— Ну, можно сказать, полдома. Сруб он поставил еще до того, как ушел в отставку. Теперь опять им занимается, когда не рыбачит с Ларсом и не развлекается со своими электронными игрушками.

Зачем холостяку, у которого уже есть коттедж, строить себе еще один дом? Он что, собирается жениться? А что же с этим домом? И какую яхту он купил? Какими электронными игрушками он развлекается и зачем? Вопросы роились у нее в голове, но она заставила мысли пойти по другому руслу.

— Я бы с удовольствием взяла растения, Хильда. И обещаю, я все про них узнаю, так что не беспокойтесь.

Рейн несколько раз ездила с экономкой на почту и в магазины в Бакстоне и Хаттерасе. Почти все растения Джейн Флинт они перевезли за одну поездку, и Хильда пообещала, что к концу недели привезет и остальные. Передвижение было проблемой, о которой Рейн раньше не думала, но рано или поздно придется решать ее. Она точно знала, что у Сайласа три машины и что он обычно пользуется грузовичком. Может ли она попросить у него машину? Нет, не может. Она ни у кого ничего не будет просить и купит себе велосипед.

Для начала сезона было на удивление жарко. Все, с кем она встречалась, это отмечали, и она уверяла всех, что теперь ей действительно тепло. Хильда предсказывала раннее начало сезона ураганов, но, по мнению Рейн, жары и духоты уже было вполне достаточно. Не говоря уж о москитах. Дома температура почти никогда не поднималась выше семидесяти с чем-то по Фаренгейту, и в жалюзи почти не было необходимости. В это время года в Сан-Франциско она бы еще носила пальто.

— Еще пару дней, попомните мои слова, — и наступит резкое похолодание, и мы все умрем от воспаления легких, — предрекала Хильда, но тем временем Рейн изнемогала от зноя. Ей ни за что не хотелось включать кондиционер в галерее для себя одной. Растения были все расставлены, галерея была в полной готовности, так что делать ей там было особо нечего. Она тщательно обмыла каждый здоровый листик своих новоприобретенных питомцев и со страхом отрезала завядшие. Все остальное время она наблюдала из заднего окошка, как Сайлас возится с яхтой, которую недавно отбуксировал поближе к дому.

Через день после того, как Хильда привезла оставшиеся растения, она позвонила и сказала, что сегодня не придет — у ее матери один из обычных «приступов». Рейн беспокойно бродила по дому, рассматривая каждое растение в поисках новых листьев или же признаков преждевременного увядания. Незадолго до полудня она забрела на кухню, чтобы сделать бутерброд и стакан быстрорастворимого холодного чая, с удовольствием найдя себе хоть какое-то занятие.

Экран отодвинулся, и вошел Сайлас, босой, обнаженный до пояса, бронзовая кожа лоснилась от пота под кудрявыми золотистыми волосками.

— У вас хватит на двоих? — спросил он с такой непринужденной кривой своей улыбкой, как будто бы и не игнорировал ее всю последнюю неделю.

— Чай быстрорастворимый, — предупредила она, потянувшись за новым кусочком льда. Видел бы ее сейчас Мортимер, пьющую холодный чай, да еще сладкий, да еще приправленный Бог знает чем. — Хотите бутерброд? — спросила она, налив ему чай и поставив стакан на стол.

— А что, уже время ленча? То-то я чувствую такую пустоту внутри, но вы не беспокойтесь. Я ведь знаю, как вы закрутились со всей этой подготовкой к открытию галереи. Я старался не путаться у вас под ногами.

Он вел себя так, точно между ними ничего и не произошло. Рейн оценила это. Она вытащила из холодильника продукты, намазала два ломтя хлеба, стараясь не придавать значения охватившему ее теплому чувству удовлетворения. Ей недоставало его больше, чем она думала.

— Галерею я подготовила, — признала она, удовлетворенно улыбаясь и протягивая ему толстый бутерброд с телячьей вырезкой. Если бы только он надел рубашку, она бы смогла думать о делах. — Сайлас, — серьезно продолжила она, — вы сказали, что Реба закончила прошлый сезон без убытков. А на счету галереи есть около двадцати пяти тысяч долларов. Это что, на текущие расходы? Как мне за них отчитываться? Я вам говорила, все мои бухгалтерские знания — теоретические, и, боюсь, я и то, что знала, позабыла.

