С любовью,

Ричард

Во время молитвы во флорентийском соборе искра духовной жажды, которая тлела у меня в сердце, превратилась в пламя. Медитация на острове Крит раздула из него пылающий костер, а полное опасностей путешествие по Ближнему Востоку лишь подбросило дров в этот огонь, сделав его еще жарче и сильнее. Но здесь, в Гималаях, в обществе святых людей, этот священный огонь запылал во мне в полную силу. Избрав духовное совершенствование своей единственной целью, я молил Бога помочь мне.

Мне было двадцать лет. Из-за аскетичной жизни я исхудал и весил всего пятьдесят килограмм. Единственный комплект моей одежды посерел от ежедневного полоскания в реках, прудах и ручьях. Кожа моя обветрилась и загрубела, губы растрескались, а волосы свалялись. Поскольку я носил дешевые резиновые сандалии, ступни мои потемнели от въевшейся грязи, а пятки покрылись трещинами, достигавшими лодыжек. Выбранный мною образ жизни сказался на здоровье, но я не обращал на это внимания — мое стремление к просветлению было сильно как никогда.

Мне нравилась жизнь странствующего садху, и я с радостью ждал новых приключений и встреч с великими душами, достигшими высот духа. Бродя по лесам, я часто спрашивал себя: Найду ли я когда-нибудь тот единственный путь и того учителя, которому смогу посвятить всего себя?

Однажды в Дев-Праяге несколько садху пригласили меня на обед в находящийся неподалеку ашрам. Как раз в это время в ашрам из джунглей пришел какой-то йог. Никто из присутствующих его не знал. Он попросил собрать вечером всех врачей, которые только есть в городе. Когда врачи пришли, йог громким голосом бросил им вызов: «Заразившись болезнью материализма, вы стали больше доверять современной науке, чем собственному наследию. Бог привел меня сюда из джунглей, чтобы я сокрушил вашу глупую гордыню. Благодаря моим йогическим способностям я отключу все системы своего тела и умру. И вы подтвердите это с помощью своих медицинских приборов. А ровно через полчаса я воскресну из мертвых».

Сев с прямой спиной в позу лотоса, йог стал дышать резко и глубоко. Примерно после двадцатого вдоха он задержал дыхание и замер. Присутствующие при этом врачи стали по очереди обследовать его стетоскопом и другими инструментами, но так и не смогли обнаружить ни сердцебиения, ни дыхания, ни пульса. Врачи были ошарашены. «Он находится в состоянии клинической смерти», — констатировал один из них. Не слишком веря им, я подошел и попросил у врача стетоскоп. Но все мои попытки обнаружить у йога пульс и сердцебиение тоже оказались тщетными.

Мое первое знакомство с тем, какие возможности открывает перед человеком йога, произошло благодаря Свами Раме еще и Нью-Дели. Все то время, что я находился в Гималаях, я занимался пранаямой, дыхательными упражнениями, и асанами, йогическими позами. Безмолвная медитация помогала мне настроить ум и тело в унисон с божественной энергией Господа. Я не понаслышке знал о невероятных результатах, достичь которых позволяет йога, о ее огромной пользе для здоровья и о способности йогов но желанию менять свое физическое состояние. Однако то, что я увидел сейчас, не умещалось в моем воображении.

Ровно через тридцать минут, секунда в секунду, йог сделал выдох, открыл глаза, поднялся и молча ушел обратно в джунгли.

Ему ни от кого ничего не было нужно. Он просто хотел продемонстрировать скептикам возможности йоги. И мы с врачами, изумленные, еще долго смотрели ему вослед.

Куда бы ни приводили меня мои странствия, я везде слышал почтительные отзывы о святой женщине по имени Анандамойи Ма. Я и сам читал о ее необычайных способностях в знаменитой книге Парамахамсы Йогананды «Автобиография йога». Он посвятил ей отдельную главу под названием «Мать, проникнутая блаженством». Один садху на берегу Ганги в Дев-Праяге рассказал мне, что Анандамойи Ма живет в Гималаях в городе Дехра-Дун. «Сегодня я собираюсь туда на автобусе, хочу увидеть эту святую женщину, — сказал мне садху. — Если хочешь, поедем вместе».

Во дворе дома Анандамойи Ма целая толпа последователей с нетерпением ожидала ее появления. Мой попутчик куда-то исчез, и вскоре вокруг меня собралась небольшая группа людей, которые стали рассказывать мне о своей духовной наставнице.

