выиграть какое-то время. Сантиметр за сантиметром, двигаясь очень медленно, я стал осторожно высвобождать из песка ноги. Так, двигаясь со скоростью улитки, я выполз обратно к реке.