Сайлас откусил бутерброд и начал жевать со странной неторопливостью. Проглотив, он сделал большой глоток чаю и спросил, видела ли она его новую яхту.

— Новую? Если вы имеете в виду ту, что на заднем дворе, то да, я видела, когда вы привезли ее домой. Она… замечательная, — неуверенно докончила Рейн. Это была старая развалина. Рейн видела лодки в лучшем состоянии даже среди экспонатов морского музея.

— Ее нужно рассмотреть поближе, чтобы оценить. Послушайте, давайте поедим и пойдем туда вместе, и я проведу для вас настоящую экскурсию.

Она расхохоталась.

— Экскурсию по лодке длиной в пятнадцать футов, которая разместилась на паре коробок? — подзуживала его она. — Дайте-ка я лучше посмотрю в календаре, есть ли у меня свободное время.

— Двадцать футов, — поправил ее Сайлас.

Допив чай, он встал и потянулся. Солнечный свет, лившийся в открытую дверь, сверкал на широкой полоске тусклых золотистых волосков на его груди, и Рейн, неуверенно следуя за ним к задней двери, почувствовала, как в ней поднимается слабая волна возбуждения.

— Может, мне надеть другие туфли?

Задний двор тянулся до самой воды и был покрыт жесткой цепкой прибрежной травой, за которой начиналась узкая полоска песчаного берега. Рейн взглянула на свои колготки, на модный льняной костюм и безупречные лакированные туфельки. Она была одета не совсем подходяще для такой прогулки.

— А еще лучше, наденьте-ка джинсы и помогите мне. Вот поможете отскоблить ее, да надраить, да подкрасить — тогда обещаю вам ужин из омаров на борту и круиз под луной.

Она посмотрела на него, решив, что он шутит. У нее никогда в жизни не было и пары джинсов. По мнению Мортимера, это была одежда волосатых, диких радикалов.

— У меня есть ситцевое платье и сандалии, — робко сказала она. — Это подойдет?

Сайлас задумчиво оглядел ее, удивляясь, откуда у него такое сильное желание обнять ее. И как ни странно, на этот раз оно было совершенно лишено сексуального оттенка.

— Да уж получше, чем то, что на вас сейчас. Бегите переоденьтесь в то, что попроще. Даю вам официальный выходной.

— За что я должна заплатить посещением вашей лодки. Ваша щедрость просто удивительна.

Смеясь, она повернулась и побежала к себе в комнату. Ее ситцевое платье было авторской работой известного модельера, но Сайласу об этом совершенно необязательно знать. Равно как и о том, что цену этих сандалий можно определить с первого взгляда.

Пока Сайлас ждал ее у задней двери, ему пришло в голову, что он никогда раньше не слышал, чтобы она так легко смеялась. Этот смех ему нравился. В ней много было такого, от чего он все больше приходил в восхищение.

Как только солнце коснулось ее, Рейн стало жарко. Но, как ни странно, она обнаружила, что, несмотря на это, чувствует себя прекрасно. Дул легкий ветерок, приятно охлаждавший кожу, и она следовала за Сайласом по песчаной тропинке туда, где лежала перевернутая и прижатая двумя большими деревянными ящиками лодка.

Сайлас рассказал, что это ящики для рыбы, и объяснил ей всю процедуру смоления лодки.

— Можжевеловое дерево продержится и сотню лет, нужен лишь хороший уход. Конечно, со стекловолокном легче, но времени у меня достаточно. А потом, деревянный корпус так пахнет, это на меня очень действует. Романтика, да? Вас это удивляет?

То, что она ощущала, вовсе не называлось удивлением. Еще с той ночи, когда он показал ей сияние луны, она поняла, какой он романтик, несмотря на его резкие, некрасивые и одновременно привлекательные черты, несмотря на то, что к жизни он относился довольно цинично. Хотя, о нем она не знала ровным счетом ничего — только то, что он не соответствовал ни одному знакомому ей образцу.

— А у нее уже есть название? — спросила она, дотрагиваясь до гладкой поверхности дерева.

— Еще нет. Есть идеи?