Анандамойи Ма была гуру премьер-министра Индии, Индиры Ганди. Родилась она в самом конце девятнадцатого века в маленькой деревушке в Восточной Бенгалии. С самого детства она была равнодушна к мирским удовольствиям и время от времени впадала в транс, приводя в замешательство своих родных. Чем больше я слышал от ее последователей о проявляемых ею признаках экстаза, о ее сострадании и чудесах, тем большее восхищение она у меня вызывала. В какой-то момент все ожидавшие вскочили на ноги, приветствуя хрупкую пожилую женщину в простом белом сари. Это была Анандамойи Ма. Она, в свою очередь, поприветствовала нас, сложив ладони, и села на стул. Глаза ее искрились радостью. Несмотря на внешнюю хрупкость, она излучала какую-то нездешнюю силу. Лицо ее, хотя и покрытое морщинами, казалось лицом игривого ребенка. Анандамойи Ма была непосредственна, как маленькая девочка, и в то же время мудра и серьезна, словно мать вселенной. Она была нежна, как цветок, который она держала в руке, но при этом чувствовалось, что она обладает огромной силой и непреклонной волей.

Улыбаясь нам и ритмично хлопая в ладоши, она начала петь имена Бога. Затем, после небольшой паузы, Анандамойи Ма заговорила о любви, мудрости и самопожертвовании. «Любовь — это бесконечное всепрощение, — начала она. — А истинная мудрость заключается в том, чтобы видеть все в связи с Совершенным Целым. Когда вы поймете, что все принадлежит Ему, то освободитесь от всех тревог». Грациозно приложив руку к сердцу, она произнесла с закрытыми глазами: «Причина всех наших страданий — в концепциях „я“ и „мое“. Любые страдания вызваны нашей оторванностью от Бога. Но, когда мы вместе с Богом, страдания прекращаются. Страданиями Господь уничтожает страдания, а несчастьями искореняет несчастья. Когда это произойдет, Он перестанет посылать нам страдания и несчастья. Всегда помните об этом».

Эти слова любящей Матери, обращенные к ее детям, тронули меня до слез. Легкий ветерок пробежал по листве росших во дворе деревьев. Анандамойи Ма на секунду умолкла, засмотревшись на чирикающего в ветвях дерева воробья. Собравшиеся стали переглядываться и улыбаться, наслаждаясь ее тихой радостью. «Этот мир мечется между удовольствием и страданием, — продолжила она. — О какой надежности, о какой уверенности в завтрашнем дне может идти речь? Все это можно обрести только в Боге. Страдания ниспосылаются нам для того, чтобы мы вспомнили о Боге и искали в Нем утешение. Всегда, когда есть возможность, повторяйте святое Имя. Произносящий святое Имя находится в обществе Бога. Бог — ваш лучший друг, и, если вы будете всегда общаться с Ним, Он откроет вам Себя».

Ее добрый взгляд пробуждал веру и надежду, а ее непритязательность и простота наполняли мое сердце умиротворением. Хотя сама она считала себя всего лишь ребенком, все присутствующие воспринимали ее как мать. За то недолгое время, что я провел у Анандамойи Ма, я не раз видел, как отрекшиеся от мира садху, йоги и свами, которые обычно держатся от женщин на расстоянии, сидели у ее стоп, ища благословений.

Однажды, когда я в полном одиночестве сидел во внутреннем дворе, туда неожиданно вошла Анандамойи Ма. Желая выразить ей почтение, я склонился перед ней и коснулся ее стоп. Сильно смутившись и покраснев, она отпрянула. Меня охватило жгучее чувство вины. При виде Анандамойи Ма я невольно захотел выразить ей почтение, но сделал это грубо и бестактно. Что я натворил! Я понял, что, невзирая на свое возвышенное положение, она была очень скромна и потому предпочитала, чтобы последователи не прикасались к ее стопам.

Увидев, что я помертвел от стыда, Анандамойи Ма сжалилась надо мной и присела рядом на стул. Улыбаясь, как дитя, она закатила глаза, веки ее затрепетали и закрылись. В наступившей тишине она погрузилась в транс, и я ощутил исходящую от нее ауру материнской любви. Лицо ее, по-младенчески невинное, озарилось ангельским светом. Вместе с ней я погрузился в сокровенное безмолвие. Какое-то время спустя Анандамойи Ма вышла из транса, улыбнулась и жестом подозвала меня. Ее глаза излучали любовь и нежность, но, когда я заглянул в их бездонную глубину, то увидел в них полную свободу от материальных желаний. Молча поднеся к носу и губам цветок лотоса, Анандамойи Ма протянула его мне, а затем поднялась и ушла.